Нас немного - Дэвид Вебер

этого. Хладнокровная, сдержанная, всегда безупречная и владеющая собой. Именно такой он запомнил свою мать.

Но эта женщина не была ни тем, ни другим, и грубая, с красными клыками ярость внезапно поднялась в нем, когда он увидел скудное нижнее белье, цепи, постоянно прикрепленные к ее кровати, и синяки - много, много синяков и рубцов - которые могла бы скрыть ее одежда... если бы на ней была какая-нибудь одежда. Он вспомнил, что Катроне сказал о том дне, когда они рассказали ему, как Эйдула контролировал ее. Эйдула... и его отец.

Он посмотрел ей в глаза, и то, что он там увидел, потрясло его едва ли не больше, чем ее физическое состояние. В них был гнев, ярость и неповиновение. Но было нечто большее, чем это. Там был страх. И виднелась сумятица. Это было так, как будто ее взгляд то появлялся, то расплывался. На одном дыхании он увидел яростный гнев, осознание того, кем она была, и ее ненависть к тем, кто сделал это с ней. И в следующий миг она была просто... ушедшей. Кто-то другой смотрел на него теми же глазами. Кто-то, дрожащий от ужаса. Кто-то, не уверенный в том, кто она такая и почему она там оказалась. Они колебались взад и вперед, эти два человека, и где-то глубоко внутри, за мерцающим, размытым интерфейсом, она знала. Знала, что она сломлена, беспомощна, превратилась из далекой фигуры, олицетворяющей силу и авторитет, которая всегда была матерью, которую, как он знал теперь, он беспомощно обожал, даже когда тщетно пытался каким-то образом завоевать ее любовь в ответ.

- О, мама, - прошептал он, выражение его лица было таким же напряженным, как и его сердце, и подошел к ней с кровати. - О, мама.

- К... кто ты? - потребовала императрица резким, дрожащим шепотом, и его челюсти сжались. Конечно. Она никак не могла узнать его за маскирующей модификацией Огастеса Чанга.

- Это я, мама, - сказал он. - Это Роджер.

- Кто? - она моргнула, глядя на него, как будто пыталась сосредоточиться на его лице, а не найти какой-то внутренний фокус в вихрящемся хаосе своего собственного разума.

- Роджер, мама, - мягко сказал он, протягивая руку, чтобы, наконец, коснуться ее плеча. - Знаю, что выгляжу по-другому, но я Роджер.

- Роджер? - она снова моргнула. На мгновение, мимолетное мгновение, ее глаза прояснились. Но затем сосредоточенность исчезла, сменившись замешательством и внезапным, темным вихрем страха.

- Роджер! - повторила она. - Роджер?!

Она отчаянно извивалась, изо всех сил сражаясь со своими цепями.

- Нет! Нет! Держись подальше!

- Мама! - Роджер физически отшатнулся от отвращения и ужаса на лице своей матери.

- Я видела тебя! - крикнула она ему. - Я видела, как ты убил Джона! И ты убил моих внуков! Мясник! Убийца!

- Мама, это был не я! - запротестовал он. - Ты знаешь, что это был не я! Меня даже здесь не было, мама!

- Да-да, ты был! Сейчас ты выглядишь по-другому, но я видела тебя тогда!

Роджер снова потянулся к ней, но остановился, потрясенный, когда она закричала и вывернулась от него. Догзард поднялась, выглядывая из-за спинки дивана, и зарычала на него.

- Мама, - сказал он кричащей женщине. - Мама! Пожалуйста!

Она даже не слышала его. Он мог бы сказать это. Но затем, внезапно, крик оборвался, и Александра замерла. Выражение ее лица резко изменилось, и она посмотрела на своего сына, склонила голову набок и улыбнулась. Это была ужасная улыбка. Улыбка темных глаз, в которой в равной мере смешались желание, приглашение и абсолютный страх.

- Ты здесь из-за Лазара? Это он тебя послал? - спросила она более тихим голосом и многозначительно выгнула спину. - Они сказали мне, что кто-то придет, но я... иногда забываю лица, - продолжила она, опустив глаза. - Но почему ты носишь доспехи? Я надеюсь, ты не собираешься быть грубым. Я буду хорошей, правда, буду - обещаю! Скажи Лазару, что тебе не обязательно быть грубым, пожалуйста. Пожалуйста! На самом деле, ты этого не делаешь, - продолжила она на восходящей ноте.

Затем ее глаза снова поднялись, и крик начался снова.

- Пеналоса! - крикнул Роджер, снова надевая шлем, в то время как его мать продолжала кричать, а Догзард угрожающе поднялась со своего места убийства. - Пеналоса! Черт возьми! Позовите сюда кого-нибудь еще!

Когда полиция оцепила место происшествия и пожарные смогли приступить к работе - в основном, предотвращая распространение огня; здание Симинова и два здания по обе стороны от него уже были полностью разрушены - Субианто подошла к тому месту, где Депро и Катроне дышали чем-то фиолетовым в задней части медицинской машины пожарной службы..

- Вам двоим нужно двигаться, - сказала она, наклоняясь и тихо говоря им на ухо. - Во дворце возникла проблема.

* * *

- Как вы думаете, что он собирается делать, сэр? - тихо спросил коммандер Талберт.

Он сидел рядом с адмиралом Виктором Гаджелисом на флагманском корабле адмирала, авианосце имперского флота КЕВ "Трухильо", изучая тактические показания. Четырнадцатая эскадра авианосцев в течение тридцати одной минуты ускорялась к Старой Земле при максимальных ста шестидесяти четырех g, которые могли выдержать ее авианосцы. Их скорость возросла почти до пяти тысяч километров в секунду, и они преодолели почти семь миллионов километров, но, чтобы подойти, им все еще оставалось восемьдесят пять миллионов километров - и еще три часа и тридцать восемь минут. Они могли бы совершить весь перелет менее чем за два часа, но не в том случае, если бы хотели замедлиться на орбите вокруг планеты, когда достигнут ее. На курсе с наименьшим временем они бы пронеслись мимо планеты со скоростью более семнадцати тысяч километров в секунду, что поставило бы их в безвыходное положение, чтобы сделать что-либо для удержания планеты для покровителя их адмирала.

Однако в данный момент Талберта не слишком заботило, что собираются делать подразделения его собственной эскадры. Его внимание было приковано к информации, переданной генералом Джанетто о двенадцатой эскадре авианосцев.

- Как ты думаешь, что, черт возьми, он собирается делать? - хмыкнул Гаджелис. - Если бы он планировал помочь нам, прежде всего у него не было бы никаких причин прерывать связь с Джанетто, не так ли?

- Возможно, это было лишь временно, сэр, - неуверенно сказал Талберт. - Вы знаете, что у некоторых наших подразделений были проблемы