Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

оставляя свой свет на редких облаках. Немного правее, на светлом фоне неба и горизонта появилось небольшое темное пятно. Оно оказалось высоким скалистым островом. Мы причалили к нему уже в глубоких сумерках.

Наконец-то нам попалась идеальная стоянка. Высокая скала отвесно обрывалась в воду, образуя выступающий в озеро мыс. За ним была небольшая бухта, где берег полого спускался к воде и где можно было причалить и даже вытащить на сушу лодку. На самом верху скального обрыва, на высоте десяти метров над водой, поднявшись по заросшему брусникой овражку, мы обнаружили ровную площадку, покрытую толстым слоем мха. На ней мы и поставили палатку. Вокруг в расселинах скал росли сосны, но палатку пришлось ставить, укрепляя растяжки на камнях: вбить в скалу колышки было невозможно. Зато мох под ногами был упругий и мягкий, так что спали мы на нем, как на перине.

Утром открылся потрясающий вид: вокруг нас, насколько хватает глаз, расстилалась обширная водная гладь, на фоне которой в разных местах виднелись небольшие рощицы полузатопленных деревьев – бывшие острова, исчезнувшие под водой. А на горизонте возвышались синевато-серые далекие горы. Неожиданно мы увидели катер. Он шел быстро, образуя белые пенистые усы и такой же след за кормой. «Как бы не приехали нас спасать!» – сказал отец и снял с веревки белое полотенце и высохшие трусы и майки. На траверзе острова катер, не снижая скорости, сделал широкую дугу и вошел в нашу бухточку. Загорелый мужчина с волевым лицом, в кепке и ватнике, спрыгнул на берег и поднялся к нам. Оказывается, приехали не спасать нас, а ловить. В Кандалакше, пересаживаясь в спешке с одного поезда на другой, мы не отметились в местной милиции. Не рассказали мы и о целях и маршруте нашей поездки и в большом прибрежном поселке Конец-Ковдозера. И вот результат! Наши встречи с местными жителями, рыбаками и сплавщиками леса, видимо, создали миф о странной «экспедиции», появляющейся на разных озерах. Нас начали искать несколько дней тому назад и, если бы не костер, зажженный на самой верхушке высокой скалы, могли бы искать еще долго. Дальше состоялся такой разговор:

– Здравствуйте, – сказал волевой мужчина. – Можно взглянуть на ваши документы?

– Здравствуйте, – ответили мы. – А кто вы, собственно, будете?

– Это справедливо, – сказал он и показал нам служебное удостоверение, с которого на нас глянуло волевое лицо в фуражке пограничника. Наше самолюбие было удовлетворено, и началась деловая беседа. – Где вы живете, на какой улице, в каком доме? Где работаете? – И снова неожиданно: – Где живете?

Мы не обиделись и подробно отвечали на все вопросы. Ведь мы были в приграничной области. Просмотрев все наши документы и записав их номера и наши фамилии, приехавший заинтересовался выданным отцу в МВД разрешением на владение нарезным охотничьим ружьем. И хотя самого ружья с нами не было, возможность быстрой проверки по служебным каналам внушила ему оптимизм. Он быстро связался с кем-то по рации из катера и через полчаса получил ответ, полностью его удовлетворивший. Мы действительно оказались теми, за кого себя выдавали. Но тут его взгляд упал на скопированную на голубую кальку подробную карту обширного озерного края, по которому мы путешествовали. Отец опрометчиво вытащил ее из сумки вместе с документами.

– Какая подробная карта, километровка! Откуда она у вас? Такие карты являются секретными.

Мы начали дружно врать что-то про клуб туристов, но в конце концов вынуждены были признаться, что срисовали ее у знакомого, который много раз охотился в этих местах. И, к нашему удивлению, пограничника наш ответ удовлетворил. Очевидно, ему не хотелось затевать склоку по мелочам и портить нам отпуск. Он перешел к неофициальной части беседы.

– Ребята, – сказал он. – Ну все же скажите, зачем вы сюда приехали?

Мы ответили, что в отпуск, отдохнуть и поохотиться.

– Но кто же сюда ездит в отпуск! – вырвалось у него. – Надо бы на юг, к морю… – Тут он распрощался с нами, запрыгнул обратно в катер, мотор взревел, и катер, расправив пенистые усы, быстро скрылся из виду.

До конца пути оставалось не так уж много, и мы решили воспользоваться солнечным днем и устроить дневку на этом красивом острове. Надо было выстирать закопченные рубашки, отмыть котелки и руки, а также доесть уток, захваченных с Пудоса. Кроме того, хотелось отпраздновать столь благополучно закончившуюся эпопею с проверкой документов. Мы устроили роскошный обед из густого и пахучего утиного супа, жареных уток на второе, оладий с джемом и кофе со сгущенным молоком на десерт. Перед обедом выпили по глотку медицинского спирта, взятого с собой «на всякий случай». Карельская природа удивительно ласково прощалась с нами. Ветер утих, яркое солнце грело по-летнему, и я решил выкупаться в спокойной и прозрачной воде. Разделся, прыгнул в воду и, как ошпаренный, выскочил обратно на берег. Вода оказалась просто ледяная. Все же Север есть Север. Когда солнце вновь стало уходить за горизонт, мы долго сидели у потухшего костра и любовались окружающими далями. На этом прекрасном месте даже комаров почти не было.

На следующий день, встав пораньше, мы прошли последние километры, оставшиеся до станции Княжая, Мурманской железной дороги. В два часа пополудни вошли в обширную глубокую бухту, заставленную катерами и лодками и заполненную плавающим лесом. Вода стала заметно грязнее. Вместо привычной уже тишины – свистки буксиров и паровозов. Клубы пыли над громадными кучами серого камня – кировского апатита. Сотни метров берега завалены бревнами. Это лесобиржа. Сюда приходят кошели с лесом с верховьев озер. Здесь деревья вытаскивают на берег, сортируют и складывают в бесконечные штабели, а потом грузят в вагоны. Удивительно, каким грязным, голым и неуютным стало все вокруг. Между безобразными домами пыль, ни травы, ни деревца. Вода в бухте – в пятнах мазута. Не верилось, что еще вчера вокруг нас была чистая и прекрасная северная природа. Человек в процессе своей деятельности способен испоганить все.

Мы долго искали хотя бы небольшое свободное место, чтобы пристать, вытащить лодку, разобрать ее и сложить в чехлы. Наконец нашли место где-то в уголке бухты. Наше снаряжение, такое удобное в путешествии, здесь сразу стало громоздким и неуклюжим. С трудом упаковали сырые вещи, и вскоре вокруг нас уже громоздилась знакомая куча мешков различной величины. Пересчитали их: теперь это уже «места». Вот и всё. Вечером мы с трудом втиснули свой багаж в тамбур вагона скорого поезда, а через трое суток я уже ходил на лекции и практические занятия в институте. Как будто и не было широких плёсов и бурных речек, плавающих