Дары смерти (перевод Snitch) - Джоанн Роулинг

В замке стояла неестественная тишина. Не было не вспышек света, ни грохота, ни криков и воплей. Плиты на полу пустынного холла были в крови. По всему полу так и валялись изумруды, куски мрамора и щепки. Взрывами разнесло целые куски перил.

— Где же все? — прошептала Гермиона.

Рон первым направился в Большой зал. Гарри остановился в дверях.

Из зала убрали факультетские столы; он был забит до отказа. Уцелевшие волшебники и волшебницы стояли группками, обнимая друг друга за шею. На помосте мадам Помфри с помощниками оказывала помощь раненым. Среди них был Флоренц: из его бока лилась кровь; не в силах держаться на ногах, он лежал, и его била дрожь.

Посреди зала в ряд лежали погибшие. Гарри не видел тела Фреда, потому что его кружала семья. В изголовье на коленях стоял Джордж; миссис Уизли лежала на груди Фреда, сотрясаясь от рыданий. Мистер Уизли гладил её по волосам, а у самого по щекам катились слёзы.

Не сказав Гарри ни слова, Рон с Гермионой отошли. Гарри видел, как Гермиона подошла и обняла Джинни, лицо которой было припухшим и в красных пятнах. Рон присоединился к Биллу, Флёр и Перси. Перси положил руку Рону на плечи. Когда Джинни с Гермионой подошли к остальным членам семьи, Гарри стало хорошо видно, чьи тела лежали рядом с Фредом. Рем и Тонкс, бледные, спокойные и умиротворённые, будто спящие под тёмным заколдованным потолком Зала.

Гарри отступил назад, за двери, и Большой зал словно отлетел, стал меньше, сжался. Гарри не мог дышать. Не было сил посмотреть на другие тела, чтобы узнать, кто ещё умер за него. Не было сил подойти к Уизли — он не мог смотреть им в глаза, ведь сдайся он с самого начала, Фред, возможно, не умер бы…

Отвернувшись, Гарри побежал вверх по мраморной лестнице. Люпин, Тонкс… Если бы только не чувствовать… Вырвать бы сердце, вывернуть всё нутро — всё, что там кричит…

Замок был совершенно пуст; похоже, даже призраки присоединились к скорбящим в Большом зале. Гарри бежал не останавливаясь, сжимая в руке хрустальный флакон с последними мыслями Снейпа, и замедлил бег только у каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет директора.

— Пароль?

— Дамблдор! — не задумываясь, ответил Гарри — именно этого человека он больше всего на свете хотел бы сейчас увидеть. К его удивлению, горгулья отъехала в сторону, открывая вход на винтовую лестницу.

Однако, ворвавшись в круглый кабинет, Гарри обнаружил перемену. Портреты на стенах были пусты. Его не встречал ни один директор, ни одна директриса. Похоже, все они отправились получше рассмотреть, что происходит в замке, перепархивая с одной картины на другую.

Гарри в отчаянье взглянул на пустующую рамку портрета Дамблдора за директорским стулом и отвернулся. Каменный думоотвод, как всегда, лежал в шкафу. Гарри поднял его на стол и вылил воспоминания Снейпа в широкую чашу с руническими надписями по краю. Благословенное облегчение — сбежать в чей-то разум… Даже Снейп не мог оставить Гарри ничего хуже его собственных мыслей. Воспоминания кружили — серебристо-белые, незнакомые… и Гарри окунулся в них — без оглядки, отчаянно, не мешкая. Как будто это могло утолить мучившую его печаль.

Он упал вниз головой в солнечный свет и ощутил под ногами тёплую землю. Выпрямившись, он увидел, что стоит на почти безлюдной детской площадке. На далёком горизонте одиноко высилась огромная труба. Две девочки летали на качелях взад-вперёд, а из кустов за ними следил худенький мальчик. Его чёрные волосы слишком обросли, а одеться так несуразно, как он, казалось, можно было только нарочно: слишком короткие джинсы, потрёпанное пальто, которое было бы впору взрослому, странная рубашка, похожая на дамскую блузу.

Гарри приблизился к мальчику. На вид Снейпу было не больше девяти-десяти лет, он был бледный, маленький, жилистый. С неприкрытой жадностью на худеньком лице он смотрел на младшую из девочек, которая качалась всё выше и выше сестры.

«Лили, не надо!» — взвизгнула старшая.

Но та уже отпустила качели на самой высоте и взлетела в воздух — буквально взлетела. В голос расхохотавшись, бросилась в небо и вместо того, чтобы рухнуть на асфальт площадки, взмыла в воздух, как гимнастка на трапеции. Слишком долго она задержалась наверху и слишком легко приземлилась.

— Мамочка тебе запретила!

Петуния остановила свои качели, громко шаркнув асфальт пятками сандалий, и спрыгнула, уперев руки в боки.

— Мамочка сказала, что так нельзя, Лили!

— Но я же в порядке, — продолжая хихикать, ответила Лили. — Туни, гляди-ка. Смотри, что я могу.

Петуния огляделась по сторонам. Кроме них (и невидимого им Снейпа), на площадке никого не было. Лили подняла цветок, опавший с куста, за которым притаился Снейп. Петуния подошла поближе, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока Петуния подойдёт, чтобы ей было хорошо видно, и протянула вперёд ладонь. На ней лежал цветок, открывая и закрывая лепестки, словно причудливая многостворчатая устрица.

— Прекрати! — взвизгнула Петуния.

— Он же тебе ничего не делает, — сказала Лили, но закрыла бутон в кулаке и выбросила его обратно на землю.

— Так нельзя, — сказала Петуния. Но взгляд её проследил полёт цветка до самой земли и задержался на нём. — Как ты это делаешь? — добавила она, теперь уже с явной тоской.

— Разве не ясно, как? — Снейп, не сдержавшись, выскочил из-за кустов.

Петуния взвизгнула и убежала назад, к качелям. Но Лили, хотя и была явно ошарашена, осталась на месте. Снейп, судя по всему, уже пожалел о своём появлении. Он посмотрел на Лили, и на землистого цвета щеках его проступил тусклый румянец.

— Что ясно? — спросила Лили.

Снейп выглядел взбудораженным. Глянув на маячившую вдалеке у качелей Петунию, он сказал, уже тише:

— Я знаю, кто ты.

— Ты о чём?

— Ты… ты ведьма, — прошептал Снейп.

Вид у Лили был просто оскорблённый.

— Не очень-то любезно с твоей стороны!

Вздёрнув нос, она отвернулась от Снейпа и, чеканя шаг, ушла к сестре.

— Нет! — сказал Снейп.

Теперь он совсем покраснел, и Гарри подумалось: и чего он не снимет это смехотворно огромное пальто. Разве что не хочет показывать блузу под ним. Снейп, хлопая полами пальто, побежал за девочками. Он уже в детстве был до смешного похож на летучую мышь.

Сёстры окинули его одинаково неодобрительными взглядами, держась за столбы качелей, как будто здесь они были «в домике».

— Но ты же и есть, — сказал Снейп Лили, — ты и есть ведьма. Я за тобой следил. Только тут нет ничего плохого. Моя мама тоже ведьма, а я волшебник.

Смех Петунии плеснул, как холодная вода.

— Волшебник! — взвизгнула она, уже осмелев после шока от такого неожиданного появления. — Знаю я, кто ты. Ты из этих Снейпов! Они живут у реки, в Прядильном тупике, — сказала она Лили, и по её тону было ясно, что такой адрес не лучшая рекомендация. — Чего ты за нами шпионишь?

— Ничего я не шпионю, — сказал Снейп. В ярком солнечном свете было видно, какой он распалился, как ему неловко и какие грязные у него волосы. — Уж за тобой-то точно не стал бы, — ядовито добавил он, — ты же маггл.

Самого слова Петуния, очевидно, не поняла, зато тон Снейпа сомнений не оставлял.

— Идём, Лили, мы уходим! — резко позвала она.

Лили немедленно повиновалась, одарив Снейпа на прощание сердитым взглядом. Снейп смотрел, как девочки вышли в ворота площадки. И Гарри — единственный, кто теперь его видел — узнал на его лице выражение горького разочарования. Он понял, что Снейп уже долго продумывал, как всё скажет, а всё пошло прахом…

Картинка растаяла, и не успел Гарри опомниться, как возникла новая. Теперь он стоял в небольшой рощице. Между стволами деревьев играла на солнце речка. В прохладной зелёной тени друг напротив друга по-турецки сидели двое детей. Теперь Снейп был без пальто; в полутьме его странная блуза выглядела не так чудно.

— … и Министерство может наказать тех, кто колдует за пределами школы. Они получают письма.

— Но я колдовала за пределами школы!

— Мы не считаемся. У нас ещё нет волшебных палочек. Если ты ребёнок и так просто само вышло, это прощается. Но как только тебе исполнится одиннадцать, — важно кивнул он, — и тебя начнут учить, придётся быть осторожней.

Они недолго помолчали. Лили подобрала с земли веточку и повертела её в воздухе — Гарри понял: она воображает, как веточка оставляет за собой шлейф волшебных искр. Потом она бросила веточку, наклонилась к мальчику и сказала:

— Это же взаправду, да? Это не шутка? Петуния говорит, что ты мне врёшь. Петуния говорит, что нет никакого Хогвартса. Но всё же взаправду, да?

— Для нас да, — сказал Снейп. — Для неё — нет. Но мы-то с тобой получим письма.

— Правда? — шепнула Лили.

— Точно, — ответил Снейп. Теперь, вальяжно рассевшись перед Лили и излучая уверенность в собственной судьбе, он выглядел странно внушительно, даже с этой плохой стрижкой и в этой чудной одежде.