Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз

А пока бедняжка Лили таскается по всей стране и проводит встречи с читателями, одна неудачнее другой. Каждый день ей звонит то сама Лили, то Антон и жалобно спрашивает: «Есть какие-нибудь новости? Как там с новым контрактом?»

Они были в ужасе от того, что издательство затягивает переговоры, но ситуация настолько деликатная, что подстегивать Жожо не хотела.

Несколько раз она их успокаивала: «Таня обещает, что решение будет к концу недели». Но наступал конец недели, Таня не звонила — и так уже месяц, одни обещания.

Жожо было очень, очень жаль Лили. Никому не позавидуешь, когда проваливается книжка, на которую возлагалось столько надежд, но в данном случае это могло иметь самые серьезные последствия для всей карьеры Лили. Когда весной она советовала Лили подождать с заключением нового контракта, то сильно рисковала. Теперь было ясно, что она недооценила степень этого риска: после провала «Людей» «Докин Эмери» вообще не будет заключать контракт с Лили Райт. И никакое другое издательство тоже.

Вторник, вторая половина дня. Конец ноября

— Таня Тил на первой линии.

— Отвечу!

Вот он, главный звонок, сразу поняла Жожо. Сейчас решится дальнейшая судьба Лили Райт.

— Привет, Таня.

— Прости, Жожо, но с Лили Райт ничего не получится.

— Погоди, погоди…

— Мы решили не возобновлять договор.

— Таня, ты шутишь! Ты ведь читала ее книгу, ты знаешь, что это отличный роман…

— Жожо, сейчас я скажу то, что у всех на уме: «Ми-ми» было единичным попаданием. Можно сказать, случайным. Симпатии читателей не на стороне писательницы Лили Райт, а на стороне «Мими». У нас давно не было такого провала, как с «Кристальными людьми».

— Хорошо, хорошо, продажи в твердой обложке идут неважно, но ты разве не понимаешь, что это значит? — Жожо усилием воли заставила себя держаться бодрячком. — Это значит, что в мягкой обложке тираж улетит в одночасье! Как было и с «Мими»! Думаю, мы поспешили издавать ее в твердой обложке. Сначала писателю надо сформировать круг поклонников, тогда и издания подороже уйдут наверняка. Еще пара романов — вот тогда ее книги пойдут на ура и в твердых обложках.

Таня молчала. Опыта и ума ей не занимать. И на нее уже обрушилось столько начальственного гнева, что теперь ее не поколебать.

— Я считаю, что книга Лили продается очень даже хорошо, — не унималась Жожо.

— Если Лили Райт захочет написать еще одну «Ми-ми», я ее с удовольствием издам, — твердо сказала Таня. — В противном случае ничего у нас не получится. Прости, Жожо, мне очень жаль.

Несмотря на всю досаду, Жожо ее поняла. На Таню сейчас небось все издательство собак спускает. Она приняла в производство книгу, расхвалила ее всему начальству как лучшую книгу года, а та возьми да и лопни, как мыльный пузырь. Тане уже случалось получать удары судьбы. Что ж удивляться, что она осторожничает.

— Лили Райт идет нарасхват, — гнула свое Жожо. — Если вы не хотите больше с ней работать, от желающих отбоя не будет.

— Понятно. Желаю вам успеха.

— Пеняйте на себя, — объявила Жожо, положила трубку и погрузилась в мрачные размышления. Нарасхват, куда уж там! Если так и дальше пойдет, Лили Райт впору будет колокольчик на шею вешать, чтоб не потерялась.

Она закрыла лицо руками. Вот чертовщина! Теперь самое трудное — надо сообщить Лили. Жожо вздохнула и снова взялась за телефон. Нечего тянуть.

— Лили, есть новости из «Докин Эмери» относительно нового договора. — И очень быстро, чтобы Лили не слишком обнадеживалась, уточнила: — Мне очень жаль, но новости плохие.

— Плохие?

— Они не хотят покупать вашу следующую книгу.

— Я могу написать другую.

— Они возобновят контракт, только если это будет продолжение «Мими». Мне очень, очень жаль, Лили, — искренне сокрушалась Жожо.

После небольшой паузы Лили ответила:

— Ничего страшного. Правда, Жожо, ничего страшного.

В этом была вся Лили: слишком добрая душа, чтобы возмущаться и упрекать.

— Это я виновата, что мы с вами еще в мае не подписали договор с издательством. — «Когда они еще были в вас заинтересованы», — хотела она добавить.

— Не нужно себя корить. Никто меня ждать не заставлял, — возразила Лили. — Я сама так решила. Вместе с Антоном. Один вопрос: есть хоть какая-то надежда, что «Кристальные люди» выровняются?

— Еще не все рекламные ролики прошли.

— Может быть, если в последний момент книга пойдет, они передумают? Или другое издательство заинтересуется…

— Вот умница. Так держать!

Жожо, совершенно убитая, положила трубку. Передавать плохие новости — такая же часть профессии, как сообщать хорошие, но она давно не чувствовала себя так скверно. Бедняжка Лили!

Если же подойти к ситуации с эгоистической позиции, то время не самое удачное для провалов. Она редко совершала ошибки, а когда такое случалось, тяжело переживала. Но сейчас, когда на горизонте маячат выборы в партнеры, отголоски крупной неудачи ей и вовсе ни к чему. Ее позиция как главной добытчицы фирмы от этого не поколебалась, но золото на короне немного поблекло.

Следующее утро

Жожо открыла в Интернете список бестселлеров. Она набирала адрес, скрестив пальцы, и молилась, чтобы в последний момент дело поправилось. Чудеса случаются — хотя в данном случае на чудо стал бы надеяться лишь глупец.

Она вела курсор все ниже, ниже и ниже… Потом остановилась.

— Ну? — спросил Мэнни. Он тоже держал пальцы скрещенными.

Жожо вздохнула.

— Камнем вниз.

Зазвонил ее телефон. Жожо догадалась: это Патрик Пилкингтон-Смит.

— Мы прекращаем рекламу Лили Райт. Хватит бросать деньги на ветер.

— Конец? Зря. Перед Рождеством было бы не худо поднажать, это могло бы изменить расклад.

Он недоверчиво фыркнул.

— Ты никогда не сдаешься, да, Жожо?

— Говорю, что думаю.

Патрик промолчал. В издательском деле он был намного дольше Жожо. Сделать вид, что все в порядке, — еще не значит выправить положение. Свидетельством тому — гигантская брешь в рекламном бюджете.

Глубоко подавленная, Жожо положила трубку. Она тоже не верила в чудо.

ДЖЕММА

Знаете, написать книгу не так просто, как кажется. Сначала мой редактор (мне нравится это сочетание: «мой редактор») заставила меня переписать огромные куски, чтобы сделать Иззи «теплее», а Эммета — «более человечным и не таким ходульным» — вот нахальство! Потом, когда я все это исполнила, чтобы угодить «моему редактору», — а времени на это ушла целая уйма, весь август и почти весь сентябрь, — какой-то еще редактор (уже не «мой редактор») изучил рукопись и прислал мне восемь миллионов вопросов: Что такое «хомут»? (Это — про воротник.) «Мармосет» — реальный ресторан или вымышленный? Откуда у меня разрешение цитировать Джорджа Майкла (в смысле — «Папа — перекати-поле»)? Да еще и перефразировать?