Deng Ming-Dao - ХРОНИКИ ДАО

В этот вечер показывали только фильмы ужасов. Вернувшись домой после почти семи часов, проведенных в кинотеатре, он мог вспомнить только чудовищ, которые разрушают Токио, перед глазами мелькали ужасные твари, возникающие из болотной трясины, и пришельцы, которые, стоя на крышах небоскребов, безжалостно уничтожали людей. В этот раз он практически не пополнил свой запас английского, потому что с экрана неслись лишь вопли и оглушительные звуки разрывов. Было уже поздно, почти полночь. Завтра ему с самого утра предстояло целый день работать. Сайхун вышел в ночь, и снова толпы болтающих юнцов посмеивались и подозрительно смотрели на Сайхуна.

И на следующий день он вышел на улицу, когда уже было темно. Он вышел на работу еще до восхода солнца, а в катакомбы станции метро в Квинсе он спустился уже глубокой ночью. Подземный туннель весь провонял табачным дымом. Воздух здесь казался густым от влажности. Сайхун оказался единственным пассажиром. Прохаживаясь по платформе, он неуверенно поджидал, когда же подъедет следующий поезд. Минуты тянулись бесконечно долго. Сайхун неотрывно смотрел в узкий темный туннель, пытаясь сосчитать лампы в убегавшем под землю ряду фонарей и надеясь услышать металлический перестук приближающегося поезда.

Вдруг он услышал громкий смех и какие-то вопли. Судя по всему, компания перемахивала через турникеты. Вскоре рядом с Сайхуном появилась группа молодых кубинских эмигрантов.

Вначале Сайхун решил, что они потребуют у него денег. Несомненно, юнцы собирались доставить себе удовольствие избиением. Пятеро хулиганов с угрожающим видом окружили Сайхуна, а один помахал рукой у него перед лицом, надеясь вызвать агрессию. Кубинцы быстро переговаривались между собой на своем родном языке, не собираясь обращаться к своей предполагаемой жертве.

Сайхун быстро оценил ситуацию. Юнцы показались ему удивительно невысокими, хотя среди них он заметил пару ребят с торсами тяжеловесов. Послышался сухой щелчок раскрывающегося ножа. В ответ Сайхун развернул газету.

Один из кубинцев схватил его за руку, но Сайхун своевременно рванул металлический прут вниз, перебив нападавшему запястье. Потом он резко развернулся, и второй юнец получил хороший удар чуть пониже уха. Совсем рядом с Сайхуном просвистело лезвие. Он успел отбить нападение одного из плотных парней, который попытался было напасть на Сайхуна сзади. Быстро избавившись от опасного и невыгодного положения, Сайхун с яростью рванулся в контратаку. Всей рукой он схватил одного из нападавших за лицо и сжал его, пока не почувствовал на пальцах кровь. Он потянул хулигана вперед и, несмотря на сопротивление, столкнул его вниз, на рельсы. Потом он попрочнее уперся ногой в бетонный пол и с силой воткнул стальной прут в горло хулигану, орудовавшему ножом. Кубинец зашатался и наклонился вперед. В это время Сайхун перехватил его запястье и быстрым перекрутом изменил траекторию движения ножа.

Самый здоровый из нападавших попытался было охватить Сайхуна за пояс, но Сайхун не поддался рывку. Он так и не отпустил запястье негодяя с ножом – вместо этого он резко опустил лезвие прямо на голову нападавшего. Кровь брызнула на руку.

Остался лишь один хулиган. Схватив его за запястье и резко вывернув руку кубинца, Сайхун потянул ее вверх. Хулиган громко завопил от боли. Потом Сайхун приставил стальной прут к плечу и резко швырнул негодяя на пол. Сильный удар о бетонные плиты сломал ему челюсть.

Постепенно искалеченные кубинцы убрались со станции. Приблизительно через двадцать минут послышался нарастающий перестук колес – и вот уже к перрону подкатили черные, словно из вороненой стали, вагоны поезда. Сайхун с радостью вошел вовнутрь и устроился на сиденье громко тарахтящего вагона.

Выходя из подземки уже рядом с домом, Сайхун увидел, что за ним по пятам идет высокий мужчина. Не исключено, что драка в метро была не последней за сегодня. Сайхун быстро пересек улицу, поспешно переступая Через нескольких обеспамятевших пьяниц, неподвижно валявшихся у него на пути. В нем все еще не перегорела ярость от недавнего побоища. Но все-таки он не хотел драться снова. Он боялся, что на этот раз ему не удастся сдержаться. Ведь на него нападали не отчаявшиеся и несчастные, которым нечего было есть, – это были негодяи, которые получали удовольствие, издеваясь над людьми.

Он повернул за угол на Элдридж-стрит – и остановился. Прямо перед ним возвышался невероятного роста негр. На незнакомце была голубая тенниска, расписанная яркими цветами. Черная, словно эбеновое дерево, кожа блестела от мельчайших капелек пота; кривые зубы были покрыты темным налетом. Сайхун обернулся: тень, которую он заметил в вестибюле подземной станции, была на месте. Сайхун заметил, как один из бандитов вынул руку из кармана. В его зажатом кулаке что-то металлически блеснуло. Теперь Сайхун не слышал даже уже знакомого испанского диалекта. Он оказался в ловушке, и ему без обиняков угрожали.

Сайхун выхватил было металлический прут, но стоявшая сзади тень перехватила его. Бандит бросился к Сайхуну. Он резко выбросил вперед руку, целясь Сайхуну в челюсть. Сайхун перехватил руку нападавшего, взялся за палец и с силой отклонил его назад. Выворачивая руку в неестественное положение, он с силой ударил негра в переднюю часть выворачиваемого плеча, так что вывихнул его.

Услышав звук, Сайхун вовремя пригнул голову, избежав летящего кулака. Но несмотря на это, он тут же почувствовал спиной звенья стальной цепи. Сайхун развернулся, попытавшись перехватить цепь, которую нападавший уже тянул обратно к себе. Потом он подобрался поближе и изо всех сил двинул негра так сильно, что тот сплюнул кровь и несколько зубов на Tpoiyap. Громилы с ненавистью подобрались к нему. Он сделал несколько шагов назад. Изрытая на него ушаты проклятий, бандиты сделали еще несколько выпадов в сторону Сайхуна, но он просто уклонился. В конце концов ему показалось, что выбора не остается – тогда, развернувшись спиной к дверям своего дома, он вынул один из своих кинжалов. В полумраке ночи узкое лезвие засверкало, словно оно могло светиться. Нападавшие застыли.

– Ну, давайте! Давайте! – заорал Сайхун. – Сейчас я вам всыплю!

Но они лишь развернулись и убежали. Сайхун открыл дверь и поспешил вовнутрь. Поднимаясь по лестнице, он настороженно проверял, не прячется ли кто-нибудь по закоулкам. Он, не останавливаясь, бежал до самых дверей своей комнаты. Внутри никого не оказалось. Гам было все так же жарко. Сайхун посмотрел на замызганные окна – они оставались закрытыми.

Глава тридцать седьмая  Отречение

На южной окраине Чайнатауна был расположен парк. С первого же дня пребывания в Нью-Йорке у Сайхуна выработалась привычка ходить туда рано утром на тренировку. Он приходил затемно и уходил, как правило, иод первыми лучами солнца. Рядом с парком возвышалось гранитное здание ш римском стиле, служившее своего рода мостом между дансингом и местами для зрителей; Сайхун воображал, что это – один из павильонов, которые он везде видел в Китае.

Другие также приходили в парк, чтобы потренироваться. Они выполняли упражнения из своих любимых стилей, иногда используя шесты и мечи. Кое-кто даже был знаком с цигун. Иногда Сайхун видел этих одиночек вдалеке: они выполняли глубокое дыхание или пребывали в позах созерцания. Стояла августовская жара. Даже прохладное летнее утро начинало греть солнце, Сайхун стоял в густой тени гранитного павильона, сохраняя полную неподвижность. Мысленно он представлял себе даньтянь - точку концентрации внизу живота. В соответствии с классическими трактатами по тайцзицюань, этот момент был весьма похож на пустоту, которая предшествовала появлению вселенной. Это было состояние увэй - абсолютное Ничто. В голове не было ни одной мысли.

Считалось, что первое мгновение существования вселенной, когда время, энергия и материя все вместе были приведены в движение, было результатом воздействия мысли. Сайхун решил начать именно с этого. Такова была №0 свободная воля. Без этого движение не могло существовать. Он сделал вдох, и энергия в даныпяне забурлила, словно первый проблеск мысли, который мелькнул в пустоте и создал дыхание.

Его руки поднялись. Энергия устремилась по спине к рукам, отмечая свой путь легким пощипыванием. Пальцы налились кровью. Дыхание, кровь, движение – все они истекали из этого центра наружу. Вот так же и вселенная впервые расширилась из одной-единственной точки бесконечности. Сайхун опустил руки, согнул колени, и энергия снова скользнула в даньтянь, а потом опустилась до самых ступней. Тогда Сайхун постарался определить верхнее и нижнее, опускающееся и поднимающееся, расширение и возвращение. В этом движении обеих рук он различил Инь и Ян. Все это происходило в соответствии с первым движением тайцзи-цюань. Для этого не требовалось длинных философских пояснений – этому учились при помощи действия. Такое обучение происходило на уровне, который сознательный разум не признавал.