Мотылек - Анри Шарьер

Еще тринадцать дней назад я находился по ту сторону маяка на острове Дьявола. И вот я уже в пути. Должен сказать, этот ночной выход в море, быстрый отрыв от материка не вызвал приступа радости у моих китайских товарищей. Сыны Поднебесной не позволяют своим чувствам вырваться наружу, как это делаем мы.

Уже далеко в море Квик-Квик всего-то и заметил нормальным голосом:

– Вышли очень хорошо.

А однорукий добавил:

– Да, вышли в море без всяких трудностей.

– В горле пересохло, Квик-Квик. Плесни-ка немножечко тафьи.

Обслужив меня, они тоже дернули рому.

Идем без компаса. Но в свой первый побег я научился ориентироваться по солнцу, луне, звездам и ветру. Не раздумывая, я направил мачту на Полярную звезду, а лодку – прямо в открытое море. Лодка слушается хорошо. С изящной легкостью она поднимается на волну, почти не испытывая бортовой качки. Уже утром при сильном ветре мы далеко ушли от берега и от островов Салю. Если бы не большой риск, я бы с шиком прокатился под носом у Дьявола. Подошел бы поближе, поглядел бы на него со стороны и, небрежно откинувшись на борт, поплыл дальше.

В течение шести дней море бурлило, но до шторма дело не дошло. Крепкий ветер гнал нас на запад с приличной скоростью. Квик-Квик и Ван Хуэ оказались приятными напарниками. Никогда ни на что не жалуются: ни на погоду, ни на солнце, ни на холодные ночи. Одно плохо – не хотят даже пальцем касаться руля и управлять лодкой, когда мне требуется поспать несколько часов. Три-четыре раза в день они готовят пищу. Съели всех петухов и куриц. Вчера ради забавы я сказал Квик-Квику:

– Когда примемся за чушку?

Он совершенно изменился в лице – так близко принял к сердцу.

– Это животное мне друг. Если кто-то захочет зарезать ее на еду, пусть сначала убьет меня.

Мои приятели за мной очень ухаживают. Даже бросили курить, чтобы я не испытывал недостатка в табаке. Горячий чай всегда наготове. Они делают все – даже просить не надо.

Со дня нашего отъезда прошла неделя. Едва держусь. Солнце жарит с таким рвением, что даже мои китайцы покраснели, как креветки. Решил поспать. Закрепил намертво руль и приспустил парус, отдав лодку на волю ветра. Часа четыре спал как убитый.

Проснулся от очень сильного толчка, заставившего меня резко подняться. Сполоснув лицо водой, я, к своему удивлению и удовольствию, отметил, что, пока я спал, Квик-Квик успел меня побрить. Кожу не сводило: он после бритья смазал мне лицо маслом.

Со вчерашнего вечера держусь юго-западного направления, поскольку мне показалось, что мы слишком отклонились на север. Преимущество тяжелой лодки заключается в том, что она не только прекрасно держит волну, но и слабо дрейфует в подветренную сторону. Именно с учетом дрейфа, которого могло не быть и вовсе, я сделал предположение, что высоко поднялся к северу. Вот те на, дирижабль! Вижу первый раз в жизни. Не похоже, чтобы он направлялся в нашу сторону, а издалека трудно судить о его размерах.

Он весь сверкает в лучах солнца, на него долго смотреть невозможно, потому что режет глаза. Дирижабль изменил курс, судя по всему, приближается к нам. Действительно, растет прямо на глазах и через двадцать минут оказывается у нас над головой. Квик-Квик и однорукий настолько поражены видом этой машины, что без умолку тараторят взахлеб по-китайски.

– Да говорите же по-французски, ради бога! Ничего невозможно понять!

– Английская сосиска, – сказал Квик-Квик.

– Нет, это не сосиска, а дирижабль.

Огромная махина теперь летит низко, хорошо различимы многие детали, она делает над нами узкие круги. Выброшены сигнальные флажки. Мы не понимаем, поэтому не реагируем и не отвечаем. Дирижабль настойчиво повторяет маневры, он опускается еще ниже и летит в такой близости от лодки, что мы даже видим людей в его кабине. Но вот он отвалил в сторону и полетел к земле. Меньше чем через час прилетел самолет и сделал над нами несколько заходов.

Море стало штормить, внезапно усилился ветер. Но горизонт чист со всех сторон, и дождя не предвидится.

– Смотрите! – крикнул однорукий.

– Куда?

– Туда! Видите точку? В той стороне должна быть земля. Эта черная точка наверняка судно.

– Откуда ты знаешь?

– Я так полагаю и даже скажу, что это морской охотник.

– Почему?

– Потому что идет и не дымит.

Действительно, через какой-то час мы уже ясно различаем серый военный корабль, направляющийся в нашу сторону. Он быстро увеличивается в размерах, так как идет с огромной скоростью. Нос его смотрит прямо на нас, и я уже замер от страха, что нам не избежать столкновения. При сильной волне, когда корабль режет ее поперек, возникает большая опасность для крохотной лодки: она может в любой момент опрокинуться и затонуть.

Корабль пошел на разворот, подставив нам свой борт, на котором можно было прочитать: «Тарпон». Корабль под английским флагом закончил маневр и плавно приблизился к нам с кормы. Он продолжает идти параллельным курсом и с той же скоростью, что и наша лодка. Бóльшая часть команды в голубой форме английских военных моряков собралась на палубе. С корабельного мостика офицер в белой униформе крикнул в рупор:

– Stop. You stop! (Остановитесь!)

– Спускай парус, Квик.

Через пару минут убраны фок, грот и кливер. Лодка без парусов прекратила ход, и только волны сносят ее куда-то в сторону. Долго оставаться в таком положении небезопасно. Лишенная тяги от двигателя или ветра, лодка не слушается руля. И уж совсем опасно, когда идет высокая волна. Сложив ладони рупором, я крикнул:

– Капитан, вы говорите по-французски?

Рупор взял другой офицер.

– Да, капитан, я понимаю французский.

– Что вы от нас хотите?

– Поднять вашу лодку на борт.

– Нет, это очень опасно. Я не хочу, чтобы вы разбили мое судно.

– Это военный сторожевой корабль. Вы должны подчиниться.

– А мне плевать – мы не воюем.

– А вы разве не с торпедированного судна?

– Нет, мы бежим с французской bagne.

– С какой bagne, что вы хотите сказать словом bagne?

– Тюрьма, исправительная колония, каторга. Convict по-английски, hard labour.

– Ах так! Да-да, я понял. Кайенна?

– Да, Кайенна.

– Куда идете?

– Британский Гондурас.

– Это невозможно. Следуйте западным курсом в Джорджтаун. Вы должны повиноваться – это приказ.

– О’кей.

Я велел Квик-Квику поднять паруса, и мы взяли направление, указанное с военного корабля.

Сзади послышался шум мотора. Шлюпка, спущенная с корабля, вскоре настигла нашу лодку. На носу стоял матрос с закинутым через плечо карабином. Шлюпка подошла к нам справа почти впритык, не останавливаясь и не требуя, чтобы мы остановились. Матрос спрыгнул к нам в лодку. Шлюпка отвалила и пошла к эсминцу.

– Good afternoon! (Добрый день!) – сказал матрос.

Он приблизился ко мне, сел рядом и, положив руку на руль, направил лодку южнее, чего не сделал я. Теперь за управление лодкой отвечает матрос, а мне остается только смотреть, как он это делает. Матрос знает свое дело – получается толково. Но я продолжаю сидеть рядом. Мало ли что.

– Сигареты?

Он достал три пачки английских сигарет и раздал каждому из нас.

– Клянусь, – заметил Квик-Квик, – сигареты ему вручили перед спуском шлюпки, иначе зачем ему таскать три пачки с собой.

Сообразительность Квик-Квика меня рассмешила. Теперь все мое внимание приковано к английскому моряку, который знает свое дело и управляет лодкой лучше меня. Предаюсь досужим размышлениям. Побег удался на славу. На сей раз я действительно свободный человек. Свободный. Теплый комок подступил к горлу, на глаза навернулись слезы. Да, я действительно свободен, ибо в военное время ни одна страна не выдает беглых.

Чувство безопасности, радость победы в сражении со сточной канавой настолько захватили меня, что ни о чем другом думать не хотелось. Наконец-то ты победил, Папийон! К концу девятого года ты стал победителем! Слава Тебе, Господи! Может быть, Ты мог для меня сделать это и раньше, но Твои пути неисповедимы, и грех жаловаться. С Твоей помощью я еще молод, здоров и свободен.

Девять лет каторги плюс два года тюрьмы во Франции, итого – одиннадцать лет. Мои размышления прервал жест матроса. Он показал рукой и сказал:

– Земля.

В четыре часа дня мы миновали потушенный маяк и вошли в устье огромной реки Демерара. Снова появилась корабельная шлюпка. Матрос уступил мне руль, а сам перебрался в нос лодки. Он принял конец брошенного ему каната и закрепил его на передней банке. Сам же спустил паруса, и моторная шлюпка плавно протащила нас на буксире вверх по желтым водам реки. Прошли двадцать километров, а сзади, в ста метрах от нас, следовал эсминец. За поворотом нашему взору открылся большой город.

– Джорджтаун! – крикнул английский моряк.

Именно так, следуя на буксире за шлюпкой, мы и вошли в столицу Британской Гвианы. У причалов скопилось много гражданских судов, сторожевых катеров и военных кораблей. Вдоль реки рассредоточены башенные орудия. Мощный арсенал вооружений представлен как на земле, так и на морских боевых объектах.