Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира - Андрэ Нортон

Неожиданно мы резко остановились. Мгновением позже я увидела то, что, должно быть, встревожило моего отца: на верхушке разрушенной стены возникло какое-то движение. Но это был не человек, нет, а какая-то черная трубка, которая направила свое зияющее жерло прямо на нас. Отец встал на свою скамью ногами, и его голова и плечи исчезли в отверстии наверху. Что он сделал, я, конечно, не поняла, лишь увидела огненную вспышку во весь экран. После этого огненного удара, направленного на трубку, угрожавшую нам, она начала светиться сначала тусклым красным цветом, затем все ярче и ярче.

В то же мгновение наша железная крепость стала быстро удаляться от этого места, раскачиваясь из стороны в сторону. Но прошло несколько долгих минут, пока отец вновь опустился на свое место и стал наблюдать за экраном.

— Автоматическое орудие, — произнес он. — Его не собьет с толку никакое наваждение. Я думаю, оно установлено так, что стреляет по любому движущемуся предмету, если не получит ответ на определенные позывные.

В том мире, где родился отец, ему приходилось встречать подобное оружие, и здесь, в этой кошмарной стране, он был готов вести войну такими противоестественными средствами.

— Есть еще что-нибудь? — спросила мать.

Я услышала, что отец зловеще рассмеялся.

— Ловушки на то и есть ловушки, что не показываются до поры до времени. Во всяком случае, я не сомневаюсь, что здесь их предостаточно.

Мы продолжали продвигаться вперед, а я с большим вниманием вглядывалась в экран, стараясь уловить малейший намек на движение. Мы обнаружили еще двух железных часовых, подобных первому, и тоже уничтожили их, вернее, не мы, конечно, а мой отец.

Руины огромного города остались позади, и мы вышли на открытое пространство, чего отец и добивался. На засыпанной пеплом земле лишь изредка встречались чахлые высохшие травинки, или совсем мертвые, или, что было еще неприятнее, до отвращения уродливые.

Казалось, путешествию нашему не будет конца. Закрытое облаками небо стало темнеть. Кроме того, очень хотелось есть, а еще сильнее — пить, но все припасы, взятые мною из башни, остались в подземелье, ведь при бегстве было не до них.

Вскоре мы остановились, и мать дала каждому из нас выпить по несколько глотков воды; затем мы поели сушеного мяса с довольно неприятным запахом, впрочем, жевать и глотать его было можно, а главное — оно принесло насыщение и придало сил. Отец сидел на скамье, откинувшись назад, но при этом не убирал рук от доски с рычагами, лицо его посерело от усталости. Продолжая наблюдать за экраном, он так и не позволил себе расслабиться и был готов ко всяким неожиданностям.

Джелита повернулась к Илэриэну. «Мы ищем твои Ворота, — прямо сказала она. — Их можно найти?»

Он поднес к губам сосуд с водой и глотал не торопясь, словно растягивая время, чтобы собраться с мыслями и принять решение. Заговорив, он не ответил на ее вопрос, а задал свой: «Ты колдунья?»

— Была когда-то, потом избрала другой путь. — Она наклонилась вперед, внимательно разглядывая лицо заклинателя.

— Но ты ведь не потеряла то, что имела прежде, — сказал он, не спрашивая, а утверждая.

— Я нашла больше! — В голосе матери слышались гордость и торжество.

— Кто бы ты ни была, — задумчиво произнес Илэриэн, — ты понимаешь сущность Ворот.

— Да, и я также знаю, что ты сам создал Ворота, которые мы сейчас хотим найти. Мы очень давно разыскиваем тебя, по некоторым признакам мы догадывались, где ты находишься. Но ты не одной с нами природы, это мешало нам достичь тебя. Однако это удалось Каттее, и она привела нас к тебе. Раз ты создал эти Ворота, значит, можешь управлять ими.

— Могут Я не узнаю этого, пока не попробую. Когда-то я уверенно мог сказать «да», но сейчас я искалечен машинами и не знаю, что осталось от моего Дара. Может быть, я оставил всю Силу в подземелье и Ворота не подчинятся мне.

— Все так, но это на одной чаше весов, — согласно кивнула Джелита. — Есть еще и другая, и мы не знаем, что лежит на ней и что в конечном итоге перетянет. Ты был настоящим колдуном, иначе не смог бы открыть эти Ворота. Я думаю, долгое пленение — это твое несчастье, но не конец. Так можешь ты привести нас к Воротам?

Он перевел глаза с нее на свой жезл, повертел его, рассматривая со всех сторон, словно в руку ему попало нечто совершенно невиданное и незнакомое, и он никак не мог понять, что это такое.

— Даже это, — произнес он тихо. — Сейчас я не уверен. Одно знаю твердо — я не смогу быть вашим проводником, находясь в этой машине; следы чужой Силы неистребимы…

— Но если мы выйдем отсюда, — впервые вступил в разговор отец, — мы будем совершенно беззащитны, как в шторм в открытом море. Эта машина защищает нас, здесь мы словно в движущейся крепости.

— Вы спросили меня, — Илэриэн нетерпеливо пожал плечами, — я ответил, и я говорю вам правду. Если вы хотите добраться до Ворот, мы должны выйти из этой коробки, придется выдержать шторм!

— А может быть, ты один выйдешь наружу, — начала я, — и отыскав нужное направление, вернешься?

Отец и мать внимательно взглянули на Илэриэна. Он продолжал вертеть в руках жезл, молчание становилось тягостным. Наконец он ответил:

— Может быть, но это тяжелое искушение, — в его голосе звучала такая неуверенность и усталость, что я вдруг подумала — любая задача, которую он попытается решить, может надломить его. Однако через минуту Илэриэн сказал, на этот раз обращаясь прямо к моему отцу:

— Более удобного случая нам не представится. Не сидеть же здесь и ждать, пока Зандор отправится по нашему следу. А у тех, что в башнях, тоже есть свои тайны, и будь уверен, они, обнаружив, не пожалеют нас и сумеют расправиться с нами не хуже, чем те, из подземелья. Ты катаешься на этих зандоровских штуках, у тех есть летающие машины, они поражают молниями.

Мы все вместе выбрались из нашей железной крепости и стояли, с отчаянием разглядывая местность, раскинувшуюся вокруг.

15

Скудные останки растительности казались безжизненнее под ночным небом. Луна, такая яркая и полная в ту ночь, когда я спускалась в колодец, теперь пошла на убыль. Впрочем было достаточно светло, чтобы разглядеть, что же находилось вокруг нас. Отец велел нам оставаться на месте, а сам бесшумно пропал — так бесшумно и быстро, что я даже не могу подобрать подходящих слов, чтобы описать его стремительное исчезновение в ночи, он словно растворился в ней, слился с местностью, пронзил темноту, как стрела пронзает звериную шкуру — вновь ему пригодились навыки Хранителя Границы. Как только он скрылся, Джелита заговорила:

— Кажется, здесь нам ничто не угрожает. Куда идти? — спросила она Илэриэна.

Он поднял голову: я увидела, как расширенные ноздри его затрепетали, будто у гончей собаки, почуявшей след. Он поднял свой жезл и коснулся им лба, вернее, переносицы, по-видимому, для того, чтобы лучше видеть, видеть внутренним зрением, ведь то, что видят глаза — поверхностно и неглубоко.

Жезл качнулся, указывая вправо, туда, где стояли мы. Илэриэн открыл глаза, и теперь мы увидели в них вспышку жизни, словно что-то открылось ему.

— Там! — Он произнес это так уверенно и торжественно, что не оставалось никаких сомнений — он будет нашим проводником в этой занесенной пеплом пустыне.

Когда отец вернулся, а вернулся он довольно быстро (я думаю, это мать послала ему сигнал), Илэриэн указал ему направление, и он, забравшись в махину, решил проехать немного в ту сторону, чтобы разведать путь.

Однако мы решили, что, пока есть возможность, всем нам следует отдохнуть. Я спала без сновидений, а когда проснулась, луна уже скрылась, но небо было так плотно затянуто облаками, что тусклый свет едва достигал земли. Мы снова очень скудно поели и выпили немного воды, экономя ее — неизвестно было, когда еще удастся пополнить запасы.

Мы снова отправились в путь, но уже в направлении, указанном Илэриэном. Не прошло и часа, как отец резко развернул машину, и она, сильно раскачиваясь на ходу, направилась к выступу под скалой, казавшемуся хорошим укрытием. С доски, на которой размещались рычаги управления, раздалось громкое жужжание, и отец торопливо стал нажимать кнопки и переводить рычаги. Пульсация прекратилась, машина замерла, и мы неподвижно сидели в полном молчании, видя на экране лишь голые скалы, меж которых мы спрятались.

Спина отца казалась неестественно прямой, он даже не обернулся объяснить, что же произошло, а сидел, неподвижно уставившись на приборную доску. И я испугалась, поняв, что нам угрожает жуткая опасность, а потом поймала себя на том, что напряженно прислушиваюсь, хотя понятия не имела, что должна услышать.

Наконец Илэриэн шевельнулся, словно хотел размять затекшее тело, стиснутое в этом маленьком закутке; он не мог даже ноги вытянуть, впереди сидела спящая Айлия.