Аэропорт. На грани катастрофы - Артур Хейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По лицу Инес Герреро струились слезы. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Еле слышно, запинаясь, она пролепетала:
– Да… да, мне кажется, он способен.
Нед Ордвей отвернулся от нее, взял у Тани телефонную трубку и заговорил быстро, понизив голос. Он сделал краткое сообщение, попутно отдавая распоряжения. Потом снова обернулся к Инес Герреро:
– Мы должны обыскать вашу квартиру и можем, разумеется, получить ордер на обыск. Но вы облегчите нам дело, если сами дадите на это согласие. Ну как?
Инес тупо кивнула.
– Отлично. – В телефонную трубку Ордвей сказал: – Она согласна. – И, опустив трубку на рычаг, повернулся к Уэзерби и Мелу. – Поищем улики у него на квартире. Это все, что мы можем пока предпринять.
Уэзерби проговорил мрачно:
– Да и мы тоже мало что можем сделать – остается только молиться. – Лицо у него сразу осунулось, потемнело; он начал составлять новую радиограмму командиру рейса два.
Глава 9
Пилотам рейса два подали горячую закуску, заказанную капитаном Димирестом. Тарталетки, принесенные стюардессой из салона первого класса, быстро исчезали с подносов. Димирест, надкусив тарталетку с омаром и грибами, сдобренными пармезанским сыром, одобрительно хмыкнул.
Стюардессы по обыкновению продолжали усиленно заботиться о тощем Сае Джордане. Украдкой, за спиной двух других летчиков, они сунули ему еще несколько тарталеток на отдельном подносе, а когда Джордан повернулся к приборам, следя за системой перекачки топлива, за щекой у него был изрядный кусок бекона, нафаршированного куриной печенкой.
Вскоре всем трем пилотам, отдыхавшим по очереди в мягком полумраке кабины, будет подано еще одно изысканное блюдо и десерт, какими авиакомпания потчует своих пассажиров первого класса. И только столовое вино и шампанское оставались привилегией пассажиров и не подавались команде.
«Транс-Америка», как и большинство авиакомпаний, старалась вовсю обслуживать свои рейсы в полете первоклассной кухней. Это встречало возражения: кое-кто считал, что авиакомпании – даже международные – должны заниматься исключительно проблемами транспорта, свести обслуживание пассажиров к определенному среднему стандарту и покончить со всякими излишествами, включая сюда и еду более высокого качества, чем обычный стандартный обед. По мнению же других, слишком многое в современном транспорте свелось к такому среднему стандарту, и они одобряли хорошую кухню на самолетах, считая, что это придает полету известный шик. Жалобы на недостаточно хорошую еду поступали к авиакомпаниям чрезвычайно редко. Для большинства пассажиров – как первого, так и туристического класса – еда в полете представлялась своего рода развлечением, и они поглощали ее с аппетитом.
Вернон Димирест, посасывая последние сочные кусочки омара, думал по этому поводу примерно то же, и в этот момент в кабине прозвучал громкий сигнал вызова по каналу спецсвязи, и на панели вспыхнула желтая лампочка.
Брови Энсона Хэрриса поползли вверх. Радиограмма по спецканалу – явление необычное, а два спецвызова меньше чем за час – нечто вообще из ряда вон выходящее.
– Нет, определенно нам нужно засекретиться, – прозвучал сзади голос Сая Джордана.
Димирест протянул руку к регулятору радио.
– Я приму.
После обмена позывными между рейсом два и нью-йоркским диспетчером Вернон Димирест принялся записывать радиограмму в блокнот, пришпиленный под затененной козырьком лампочкой. Радиограмма была от управляющего пассажирскими перевозками международного аэропорта имени Линкольна и начиналась словами:
СОГЛАСНО НЕПРОВЕРЕННЫМ ДАННЫМ…
По мере того как Димирест писал, лицо его, на которое падали отблески света, становилось все более угрюмым, сосредоточенным. Он подтвердил прием и отключился, не прибавив ни слова. Все так же молча он протянул блокнот Энсону Хэррису. Наклонившись к свету, тот прочел радиограмму, негромко свистнул и передал блокнот через плечо Саю Джордану.
Текст заканчивался словами:
ПРЕДЛАГАЕМ ВЕРНУТЬСЯ ИЛИ СОВЕРШИТЬ
ПОСАДКУ ПО УСМОТРЕНИЮ КОМАНДИРА.
Оба старших пилота понимали, что возникает вопрос о том, кто будет принимать решение. Хотя самолет в этом рейсе пилотировал Энсон Хэррис, а Вернон Димирест выполнял обязанности пилота-контролера, все же решающее слово оставалось за ним как за командиром экипажа.
В ответ на вопросительный взгляд Хэрриса Димирест буркнул:
– Кто в левом кресле – вы или я? Чего же мы ждем?
Хэррис размышлял недолго. Он сказал:
– Повернем обратно, но очень пологим разворотом – так, чтобы не заметили пассажиры. И пошлем Гвен Мейген опознать этого типа, из-за которого там подняли переполох: никто из нас, само собой разумеется, не может появиться в салоне – это его вспугнет. Ну а потом, – он пожал плечами, – я полагаю, придется действовать сообразно с обстоятельствами.
– Согласен, – сказал Димирест. – Вы разворачивайте машину, а я возьму на себя салон. – Он трижды нажал кнопку, вызывая Гвен.
Тем временем Энсон Хэррис связался по радио с воздушным диспетчером и кратко сообщил:
– Говорит «Транс-Америка» рейс два! У нас возникли трудности. Прошу разрешения на возвращение в аэропорт Линкольна и на ведение радаром отсюда до аэропорта.
Хэррис уже прикинул в уме возможности посадки в каком-либо другом аэропорту. Оттава, Торонто и Детройт, как им сообщили при взлете, были закрыты из-за снегопада. К тому же, чтобы обезвредить опасного пассажира, команде требовалось время, что также говорило в пользу возвращения на базу.
Хэррис не сомневался, что Димирест пришел бы к такому же решению.
Откуда-то снизу, преодолев расстояние в шесть миль, до них долетел голос диспетчера Торонтского центра:
– «Транс-Америка», рейс два, вас понял. – И после короткой паузы: – Можете начинать разворот влево, курс два-ноль. Готовьтесь к перемене эшелона.
– Вас понял, Торонто. Начинаем пологий разворот.
– «Транс-Америка», рейс два, пологий разворот одобрен.
Как обычно в таких случаях, переговоры велись тихо. Как в воздухе, так и на земле понимали, что спокойствием можно достичь большего, чем излишним волнением и нервозностью. По характеру полученного сообщения диспетчер на земле сразу понял, что самолет терпит или может потерпеть бедствие. Лайнеры, совершающие рейсовый полет, не
