Браслет - Владимир Плахотин

       - Или грифы, - поддакнула Настя. - На мертвечинку.

       "Грифы" перестраивались по мере снижения. Они застыли почти на одной высоте с нами, образовав гигантскую пирамиду, в вершине которой расположилась тарелка, выделявшаяся своими размерами среди остальных. Из неё вырвался отвесный тонкий луч, упёрся в беспокойную поверхность поверженной в прах Земли и стал медленно описывать окружности. Места, к которым прикасался луч, некоторое время светились, но к тому моменту, когда он возвращался, они успевали погаснуть.

       Продолжалось это минуты три. Затем луч исчез, "десант" вновь свернулся в окружность, в центре которой теперь оказалась главная тарелка, и, взяв немного выше, молнией метнулся за горизонт.

       - Хм... Ну и что это было?

       - Не знаю... - Голос у Насти был тоже удивлённым.

       - Искали чего?

       - Не похоже, - покачала головой Настя. - Может, диагноз ставили?

       - Диагноз?

       - Ну да. Что-то вроде нотариуса. Засвидетельствовали факт гибели цивилизации, чтоб где надо доложить: так, мол, и так, в ближайшие пару-другую миллионов лет здесь ловить совершенно нечего.

       Я не нашёлся, что ответить и, немного подождав, сам не зная, чего, будто ждал, что "грифы" опять покажутся, выключил экран. Машина вновь обрела прежние очертания, а за окном опять раскинулся пёстрый ковёр ещё нетронутой, но уже обречённой, Земли.

       - Знаешь что? - произнёс я не совсем уверенно. - У меня есть идея, - я сделал ударение на слове "есть". - Может, она покажется тебе несколько наивной... Это даже не идея, а один из вариантов выхода...

       - Ну-ну, я вся дрожу от нетерпения! - насмешливо прищурилась Настя.

       Я опять не подал виду, стойко проглотив очередную порцию яда.

       - Предлагаю! - Я поднял указательный палец, призывая аудиторию ко вниманию и выдержал многозначительную паузу. - Предлагаю отыскать в космосе планету, по условиям похожую на Землю и переселить туда весь цвет цивилизации. На время кризиса, - уже не так уверенно добавил я, видя, что с лица моей подруги не сходит усмешка.

       - Мило! - съязвила Настя. - И по каким же критериям ты будешь определять, кто "цвет", а кто не "цвет"?

       - Ну... "по каким"?.. - Уверенность моя заметно подтаяла и я смешался. - Будем полагаться на свой вкус...

       - Ах, ну да! Конечно! - издевательски воскликнула Настя. - И в первую очередь в их число попадут "Пашки-Сашки"?

       За друзей я обиделся.

       - Зачем так передёргивать? - тихо сказал я и замолчал.

       Ну вот насчёт "Пашек-Сашек" Настя была совсем не права: не думал я тогда о них. Хотя, если здраво рассудить, хорош друг: за всё время после своего чудесного воскрешения ни разу о них не вспомнил!

       Не откладывая дела в долгий ящик я тут же поинтересовался у браслета:

       "Скажи-ка мне, дружок, мы с тобой сейчас можем узнать, где находится... ну, к примеру, Пашка? - Я живо представил его плутоватую физиономию. - И вообще, жив ли он во всей этой круговерти?"

       "Жив, - тут же откликнулся Сезам. - Находится в пятидесяти шести километрах отсюда в юго-западном направлении".

       - Даже так?! - обрадованно воскликнул я вслух и на удивлённый взгляд Насти пояснил, что это мы с браслетом ведём беседу.

       - И о чём же вы там секретничаете? - игриво потёрлась она щекой о моё плечо. Я поразился резкой перемене её настроения, но ничего не сказал. Только обнял одной рукой за шею, а другой потрепал по любопытному носику:

       - С твоей лёгкой руки в гости собираемся.

       - О? - С преувеличенным оживлением она подобралась в комочек. - А меня с собой возьмёте?

       Я через силу улыбнулся. Неприятный осадок от её выкрутасов ещё не рассосался: не поспевал я за нею.

       - Ты даже не спросила: "куда?"

       - А какая разница? Лишь бы вместе! - И она звонко чмокнула меня в щёку.

       Короче, мир был восстановлен. Перестрелка закончилась. Проблемы вселенского порядка, на которые у нас обнаружилось большое расхождение взглядов, по обоюдному молчаливому согласию мы пока отложили. Груз оказался непосильным. Появилась настоятельная необходимость расслабиться. Время-то ещё терпит. Цель, как вы уже поняли, была обозначена - ничего не подозревающий Пашка.

       - Вези нас, - сказал я браслету, - прямо к воротам Пал Ксанча, если таковые, конечно, имеются.

       "Джип" радостно взбрыкнул, беря с места в галоп, словно застоявшийся конь, и, корректируя курс, лёг на левый борт.

       - Представляю Пашкину физиономию, - рассмеялся я, - когда мы свалимся ему на голову!

       - Хай знает наших! - поддержала Настя.

       Пока наш транспорт преодолевал оставшиеся до Пашки километры, я вернул кабине прежний вид и сотворил себе поверх серебристого одеяния более-менее сносный костюмчик, дабы не привлекать лишнего внимания. Замечу в скобках, что оно, это одеяние, совсем не мешало отправлению ни одной из естественных надобностей. Вплоть до самых интимных. А я, признаться, опасался, что будут проблемы. С пониманием, однако, ребята!

       Пока мы летели на большой высоте, солнце ещё маячило над горизонтом, всё не решаясь уйти на покой. Но, как только наш конь, снижаясь, стал рыскать в поисках Пашкиного жилища, оно ухнуло за бугор. А уж когда колёса нашего автомобиля коснулись земли у ворот какой-то хибары, на дворе стояла непроглядная темень. Эффектного прибытия, конечно, не получилось.

       Ну да Бог с ним, с эффектом. Сейчас не это главное. Надо начинать налаживать связи с аборигенами данного отрезка времени.

       "Аборигены" ещё не спали. Отсветы телевизионного огня плясали по плотно зашторенным окнам. Поздновато, конечно, для визита. Ну да ладно, люди свои, разберёмся.

       Я пошарил по забору в поисках кнопки звонка, но ничего похожего не обнаружил и, что есть мочи, забарабанил по штакетнику.

       Где-то сбоку, под крыльцом, лениво загнусавила простуженная шавка. С большей охотой отозвались соседские собаки, у которых с голосовыми связками был полный порядок, и за несколько секунд поднялся невообразимый хай!

       Сначала в коридоре, потом и на крыльце зажёгся тусклый свет, и в проёме показался силуэт женской фигуры. Я едва угадал в ней Пашкину Наталью.

       - Кто? - спросила она, тревожно всматриваясь в темноту.

       - Пашка дома? - вопросом на вопрос ответил я.

       - А кто его спрашивает? - напряглась она.

       Я назвал себя. Она недоверчиво склонила голову набок, постояла в раздумье, потом сказала: