Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Наверное, Саламандра вернулась и войти не может. Я все глубже погружаюсь в сон, но это шуршание тянет назад, и сознание прошивает беспокойство: вдруг проснутся девчонки, вдруг кто‑нибудь выйдет в коридор и заметит ее.

Наконец ответственность берет верх, и оцепенение проходит, я встаю, чтобы впустить Саламандру в комнату. Позевывая, открываю дверь. Воздух передо мной идет рябью, как при движении мимикрирующей Саламандры, и поднимается до самого лица, еще выше…

ГЛАВА 25

Отнять у Юмаат маскировочный плащ оказывается не так‑то просто. Сначала она уверяет Леонхашарта, что такого у нее нет. Под давлением неоспоримых фактов признает его существование, но клятвенно заверяет, что он сломался, и даже угрозы лишить финансирования вызывают лишь сокрушения о том, что такая ценная вещь больше не работает.

Но Леонхашарт знает ее слишком хорошо и понимает, что найти плащик в лабиринте НИИ самому ему не удастся, а Юмаат может подсунуть неработающий образец в доказательство искренности своих слов.

– Если увеличу финансирование, ты быстро починишь маскировочный плащ? – предлагает Леонхашарт взаимовыгодный вариант, и глаза Юмаат загораются азартом.

Вторая проблема получается вовсе неожиданной: плащ маленький, если накинуть сверху, он закрывает Леонхашарта только до колен, а маскировочное поле на ноги не распространяется.

– И что мне с этим делать? – интересуется Леонхашарт расстроенно.

– Присесть и на корточках передвигаться, – отмахивается Юмаат. – Деньги переведи на мой счет, чтобы я не бегала в твой фонд с отчетами по их использованию. Поверь, так будет лучше.

Разглядывающий торчащие из‑под маскировочного плаща ноги Леонхашарт сильно сомневается, что действительно будет лучше. Но он понимает: с их планом шпионить за сектором Возмездие Юмаат надо выделить неподотчетные средства на экстренные нужды.

По трансляциям с кристаллов невест убедившись, что иномирные студенты, наконец, расходятся спать, Леонхашарт подъезжает к аварийному входу сектора четвертого факультета. А там опять начинаются сложности: если камеры он зациклить может, то глаза студентов – нет, и торчащие из воздуха ноги – не совсем то, что он хочет кому‑то показывать.

Но длины плаща катастрофически мало.

Приходится Леонхашарту выполнить совет Юмаат: сесть на корточки. Только и в этой позе оттянутый рогами плащ до пола не достает, в щель между ним и полом видно ноги. Так что Леонхашарт вынужден скрючится еще сильнее и почти ползти по коридору жилого сектора.

«Я ведь архидемон, действующий архисоветник, а занимаюсь… – ворчит он про себя. – Веду себя, как ребенок. И все ради чего?»

Он ведь может своей силой распугать всех студенток так, что ни одна не высунется из комнаты – только и Настю это массовое воздействие заденет.

Может пройти по коридору открыто и, если опять студентки поднимут шум и станут в него чем‑нибудь бросаться, приструнить их законными методами – вызвать охрану, ввести особое положение, надеть ошейники самым ретивым.

Но ничего этого Леонхашарт не делает, потому что это отдалит Настю: он же прекрасно понимает, на чьей она будет стороне в конфликте между властями Нарака и иномирянами, поэтому ему приходится ползти к ней. И скрестись в дверь, как какое‑нибудь домашнее животное.

Скрестись и скрестись, надеясь, что выйдет именно Настя или, на худой конец, ее подруги не поднимут шум, а позовут ее.

Дверь, наконец, распахивается.

Настя в белой сорочке стоит сонная, немного растрепанная и такая прекрасная, что Леонхашарт забывает обо всем. Он резко поднимается и, расстегнув прозрачный изнутри плащ, крепко ее обнимает и вытаскивает в коридор.

Она теряет равновесие, но Леонхашарт удерживает ее, притискивает к стене. Всего миг смотрит на нее сверху: такую невероятную, мягкую со сна и нежную, запрокинувшую голову, чтобы смотреть на него, и наклоняется, задевая рогами стену, касается ее губ слишком торопливо и жадно, не в силах преодолеть безумное желание ее целовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это похоже на вспышку и фейерверк, намного ярче и слаще, чем Леонхашарт мог себе представить, и руки Насти, обвившиеся вокруг его талии, притягивающие, окончательно выбивают из его головы все иные мысли.

* * *

Вспомни демона, он и появится… Не будь я такой сонной, сразу бы сообразила, к чему все эти обжимания ведут, а потом уже поздно – слишком жарко, слишком чувственно и трепетно, слишком хорошо. Мы целуемся и целуемся, горячие губы, горячие руки, и мои так судорожно охватывают талию Леонхашарта, прижимая его ко мне в надежде уловить тепло его тела, но броня тепло не пропускает. Только это не останавливает, не гасит бешеной пульсации эмоций, жажды, острого блаженства от прикосновений губ, языка, пальцев, скользящих по лицу, шее, плечам. Воздух горит и плавится, горю и плавлюсь я, ни словом ни жестом не возражая, когда Леонхашарт поднимает меня над полом и несет, то и дело наталкиваясь на стены, захватывая мой рот в глубоких, безумных поцелуях. Дальше и дальше от комнаты, и кажется даже из жилого сектора.

И точно – мы вваливаемся в какую‑то аудиторию, со скрипом отъезжает в сторону стол, падают стулья, и я уже сижу на соседнем столе, обхватив Леонхашарта коленями.

Так, стоп!

Запрокинув голову, чтобы разорвать безумно одуряющий поцелуй, сипло шепчу:

– Спокойно. Сядь на стул, иначе я уйду.

– Разве можно спокойно, когда ты рядом, так? – столь же сипло отвечает Леонхашарт. Он нависает надо мной, и в радужках его глаз пляшут багряные искры, а полоски индикаторов у накопителей под потолком дружно ползут к максимальному значению.

– Посмотри вверх, – прошу я.

Леонхашарт запрокидывает голову. Сияние индикаторов озаряет его, подчеркивая скульптурную красоту лица. Хорош, демоняка!

Он обрушивается на стул, но передохнуть я не успеваю. Леонхашарт стягивает меня себе на колени и снова целует, зарывается пальцами в волосы, придерживает затылок, не позволяя отстраниться, пока я снова не уплываю от его близости в какие‑то бесконечные горячие дали…

Мы целуемся, потом сидим в обнимку, и Леонхашарт гладит меня по спине… ну и бедра тоже, и под сорочку бы залез, если бы я не грозилась в этом случае уйти, а потом снова целуемся и обнимаемся. Это безумие, но такое изумительное, что я не могу уйти, я сама целую, перебираю волосы Леонхашарта, обнимаю его, вдыхаю горячий с хвойными нотами запах его кожи…

А потом воздух наполняет дребезжащий звон. Одурманенная поцелуем, я не сразу понимаю, что это сигнал к побудке.

Это же сколько времени мы так милуемся?

Руки меня почти не слушаются, когда я упираю их в плечи Леонхашарта и откидываюсь назад, так что волосы падают на парту. Леонхашарт не теряется – склоняется к непроизвольно подставленной шее, и у меня в который раз все переворачивается внутри.

– Все, хватит, – шепчу я, подтягивая выше сорочку. – Мне пора собираться на занятия, а тебе уходить.

– Настя, пойдем со мной, – шепчет Леонхашарт, от его горячего дыхания по коже разбегаются мурашки. – Пойдем, прямо сейчас – свадьба, любой удобный тебе договор, я согласен на все, только пойдем со мной…

– Я слишком не в себе, чтобы принимать такие решения… – Зажмуриваюсь, то ли млея от его поцелуев, то ли собираясь с духом.

Наконец выдыхаю и уверенно упираюсь ногами в пол, поднимаюсь с таких уютных, хоть и прохладных коленей Леонхашарта. Меня ведет, голова кружится после всех этих сумасбродных поцелуев, а он так трогательно пытается меня удержать, что сердце екает. Но есть решения, которые нужно принимать только головой, без спешки и влияния физиологических чувств.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Лео, пожалуйста, – тяну его руки в стороны, чтобы освободить талию. – Подумай о… – Сжав в кулаке почерневший кристалл с подслушивающим устройством, я наклоняюсь к уху Леонхашарта и шепчу. – Подумай о планах сектора Возмездие…