Ричард Длинные Руки – граф - Гай Орловский

– Патрик, – велел я. – Ты, как я полагаю, как-то сообщаешься с дочерями герцога Валленштейна?

Он смутился, опустил глаза и даже поковырял носком сапога землю.

– С вашими сестрами, сэр? – спросил он наконец. – Ну… мы как-то уговорились с Даниэллой… Это было сперва как игра…

– Почтовые дракончики? – спросил я. – Или голуби?

– Голуби, – ответил он, в его интеллигентном голосе послышался мягкий упрек, как можно предположить, что трепетная Даниэлла возьмет в руки крылатую рептилию, пусть даже маленькую. – Я ей только вчера отослал…

– Что сообщил?

– Только то, что здесь все в порядке, сэр. И что вы в полном здравии!

– Ну-ну, – проворчал я. – Ладно, я именно это и хотел им передать. Что все снова в порядке. Ты пока оставайся, помогай Мартину и Винченцу. Мартин уже рыцарь, так что не обижайся, если будет и тебе приказывать… А Винченц хоть и не рыцарь и хоть я его все еще готов в землю вбить по ноздри, но дело знает, предан, честен, так что помогай ему. Ты здесь нужен со своей гибкостью, интеллигентностью, умением видеть чуть дальше собственного носа.

Он насторожился, выпрямился.

– А вы, сэр?

– Вернусь в крепость, – ответил я. – А дальше мой путь… на Юг, на Юг, на Юг, как восклицали три сестры благородного сословия в моем срединном королевстве.

Рыцари из числа тех, кто принес вассальную клятву и сейчас остались в ударном войске, сами вынесли мои доспехи, придержали Зайчика. Явился запыхавшийся Мартин, подал мне щит. Патрик всмотрелся в надпись вокруг герба, лоб пошел крупными морщинами, признался честно:

– Что-то не понимаю. У всех просто и ясно. А здесь «Штиль страшнее»… Какой-то очень тайный смысл?

Я спросил с неудовольствием:

– Ну что тут непонятного? Какой-то странный ты, а еще бард! Вон суфии в каждой ерунде находят не меньше шести смыслов, в каждой строке Корана вообще семь с дробями. А тебе и одну истолковать влом.

Он виновато развел руками.

– Увы, я провинциальный бард. Сам все сочиняю. А что означает по-вашему?

– Многое означает, – ответил я суховато. – К примеру, в моем королевстве один великий мудрец однажды сказал, что штиль хуже самой лютой бури. Ты с этим не согласен?

Он задумался, а я вскочил в седло и разобрал поводья. Все должны видеть меня уверенным, безапелляционным, решительным, и да не увидит никто, что вот сейчас, когда все устаканивается в новых формах, холодок беспокойства заползает все глубже. Кому много дано – с того много и спросится. Кто сам нахапал много – с того спросят вдвойне. А я еще не разобрался с теми мечами, которые опрометчиво принял в самом начале, да еще с тем, что нахапал в этот раз и от Древних Ярлов, и – ну не могу пройти мимо халявы! – взял в замке леди Элинор.

А на самом деле халявы не бывает. Вот не бывает, и все. За все, что выглядит халявой, приходится чем-то платить.

Глава 14

Копыта Зайчика бодро стучали по настилу моста. За мной могли наблюдать от замка, я придерживал скакуна, еще успеет пронестись быстрее ветра, Пес унесся огромными скачками вперед на берег.

В спокойной воде отражается перевернутый мост, плывут оранжевые облака. Я вдруг вспомнил о Водяном Звере, в суматохе забыт, все переправляются по мосту, с которого сняты чары, но эта сволочь сделала озеро совершенно мертвым…

– Стой, – велел я Зайчику. – Все-таки я дурак. Надо было Корказа сперва натравить на эту мерзость. Неужели такой могучий колдун не справился бы?..

Зайчик помотал головой, тихонько ржанул. Пес на берегу перестал гоняться за жуками и, вскинув голову, уставился в нашу сторону. Я махнул рукой, занимайся своей охотой, а я займусь своей.

Из тысячи заклятий, которые запомнил в книге Уэстефорда, вроде бы нет такого, чтобы распылило Зверя на атомы. Зайчик нетерпеливо дернул головой, сам начал с недоумением всматриваться в воду.

– Погоди, – сказал я с досадой. – Надо как-то обезопасить народ при купании… но как? Мне с теми заклятиями еще разбираться и разбираться. Я пока что ворюга, что нахапал в мешок все ценное, на что упал взгляд в чужой квартире, и свалил, пока хозяева не прибыли.

На берегу Пес вскинул голову к небу. Раздался мощный звуковой удар, в котором две трети частот в диапазоне инфразвука. Я не сразу понял, что это просто гавк, которым Пес спрашивает, не заснул ли я на мосту.

– Подожди, – крикнул я. – Сейчас иду… Господи, если не могу сам, то призываю к твоей мощи! Ну на хрена тебе эти мелкие твари, что собираются в чудовище? Если ты их создал амебами или хламидомонадами, то пусть себе и хламидомонадят, а не собираются в толпы с имперскими амбициями… Это уже не твоя работа, твои я изучал в школе по зоологии, а это хрен знает чьи выдумки!.. Уничтожь, господи, или же, зная твое милосердие, верни их взад. Пусть живут, как жили, смиренно и вегетарианно… Да будет воля твоя, да будет царствие твое, аминь!

В чистом безоблачном небе прогремел гром, слепящая молния ударила в озеро и осталась толстым, как колонна, столбом, соединяя небо и озеро. Вода вскипела, взметнулся фонтан жгучего пара. У основания молнии образовалась кольцевая волна слепяще белого огня, будто бурлящая плазма, пошла шириться, и я потрясенно понимал, что ничто не минует ее в озере.

– Спасибо, господи, – сказал я и отвесил короткий поклон, исполненный достоинства, ибо не раб, а паладин. – Спасибо, что помог! А то бы до вечера колупался, а меня собака ждет. Спасибо!

Я приложил руку к виску в воинском салюте Верховному Сюзерену, Зайчик ржанул и пошел рысью. Пес запрыгал в нетерпении, я наклонился к уху Зайчика и сказал заговорщицки:

– А вот и не обгонишь это крючкохвостое!

С пристройки над воротами крепости Валленштейнов меня заметили издали. Засовы загремели до того, как Зайчик взбежал на холм и оказался перед воротами. Во двор выбежал народ, все верещат ликующе, вот уж не думал, что меня успели так полюбить. Скорее всего, просто восторгаются конем, Псом, да и я хорош, как отлитая в металле фигура конкистадора. Наверное, так ликовали бы при виде победоносного гладиатора или удачливого каскадера.

Я соскочил на землю, огляделся.

– Где Дженифер, Даниэлла?

Повод Зайчика принял незнакомый мне воин. Крупный, в хороших доспехах, у меня сразу возник ядовитый вопрос, почему он не прибыл с Мартином, я же велел тому захватить всех. Кстати, Мартин говорил, что привел даже челядь, вооружив их топорами…

Холодок пробежал по спине, когда с двух сторон подошли еще двое, по всем ухваткам – ветераны, лица невозмутимые, но один сказал со всевозможной почтительностью:

– Ваша милость, они ждут вас в своих покоях.