Аэропорт. На грани катастрофы - Артур Хейли

пассажиров – у окна слева – задремал. Когда Гвен заговорила с ним, он мгновенно проснулся. На коленях у него лежал чемоданчик. Гвен предложила взять его и положить куда-нибудь на время ужина, но пассажир отказался. Он продолжал крепко держать чемоданчик словно какую-то драгоценность. А потом, вместо того чтобы достать складной столик, пассажир использовал чемоданчик, поставив на него поднос с едой. Гвен, привыкшая к чудачествам пассажиров, не придала этому значения, однако человека этого она, конечно, запомнила. Все приметы, перечисленные в радиограмме, совпадали с его внешностью.

– Я хорошо его запомнила еще и потому, что он сидит как раз рядом со старушенцией – безбилетной пассажиркой.

– Вы сказали, что он сидит у окна, верно?

– Да.

– Это несколько осложняет дело – не так-то легко будет дотянуться и вырвать у него чемоданчик…

Но тут Димиресту вспомнилась та часть радиограммы от УП, которая гласила:

ЕСЛИ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ ПРАВИЛЬНО,

СПУСКОВОЕ УСТРОЙСТВО СКОРЕЕ ВСЕГО

НАХОДИТСЯ СНАРУЖИ И МОЖЕТ БЫТЬ

ЛЕГКО ПРИВЕДЕНО В ДЕЙСТВИЕ.

ПРОЯВЛЯЙТЕ ОСОБУЮ ОСТОРОЖНОСТЬ,

ЕСЛИ РЕШИТЕ СИЛОЙ ЗАВЛАДЕТЬ

ЧЕМОДАНЧИКОМ.

Димирест почувствовал, что Гвен сейчас тоже вспомнила это предостережение.

И впервые не то чтобы страх, но какая-то неуверенность нарушила четкий ход его мыслей. Страх мог прийти потом, пока его еще не было. Возможно ли, что эта угроза взрыва может оказаться не просто угрозой? Вернону Димиресту не раз приходилось обсуждать такого рода ситуации, но у него как-то не укладывалось в голове, что он сам может попасть в такое положение.

Энсон Хэррис теперь – все так же плавно – выводил самолет из разворота. Они уже летели в противоположном направлении.

Сигнал вызова по каналу спецсвязи прозвучал снова. Димирест сделал знак Саю Джордану, тот переключился на спецсвязь, дал сигнал приема и начал записывать радиограмму.

Энсон Хэррис тем временем снова вызвал Торонтский центр.

– Я вот о чем думаю, Гвен, – сказал Вернон Димирест, – нельзя ли под каким-нибудь предлогом убрать оттуда двух соседей Герреро? Когда он останется один, может быть, кому-нибудь из нас удастся подойти сзади, наклониться над пустыми сиденьями и выхватить чемоданчик.

– Он сразу заподозрит неладное, – решительно заявила Гвен. – И разумеется, насторожится. Он и так уже весь как на иголках. Если мы уберем его соседей, то какой бы мы при этом ни изобрели предлог, он тотчас заподозрит подвох и будет смотреть в оба.

Второй пилот протянул им блокнот с последней радиограммой, полученной по спецсвязи. Радиограмма была от УП аэропорта Линкольна. Димирест и Гвен, наклонившись к свету, прочли:

ПО ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ СВЕДЕНИЯМ,

НАЛИЧИЕ У ПАССАЖИРА ГЕРРЕРО ВЗРЫВНОГО

УСТРОЙСТВА ПОЛНОСТЬЮ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.

ПОВТОРЯЮ: ПОЛНОСТЬЮ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ.

ПАССАЖИР ПСИХИЧЕСКИ НЕУРАВНОВЕШЕН.

НЕ КОНТРОЛИРУЕТ СВОИ ПОСТУПКИ.

ВТОРИЧНО РЕКОМЕНДУЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ

С ВЕЛИЧАЙШЕЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ.

ЖЕЛАЕМ УДАЧИ.

– Вот это последнее мне особенно понравилось, – сказал Сай Джордан. – Ну как это мило с их стороны, какая трогательная заботливость!

– Заткнись! – резко оборвал его Димирест.

На несколько секунд в кабине воцарилось молчание.

– Если б можно было придумать что-то, – медленно проговорил Димирест, – как-то отвлечь его внимание, чтобы он выпустил из рук чемоданчик. Нам нужно всего несколько секунд, чтобы завладеть им… две секунды, если действовать быстро.

– Он даже на пол его не ставит, – заметила Гвен.

– Я знаю! Знаю! Я просто рассуждаю сам с собой, вот и все. – Димирест помолчал. – Давайте обдумаем все сначала. Между Герреро и проходом находятся двое пассажиров. Один из них…

– Один из них мужчина; он сидит у прохода. Кресло посередине занимает миссис Квонсетт. Дальше сидит Герреро.

– Значит, бабуля сидит непосредственно рядом с Герреро, рядом с чемоданчиком?

– Да, конечно, но что нам это дает? Даже если мы посвятим ее во все, едва ли она…

Димирест перебил Гвен:

– Вы еще ничего ей не говорили? Она не знает, что мы ее поймали?

– Нет. Вы же сами не велели.

– Да-да. Просто я хотел еще раз удостовериться.

Снова наступило молчание. Вернон Димирест напряженно думал, взвешивал все «за» и «против». Наконец он проговорил с расстановкой:

– У меня возникла идея. Быть может, ее не удастся воплотить в жизнь, но другой возможности я пока не вижу. Теперь слушайте внимательно, я объясню вам, что нужно делать.

В салоне туристического класса большинство пассажиров уже покончили с ужином, и стюардессы собирали подносы. На этот раз ужин прошел быстрее обычного, отчасти потому, что из-за опоздания с отлетом многие пассажиры подкрепились в аэровокзале, и теперь, в этот поздний час, одни совсем отказались от еды, а другие лишь слегка поковыряли вилкой в тарелке.

Миссис Ада Квонсетт продолжала болтать со своим новым приятелем-музыкантом. Одна из стюардесс – бойкая молодая блондинка – обратилась к ним:

– Вы уже закончили, можно взять подносы?

– Да, пожалуйста, мисс, – сказал музыкант.

Миссис Квонсетт приветливо улыбнулась:

– Спасибо, душенька, можете взять мой поднос. Все было очень вкусно.

Угрюмый человек, сидевший по левую руку от миссис Квонсетт, вернул свой поднос, не произнеся ни слова. И тут маленькая старушка из Сан-Диего заметила другую стюардессу, стоявшую в проходе.

Миссис Квонсетт еще раньше обратила внимание на эту девушку, по-видимому, старшую стюардессу. Это была жгучая брюнетка с очень привлекательным широкоскулым лицом и решительным взглядом темных глаз; сейчас взгляд ее был холодно и непреклонно устремлен на Аду Квонсетт.

– Извините, мадам. Разрешите проверить ваш билет.

– Мой билет? Извольте. – Миссис Квонсетт изобразила удивление, хотя мгновенно поняла, что кроется за этой просьбой. Видимо, они уже пронюхали или почему-либо заподозрили, что билета у нее нет. Но миссис Ада Квонсетт еще никогда не сдавалась без боя, и мозг ее тотчас заработал с лихорадочной быстротой. Сейчас главное выяснить – насколько осведомлена эта девица.

Миссис Квонсетт открыла сумочку и сделала вид, что роется в ее содержимом.

– Где-то он у меня здесь, моя дорогая. Должен быть где-то здесь. – Она с самым невинным видом подняла глаза на стюардессу. – Должен быть здесь, если только контролер не отобрал его у меня при выходе из вокзала. Может, он оставил его у себя, а я не обратила внимания.

– Нет, – сказала Гвен Мейген, – он этого сделать не мог. Если это обратный билет, у вас должен остаться купон на обратный полет. А если билет в один конец, у вас остался бы корешок от билета и посадочный талон.

– Да, странно… – Миссис Квонсетт продолжала рыться в сумочке.

Гвен сказала жестко:

– Разрешите, я погляжу сама. – Во время этого диалога обычную ее обходительность как рукой сняло. – Если билет лежит у вас в сумке, я его найду. Если