История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

«Великое Княжение Суздальское было спокойно, то есть рабствовало в тишине, и народ благодарил Небо за облегчение своей доли, которое состояло в том, что преемник Хана, или Царя Берки, брат его, именем Мангу-Тимур, освободил Россиян от насилия откупщиков Харазских. Историк Могольский, Абульгази, хвалит Тимура за его острый ум; но ум не смягчал в нем жестокого сердца, и память сего Хана запечатлена в наших летописях кровию доброго сына Олегова, Романа, Князя Рязанского, принявшего в Орде венец Мученика. Еще Хан Берка, имев случай говорить о Вере с купцами Бухарскими и плененный учением Алкорана, объявил себя ревностным Магометанином: пример его служил законом для большей части Моголов, весьма равнодушных к древнему идолопоклонству; а как всякая новая Вера обыкновенно производит изуверов или фанатиков, то они, вместо прежней терпимости, начали славиться пламенным усердием ко мнимой божественности Алкорана. Может быть, Князь Роман неосторожно говорил о сем ослеплении ума: донесли Тимуру, что он хулит их Закон. Тогда Роман, принуждаемый дать ответ, не хотел изменить совести и говорил так смело, что озлобленные варвары, заткнув ему рот, изрезали несчастного Князя по составам и взоткнули голову его на копие, содрав с нее кожу. Россияне проливали слезы, но утешались твердостию сего второго Михаила и думали, что Бог не оставил той земли, где Князья, презирая славу мирскую, столь великодушно умирают за Его святую Веру»[406].

Справедливости ради не станем забывать, что прямое кощунство против православия наказывалось на Руси сожжением обидчика не то что в XIV, но еще и в XVII веке – по Уложению царя Алексея Михайловича. Как бы то ни было, такие эксцессы, как ордынская казнь за кощунство, были большой редкостью. Уже в годы правления Бату-хана разрушенные монгольским нашествием города Улуса Джучи стали возвращаться к жизни. Постепенно налаживалась жизнь и в русских городах:

«Орда Батыева расположилась навсегда кочевать в привольных окрестностях Волги и Дона: Хан ее для своих выгод должен был в некотором смысле щадить подданную ему Россию, богатую естественными и для самых варваров нужными произведениями; узнав же власть Духовенства над совестию людей, вообще усердных к Вере, Моголы старались задобрить его, чтобы оно не возбуждало Россиян противоборствовать игу Татарскому и чтобы Хан тем спокойнее мог повелевать нами. Изъявляя уважение к Духовенству, сии завоеватели хотели доказать, что они не суть враги Бога Русского, как думал народ»[407].

Много писалось о неприязни монголов к городам, которые они действительно считали рассадниками всякого упадничества и дурных нравов. Однако факт заключается в том, что монголы вовсе не «сравнивали города с землей»: они лишь уничтожали их военные укрепления. Таким образом, восставшие из пепла и вновь построенные золотоордынские города были городами торговыми и ремесленными, и не нуждались в дорогостоящих крепостных стенах, поскольку от междоусобиц и разбойных нападений их в течение веков охраняла вся мощь неколебимых законов Золотой Орды.

Процветанию золотоордынских городов помогало и то, что уже в правление хана Берке[408] с 1257 года по 1266 год Золотая Орда начала приобщаться к развитой мусульманской культуре и принялась устанавливать торговые и политико-культурные связи с исламскими государствами, самым мощным и блистательным из которых был тогда мамлюкский Египет. Берке-хан вступил в переписку и союзнические отношения с победителем крестоносцев и монголов Хулагу-хана султаном Бейбарсом, который, как и большинство мамлюков, был степным тюрком по происхождению. Эти этнические связи положили начало постоянному культурно-экономическому обмену между Золотой Ордой и Египтом, открыв для жителей Золотой орды практически весь западно-мусульманский мир вплоть до торговых и научных центров Туниса, Морокко и, конечно, Испании с ее жемчужинами – великими андалусскими городами Кордова, Севилья и Гренада.

Пока Дальний восток переживал свой собственный золотой век под правлением великого кагана Хубилая, противоречия между правителем Ирана Хулагу и Берке-ханом вокруг древних торговых путей Востока стали непреодолимыми. Это, с одной стороны, открыло путь долгим войнам между Ираном и Золотой Ордой, а с другой стороны, способствовало полному обособлению Золотой Орды в отдельное могучее государство. Однако, несмотря на столетнюю войну между иранскими и золотоордынскими потомками Чингисхана культурные и экономические связи мусульманского мира того времени были вскоре восстановлены.

Преемник Берке-хана Менгу-Тимур продолжил развивать международные связи Золотой Орды путем выдачи ярлыков на крымскую и азовскую торговлю итальянским купцам и промышленникам. Эти ярлыки позднее подтверждались другими ханами Золотой Орды, в том числе могущественным ханом Узбеком. Именно из этих ярлыков, как и из других жалованных актов, дарованных русским князьям и митрополитам, можно судить не только о системе гражданских отношений и властной подчиненности в Золотой Орде, но и черпать интереснейшие фактические сведения об экономике и общественной жизни Руси и итальянских колоний того давнего времени.

Вот лишь один из таких жалованных ярлыков, выданный венецианским купцам, которые основали свою торговую колонию в Азове и конкурировали со своими давними соперниками генуэзцами, еще раньше утвердившими свою торговлю в Крыму. Этот ярлык выдан ханом Узбеком и переведен с сохранившегося в Венеции латинского перевода тюркского оригинала:

«Предвечного Бога силою, пламени великого благоденствия покровительством, мой, Узбека, указ Монгольского государства правого и левого крыла огланам, тем под началом с Кутлуг-Тимуром[409], тысяч, сотен и десятков князьям, даругам-князьям Азова под началом с Мухаммед-Ходжой, таможникам и весовщикам, заставщикам и караульщикам, многим людям, идущим по какому-нибудь делу, всем. Так как обладающий этим ярлыком руководитель государства и народа Венеции обратился к нам с прошением, говоря, чтобы его купцы приезжали в Азов, проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну по закону ханский торговый налог, мы, выслушав его прошение и признав его исполнимым, объявляем низинное место в Азове, что позади церкви госпитальеров, на берегу ерки Дон, отданным нами в его пользование с тем, что приезжающие купцы проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну по закону ханский торговый налог. Отныне и впредь венецианские купцы, приезжающие к нам на кораблях и совершающие торговые сделки в городе Азове и других городах, пусть платят в нашу казну торговый налог в размере 3 процентов; если купля-продажа не производится, пусть никто не требует с них торгового налога. Также, у нас исстари не брали торговый налог с торговли драгоценными камнями, жемчугом, золотом, серебром, золотой канителью; и ныне пусть не берут. Также, если какой-либо товар продается на вес, то от ханского таможника и консула выделяются соответственно по одному уполномоченному, которые стоят вместе, следят за точностью взвешивания и уплаты продавцом и покупателем в казну по закону торгового налога и весового сбора. Также, стороны, совершающие между собой куплю и продажу, дают посреднику или принимают одна от другой задаток; такой задаток считается действительным и входит в стоимость покупки. Также, если поссорится наш человек с венецианцем, и один на другого подаст жалобу, то пусть наш правитель края и соответственно венецианский консул тщательно расследуют конфликт и определят меру ответственности каждого; и пусть не хватают невинного взамен виновного…

Выданы для постоянного хранения пайцза и алотамговый ярлык. Написан в год Обезьяны восьмого месяца в четвертый день убывающей Луны (9 сентября 1332 года), когда мы находились на Красном берегу у реки Кубань».

Уже один этот документ говорит о торжестве и неизменности законности, которые вряд ли можно охактеризовать как «систематическое ограбление» и «беззаконное насилие». Благодаря тому, что золотордынские власти в точности придерживались данных ими указов, в Золотой Орде стали частыми гостями купцы не только из Италии, также купцы и путешественники из Скандинавии и Руси, Индии и Африки, Китая и Испании. Все они могли безопасно странствовать и прибыльно торговать под охраной ордынских законов на огромной территории от Черного и Азовского моря до Китая и Ирана. Н. Карамзин отмечает:

«Близ Кафы находился еще знаменитый Могольский город Крым (коего именем назвали и всю Тавриду), столь великий и пространный, что всадник едва мог на хорошем коне объехать его в половину дня. Главная тамошняя мечеть, украшенная мрамором и порфиром, и другие народные здания, особенно училища, заслуживали удивление путешественников. Купцы ездили из Хивы в Крым без малейшей опасности и, зная, что им надлежало быть в дороге около трех месяцев, не брали с собою никаких съестных припасов, ибо находили все нужное в гостиницах: доказательство, сколь Моголы любили и покровительствовали торговлю!»