Над картой Родины - Николай Михайлов

Все это переселение организовано, оплачено государством. Жилые дома передвинуты за много километров тягачами-домовозами, а другие построены заново. Лес, кирпич, стекло, железо — ни о чем не было заботы. Государство щедрым участием помогло перевезти и пересадить все сады вплоть до последней яблони, все виноградники вплоть до последнего куста.

На Кавказе заселяется осушаемая Колхида. На новые плодородные земли переехали тысячи колхозников — прежде всего из горных мест, включая лежащую далеко вверху, стесненную хребтами Сванетию. На осушенных болотах новоселы разбивают цитрусовые, чайные, табачные плантации, выращивают плодовые сады. Каждой семье отводится дом с террасой, с черепичной крышей. Вместе с жилыми домами в новых поселках создают школы, библиотеки, медпункты.

Устраиваются новоселы на Карельском перешейке. Среди переселенцев — и рыбаки и земледельцы. В помощь вновь созданным рыболовецким колхозам государство устраивает моторно-рыболовные станции с сетевязальными мастерскими.

Новых жителей везут пароходы на Южный Сахалин. Сюда прибыли десятки тысяч советских людей — рабочих, инженеров, колхозников.

В долинах Армении выросли поселки армян-иммигрантов, переселившихся на родину из других стран.

Народности Севера переходят из чумов, покрытых оленьими шкурами, в рубленые дома, из мелких таежных стойбищ — в новые, крупные села.

Украинцы, воронежцы, орловцы, тамбовцы заселили земли богатого Крыма…

Всюду стройка. Блестит свежий тес. Визжат пилы. Мелькает топор в умелых руках.

Больше всего новых сел возникло у нас на востоке, за Уралом.

Передвижка населения к востоку была известна и старой России. В Заволжье, в Зауралье шел русский крестьянин из центральных губерний и там распахивал новые земли. Не нетерпимость казенной религии гнала его из дома и не пресловутая русская «страсть к переходу». Он бежал из голодной страны, от помещичьего и кулацкого гнета, от нищенского надела обеспложенной земли, которую не мог улучшить.

Это была трагическая эпопея, навек запечатленная в разоблачительных статьях В. И. Ленина, в полных горечи и гнева очерках Глеба Успенского, в скорбных полотнах Сергея Иванова. На одной из картин — среди голой степи у телеги лежит мертвый отец, а мать, упавшая ниц, в невыразимом страдании скребет пальцами землю.

Сначала царское правительство затрудняло переселение, стремясь сохранить в деревне Центра дешевые рабочие руки, обрабатывавшие помещичьи земли, но после революции 1905 года, когда крестьяне жгли дворянские усадьбы, оно перешло к поощрению переселенческого движения, видя в нем разрядку революционной грозы.

В новых местах переселенцы опять встречались с кабалой. Случалось, целая семья с весны до осени работала на кулака-«старожила» за теленка, а день женского труда оплачивался горшком простокваши. Обогащая одних, плодородные сибирские степи не давали счастья другим, и последних было большинство.

Теперь у переселения на восток совсем иной смысл, иные цели, чем раньше.

Победа Октябрьской революции, передача крестьянам помещичьей земли, колхозный строй, новая агротехника навсегда уничтожили в деревне нищету. Политика Коммунистической партии преобразила деревню, открыла крестьянству путь к культурной и зажиточной жизни. И переселение ныне — не переселение от бедности, как это было раньше, а плановое освоение новых районов, одно из средств дальнейшего повышения благосостояния колхозников. Механизация, рост производительности труда высвобождают рабочую силу, и много колхозников добровольно переселяется в места, где обильны дары природы, вдоволь еще не распаханных земель, но не хватает рабочих рук.

В царское время само переселение было разорительным. Шли пешком, плыли на баржах, ехали на подводах, а когда провели Сибирскую железную дорогу — в товарных вагонах со знаменитой надписью «40 человек или 8 лошадей». Проводили в дороге целые месяцы. Валялись на грязных переселенческих пунктах, мерзли, голодали, болели и, вконец обнищавшие, обессиленные, добирались до «мест водворения», чтобы там — без средств, без орудий производства, без поддержки — встретить неустройство и таких же кулаков и урядников, от каких пытались избавиться, покидая «места выхода».

При советской власти переселение организуется государством планомерно и заботливо. Государство оплачивает проезд, выдает денежное пособие, делает все, чтобы переезд был удобным. Переселенцы получают налоговые льготы и долгосрочный кредит на постройку дома, на покупку скота, на обзаведение хозяйством.

В колхозах старожилы встречают новоселов с хлебом-солью. Переселенцы быстро обживаются. Вырастают новые избы, а то и целые села. В колхозы вливается новая сила, и все больше и больше благ берут они от богатой природы.

Переселение у нас — не только сельскохозяйственное, как это было в царской России, но и промышленное.

В новых местах не только засеваются поля — там пускаются в ход новые заводы. Людей зовут новостройки, возникающие в малообжитых местах.

На восток продвигается производство — туда идут и люди. За годы 1926–1939 население всей нашей страны увеличилось на 16 процентов, а Урала, Сибири, Дальнего Востока — на 33 процента.

Промышленное население Востока сильно выросло за годы войны. Перебазирование заводов не свелось к временной эвакуации. Заводы не были беженцами. Они не стремились при первой возможности вернуться на старые места. Перебазирование при всей его стремительности было продуманным, плановым.

Когда враг приближался к Москве, автомобильный завод имени Сталина был эвакуирован. Эшелоны с оборудованием направились на восток и там положили начало новым заводам, включая автомобильный завод в Миассе — уральский «ЗИС».

А в Москве — в Ленинской слободе, у Дариловского моста — образовалось пустое место? Нет. Часть машин, умело подобранных, осталась, и московский «ЗИС» продолжал работать. И не только работать, но и расти.

Кончилась война. Вместо одного завода у нас стало несколько.

Часть оборудования, эвакуированного во время войны, возвратилась на старые места, а часть осталась на Востоке. Осталась и часть рабочих. Москвичи, ленинградцы, харьковчане стали волжанами, уральцами, сибиряками.

Партия и правительство заботятся о том, чтобы на Востоке росли устойчивые рабочие кадры. Заработная плата в важнейших отраслях промышленности восточных районов повышена. Усилено и строительство жилищ.

Более равномерное размещение промышленности означает более равномерное размещение людей и городов.

ГОРОДА, КОТОРЫХ НЕ БЫЛО

Что наш закон называет городом? Такое поселение, где не меньше тысячи взрослых жителей, из которых сельским хозяйством, как главным своим делом, занимается не больше четверти. Это значит, что город есть прежде всего порождение промышленности. А промышленность у нас растет из года в год. Поэтому множатся, растут и города.

Городское население все время прибывает. В 1926 году в городах жило 26 миллионов человек, а в 1953 — уже около 80 миллионов. До индустриализации из каждых пяти человек горожанином был лишь один, а теперь из каждых пяти человек горожанами стали двое.

Сильно возросло и само значение городов в нашей стране. Центры сосредоточения нашего славного рабочего класса, они стали могущественными рычагами общественного, технического, культурного обновления и переустройства страны.

Промышленность движется по стране на восток, на юг, на север. Она шагает новыми предприятиями. Среди них много крупных, комбинированных, требующих тысяч, даже десятков тысяч рабочих. И рядом с новыми заводами, шахтами, рудниками вырастают новые города, где поселяются рабочие, инженеры, их семьи.

За годы советской власти число городов у нас увеличилось на несколько сот. На Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке из городов — две трети новых. В национальных республиках Востока новых городов половина. Нигде и никогда новые города не росли так быстро и в таком количестве.

Но дело не только в темпе и в числе. Нигде, кроме нашей страны, города не создаются по плану, на научных основах, — вот что важно.

У нас существуют особые институты по градостроительству, по проектированию городов — учреждения, незнакомые капиталистическому миру.

Спроектировать город — задача не легкая. Ее решают архитекторы, геологи, гидрологи, инженеры, экономисты, санитарные врачи.

Сложными расчетами устанавливается число жителей будущего города. Все принимается во внимание: размер производства, подсобные отрасли, «коэффициент семейности», сезонность работ. Тщательно избирается площадка — а это тоже трудная задача: удобно ли будет рабочим ездить на завод, устойчив ли грунт, есть ли вода, не станут ли ветры нести на жилые кварталы дым заводских труб? Разрабатывается тип домов: сколько крупных, сколько мелких, какой архитектуры, из какого материала. Решается вопрос, где построить школы и клубы, где поставить театр, разбить парк, устроить стадион, чтобы в городе было удобно не только работать, но и учиться, заниматься спортом, отдыхать. Так создается проект. Так рождается новый город.