Ловушка для героя - Михаил Исаков

Они продолжали стоять в коридоре, где в любой момент могли появиться сотрудники.

— Хватит, наслушался уже. Готов сам часами про долг тебе вещать. Правильно ты сказала, Учителя мозги промывать умеют. Спасибо, что не так, как вот тому истукану, — Бобр указал на безмолвного стражника в конце очередного коридора. — Так ему легче, чем нам. У него голова только на то и годится, чтобы туда есть, а все остальное — сплошные функции и обязанности. И про столетия, ты права. Только вот как-то самонадеянно забываешь, что это у тебя столетие с гаком отмерено и с почти незаметными физическими изменениями. Поэтому вы спокойно можете рассуждать о всевозможных целях и философствовать относительно легендарного бреда. Нам же грешным придется жить не так уж долго и умереть нам суждено, если повезет, своей смертью в доме престарелых для ветеранов с трубкой во рту. И Алекс твой ненаглядный тоже простой смертный, а не потомок якобы великих и якобы могущественных землян.

— Слушай, Бобр, тебе самому от себя не противно?

Ио смотрела на своего красноречивого собеседника через свои узкие очки холодным взглядом исследователя, каким смотрят на животных или насекомых. Она стала натуралистом.

— Встаешь с утра и вместо нормальной радости по поводу хорошей погоды или любимой работы думаешь о подобной мерзости, да?

— Угадала. Да, ты как всегда угадала, ты как всегда права. Я негодяй и мерзавец, завистник и подлец. Ты же у нас целыми днями нюхаешь прекрасные розы и мечтаешь осчастливить мир. Это тебе должно быть противно так жить, а не мне. Ты просто паразитируешь на труде моем и моих коллег. И на труде Алекса, между прочим, тоже.

— Зачем ты меня хотел видеть? — спросила Ио, порядком уставшая от бесполезного спора. — Неужели только для того, чтобы унизить и компенсировать свои комплексы?

— Нет. Не только для этого.

Выговорившийся Бобр обрел спокойствие и отделился от стены, которую подпирал своей широкой спиной. В коридоре по-прежнему никто не появился, и лишь узколобый охранник пожирал их глазами.

— И вообще, я не хотел с тобой говорить в подобном тоне.

— Так получилось, — догадалась Ио, которая сама не ожидала, что все так обернется. — Некрасиво.

— Точно, — кивнул Бобр. — Спор — такое дело… Словом, я кое-чем обязан… Ты же сама прекрасно все понимаешь. Пока все было тихо-мирно, на многое можно было закрывать глаза, а теперь пришло время награждать по заслугам. Так что, пока старички сентиментальничают, мы собираем информацию для разбирательства. Как свидетели привлекаетесь ты и твоя дочь.

— Кристина? — За себя Ио беспокоилась гораздо меньше.

— Не бойся, всем ясно, что до конца дело не дойдет. Таковы правила игры. — Бобр счел нужным улыбнуться и развести руками. — Наша помощь планете должна быть правильно рассчитана и точно выверена.

Ио уловила в словах Бобра нечто вроде сарказма, но не была до конца в этом уверена. Сейчас вообще ни в чем нельзя быть уверенным, тем более в своих собственных догадках и ощущениях.

Мимо мелькали столбики вешек и вились тротуаром аккуратные белые линии мелкой щебенки, утрамбованной по краям дороги. Лошади весело везли двухместную бричку в Гостевой городок.

Обратный путь был недолог. Не более двух часов прогулочного путешествия, и ты упираешься в наблюдательную заставу. Обратные пути всегда коротки.

Разговорчивая Кристина, вопреки обыкновению, за время пути не проронила ни слова. Ио тоже молчала. Не то, чтобы они обе пошли на принцип, просто говорить было вроде как не о чем. Она взяла с собой дочь, впервые оказавшуюся на Базе, специально показать "достижения колонистов", а показала… совсем наоборот она показала.

А все оттого, что хотела совместить приятное с полезным.

Из-за таких мыслей настроение не улучшалось, и от окончательного душевного упадка спасло лишь то, что дорога пошла под уклон, на котором пришлось сдерживать резвую пару. После очередного поворота показались плоские крыши Гостевого городка, черные пятна табунов и белые островки отар длинношерстых овец.

Ио порядком устала от поездки и даже обрадовалась, скорому отдыху и сну.

— Почему ты все так оставила? — подала голос Кристина.

Обида не прошла, и девушка всем своим видом говорила, что она еще долго не пройдет.

— Что значит "так"? Что оставила? — уточнила Ио, хотя догадалась, о чем вопрос.

— Почему ты его…

— Иногда, даже очень часто, нужно себя сдерживать. И всенепременнейше надо это делать, когда знаешь, что твой противник прав.

— А он был прав?

— Он и сейчас прав, — поправила дочь Ио, после того, как бричка выкатила на грунтовую дорогу Гостевого городка.

Одна цивилизация осталась позади, начиналась иная.

За те три дня, которые они провели в Гостевом городке, эта "иная" цивилизация им порядком надоела. Попытки Ио добиться встречи с начальством, с мужем и просто разрешения на поездку на Базу наталкивались на глубокомысленное молчание. Ио бесилась и терпела, посвящая себя и заставляя заниматься тем же дочь, изучению окрестных достопримечательностей.

Как выяснилось, в этих самых окрестностях женщины были исключительно двух видов: проститутки и жены. Последние сидели взаперти по гаремам и женским половинам домов кочевых ханов и знатных воинов, естественно, их никто не видел. Первые тоже сидели взаперти и не выходили из своих домов, но их можно было увидеть и, не только увидеть, за наличный расчет.

Появление средь бела дня в атмосфере агрессивного мужского шовинизма двух привлекательных особей женского пола вызвало немалый переполох среди славных степных батыров, составляющих основную часть населения городка. Самые смелые (а смелыми считало себя большинство из тех, кому посчастливилось увидеть на воле представительниц слабого пола) стремились показать свою удаль и начинали гарцевать вокруг, пялясь на женщин и откровенно выражая свои страстные намерения.

— Ай! Давушка!

На сей раз, один из полуголых красавцев решил продемонстрировать знание всеобщего языка колонистов.

— Опять твой ухажер пожаловал.

Этот выпускник местной школы для аборигенов появлялся всюду, куда бы ни направились дамы. Видимо он посчитал, что период ухаживания взглядом прошел, пора было приступать к более решительным действиям.

— Я к таба обращаюсь!

— Повинуюсь тебе, господин мой.

Ответ Кристины был выше всяких похвал, а нежный голос "белокожей гурии" так восхитил батыра, что он пустил коня в пляс и громко-громко заулюлюкал, разгоняя конкурентов. Не имея большого опыта общения с женщинами, остальные желающие приняли слова девушки за согласие быть с местным грамотеем и быстро ретировались на значительное расстояние, не упуская, однако, происходящее из виду.