Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро - Мигель Унамуно

— Ясно. Потому что я ему всю обедню испорчу. Он ненавидит меня и поэтому хочет обмануть тебя, обесчестить нас, чтобы весь город нас презирал. Я тебе одно скажу, если у тебя что-нибудь с этим пономарем случится, я с вас обоих шкуру спущу, а его дом спалю, пусть меня потом на каторгу сошлют хоть на всю жизнь.

Игнасия расплакалась, но когда Мартин сказал, что на ней хочет жениться Баутиста и что у него есть деньги, ее слезы быстро высохли.

— Баутиста хочет на мне жениться? — спросила она удивленно.

— Да.

— Но ведь у него не было денег.

— Значит, теперь он их раздобыл.

Мысль о браке с Баутистой не только утешила девушку, но, казалось, открыла перед ней заманчивое будущее.

— А что мне, по-твоему, нужно сделать? Уйти из их дома? — спросила Игнасия, улыбаясь и вытирая глаза.

— Нет, пока оставайся там, так будет лучше, а через несколько дней Баутиста придет к донье Агеде и скажет ей, что берет тебя замуж.

На том брат с сестрой и порешили. И вскоре Карлос Оандо заметил, что успешно начатая «осада» затягивается, а в воскресенье, на лугу, имел случай убедиться, что Игнасия решительно склоняется на сторону Баутисты. Девушка и пекарь с большим увлечением проплясали весь вечер.

Карлос дождался, когда Игнасия осталась одна, и оскорбил ее, обвинив в кокетстве и лицемерии. Девушка, которая и раньше не испытывала к Карлосу особого влечения, испугалась, увидев его таким разъяренным, и почувствовала к нему неприязнь.

Через некоторое время Баутиста Урбиде явился в дом Оандо и побеседовал с доньей Агедой; сыграли свадьбу, и Баутиста с Игнасией уехали жить в Саро, маленькую французскую деревушку возле самой границы Испании.

Глава IX

О том, как Карлос пытался отомстить Мартину Салакаину

Карлос Оандо так разъярился и разгневался, что даже заболел. Его неистовая и гордая натура не могла снести позора поражения, мысль о котором не давала ему покоя.

Соблазнить Игнасию Карлоса побуждала скорее ненависть к Мартину, чем влечение к девушке. Он мечтал обесчестить сестру Мартина и тем испортить жизнь своему врагу. Самоуверенность Салакаина, его жизнерадостность, легкость, с какой он выпутывался из всех передряг, возмущали этого мрачного, исступленного человека.

Кроме того, для Карлоса идея порядка, ранга, подчинения вышестоящим была самой главной, основной, а Мартин пытался идти по жизни, не придавая большого значения общественным рангам и категориям.

Карлос чувствовал себя глубоко оскорбленным подобной наглостью, ему хотелось унизить Мартина, заставить его раз навсегда признать свое подчиненное положение. Провал попытки соблазнить Игнасию усугубил раздражение Карлоса и окончательно омрачил его душу.

Как-то ночью, еще не оправившись от своей болезни, вызванной досадой и гневом, он встал с постели, в которой никак не мог уснуть, и спустился в столовую. Он открыл окно и выглянул в сад. Небо было чистым, спокойным. Луна заливала белым сиянием кроны яблонь, осыпанные снегом мелких соцветий. Персиковые деревья протягивали вдоль стен свои веерообразные, густо покрытые бутонами ветви.

Вдыхая теплый ночной воздух, Карлос вдруг услышал шепот и насторожился.

Его сестра Каталина разговаривала из окна своей комнаты с кем-то в саду. Когда Карлос сообразил, что она говорит с Мартином, он чуть не задохнулся от ярости и острой боли. Этот Мартин вечно встает на его пути. Словно сама судьба предопределила им мешать друг другу и сталкиваться на узкой дорожке.

Мартин, посмеиваясь, рассказывал Каталине о свадьбе Баутисты и Игнасии в Capo, о празднестве, устроенном родителями жениха, о речи тамошнего алькальда{144}.

У Карлоса в глазах потемнело от гнева. Мартин, помешавший ему завоевать Игнасию, сам нанес бесчестье дому Оандо — он стал возлюбленным его сестры, встречается с нею по ночам. Но больше всего задевало Карлоса, хотя он не захотел бы в этом признаться, больше всего уязвляло его до самой глубины души сознание превосходства Мартина, который появляется там, где ему вздумается, не считается с разницей в общественном положении, посягает на все и все завоевывает. Этот проходимец из старого города способен сделать карьеру, преуспеть, стать богатым, жениться на его сестре и будет рассматривать свой успех как нечто естественное… Есть от чего прийти в отчаяние. С каким наслаждением Карлос соблазнил бы Игнасию, потом бросил бы ее и ходил бы мимо Мартина, презрительно глядя на него; но Мартин выиграл партию: он убрал Игнасию из пределов досягаемости Карлоса и влюбил в себя Каталину.

Бродяга, вор обставил его — богатого дворянина, наследника знатного дома! И что всего хуже — это только начало блестящей карьеры, только первые шаги соперника.

Терзаемый своими мыслями, Карлос даже перестал вслушиваться в разговор, но тут до него донесся звук поцелуя, а затем шелест раздвигаемых веток.

Потом он увидел, как по стволу дерева спустился мужчина, прокрался по саду, перемахнул через забор и исчез.

Окно Каталины закрылось, и в то же мгновение Карлос хлопнул себя рукой по лбу и с бешенством подумал о том, какой удобный случай он упустил. Какой был великолепный момент, чтобы раз навсегда покончить с этим стоявшим ему поперек дороги человеком!

Один выстрел в упор! И эта сорная трава не росла бы больше, не питала бы честолюбивых надежд, не рвалась бы выйти за пределы своего сословия. Если бы Карлос убил его, все сочли бы это законной обороной против вора, против разбойника.

На следующий день Карлос разыскал охотничью двустволку своего отца, тайком почистил ее и зарядил волчьей дробью. Сначала он хотел зарядить ружье патронами с пулями, но так как ночью целиться трудно, предпочел им крупную дробь.

Ни в ту, ни в следующую ночь Мартин не явился, но четыре дня спустя Карлос услышал, что он взбирается на дерево под окном Каталины. Луна еще не взошла, и это спасло влюбленного вора. Как только зашелестели листья, охваченный нетерпением Карлос тут же прицелился и нажал курок. При вспышке выстрела он увидел Мартина на стволе дерева и выстрелил во второй раз.

Раздался пронзительный женский вопль и глухой звук падения тела на землю.

Мать Карлоса и встревоженные служанки с криками выбежали из своих комнат, спрашивая друг друга, что случилось. Каталина, бледная как смерть, не могла слова произнести от волнения.

Донья Агеда, Карлос и служанки вышли в сад. На влажной траве под деревом они обнаружили несколько капель крови, но сам Мартин скрылся.

— Не волнуйтесь, сеньорита, — сказала одна из служанок Каталине. — Ему удалось убежать.

Сеньора Оандо, которую сын посвятил во все, призвала на помощь священника дона Феликса и попросила его совета.

Священник пытался объяснить Каталине всю нелепость ее запирательства, но девушка упорствовала и не собиралась сдаваться.

— Мартин приходил рассказать мне об Игнасии, а он ведь понимает, что его у нас в доме не любят, поэтому он и перелез через забор.

Когда Карлос узнал, что Мартин отделался только легкой раной в руку и расхаживает по старому городу как герой, он пришел в ярость, но на всякий случай поостерегся там показываться.

После покушения на Мартина вражда между Карлосом и Каталиной, существовавшая уже и раньше, обострилась до такой степени, что донья Агеда, желая положить конец их распрям, снова отправила Карлоса в Оньяте и сама начала следить за дочерью.

Книга вторая

Похождения и странствия

Глава I,

в которой рассказывается о начале последней карлистской войны{145}

Есть люди, которым все в жизни дается удивительно легко. Они вроде шара, что катится по наклонной плоскости, не встречая никаких помех, никаких препятствий.

Талант, инстинкт, удача? Сами они уверяют, что это инстинкт или талант, их враги объясняют все случаем, везением, и, вероятно, такое объяснение более справедливо, потому что попадаются иной раз люди, великолепно снаряженные для жизни — умные, энергичные, сильные, которые, однако, только и делают, что останавливаются и спотыкаются на каждом шагу.

Баскская пословица говорит: «Смелость отпугивает несчастье». И это верно… иногда… если человек родился под счастливой звездой.

Салакаин был удачлив; все, за что он ни брался: торговля, контрабанда, любовь, игра, — все у него ладилось. Главным занятием Мартина стала торговля лошадьми и мулами, он покупал их во Франции, в Даксе, и тайно проводил в Испанию через ущелье Альдуидес или через Ронсевальское.

Компапьоном у него был Капистун Американец, умнейший человек, уже в возрасте. Он долгое время жил в Америке, потому все его и называли «Американцем», хотя ни для кого не было тайной, что он гасконец.