Ди-Джей - Александр Берник

впечатлительной девушки по-другому, более варварским способом, расписывая кровью интерьер её спальни. Это бы однозначно выглядело действенней.

Согласившись с бесспорным выводом, молодой режиссёр адского театра направился по потайному ходу к опочивальне Анны Австрийской. Необходимо было тщательно изучить апартаменты будущей жертвы в мелких деталях, выступающих в качестве сценической декорации будущего представления.

Задача стояла нетривиальная. Надпись необходимо было нанести таким образом, чтобы кроме королевы, она другим на глаза не попалась. Эпистолярный снайперский выстрел требовалось произвести точечно. Почему? Он сам не знал. Но был уверен, что Анна без свидетелей шума поднимать не станет. А вот при посторонних — обязательно.

Что-то в её характеристике, выданной Суккубой, на это указывало, но что конкретно — не понимал. Просто интуиция подсказывала именно такой сценарий психологической атаки. И Дима собственному предчувствию поверил.

Апартаменты будущей жертвы запугивания пустовали. Это литературный злодей определил по кромешной темноте, царившей в опочивальне. Ни одной свечи, ни жалкой лампадки в качестве дежурного освещения. Свой же источник света молодой человек взять не удосужился. Просто не ожидал подобной подставы. Но тут же нашёл отсутствию хозяйки будуара объяснение. Ещё двигаясь по переходу, Дима обратил внимание на приглушённую музыку где-то внутри королевской резиденции, подумав тогда: дискотека у них, что ли? И, похоже, был недалёк от истины.

Покрутившись с минуту и явно нехотя, был вынужден пойти обратно за огарком свечи. Ибо ночным зрением его потусторонняя сущность не одаривала. За что тут же высказался в её адрес более чем не лицеприятно. Так, на всякий случай. А заодно успокаивая себя.

При пламени единственной свечи, хоть и толстой, особо разглядеть детали интерьера спальни не получалось. Расхаживая по будуару и при этом тщательно прислушиваясь к звукам извне, чтобы не попасться врасплох, внимательно вглядывался в окружения, соображая, какую его часть осчастливить своей страшным-престрашным украшательством.

В конце концов, находившись, поисковик сначала присел, а затем и аккуратно прилёг на место Анны, стараясь не елозить и не мять заправленную кровать. Взгляд самопроизвольно упёрся в массивную спинку ложа. Эта часть мебели представляла собой монолитный кусок дерева, выкрашенный в белый цвет, с резьбой вензелями из золота. Центральное место оказалось чистым от излишеств роскоши и буквально просило там что-нибудь изобразить похабного, притягивая литератора, как бетонный забор подростка с баллончиком краски.

Молодой человек даже несколько воодушевился подходящей находкой для расположения своего пакостного транспаранта. Вот только следовало решить вопрос с конфиденциальностью. Никто, кроме Анны, её увидеть не должен. А как это сделать?

Дима: — Её необходимо будет чем-то прикрыть незаметным, — с этой мыслью заметался взглядом по сторонам и тут же наткнулся на батистовый платок, лежащей на изящной резной мебельной коробке типа туалетного столика с зеркалами.

Он бесцеремонно схватил тонюсенькую тряпочку и приложил к спинке, где намеревался оставить послание, прикидывая скрываемую ею площадь.

Дима: — Ну, если его приклеить на что-нибудь типа соплей, чтоб края не топорщились, то вполне возможно, что со стороны будет не заметно. Когда же красавица ляжет, то обязательно обратит на эту тряпичную заплатку внимание, сорвав которую, а она это непременно сделает, я её психическому состоянию в тот момент не завидую.

Злодей, как и положено, не по-доброму оскалился в зловещей улыбке, воображая перепуганную и уже не смеющуюся королеву. В предвкушении театрально потёр руки и, сбегав за бутылью с кровью, долго не рассусоливая, изящным готическим шрифтом по-испански, грязным пальцем, не жалея купленных натуральных чернил, вывел нужную надпись. Подписался. И, отойдя к изголовью, кривой улыбкой одобрил созданное произведение живописи. Именно живописи, а не аналога заборной надписи.

Бурая субстанция, успевшая к этому времени потемнеть и загустеть, жирными подтёками украсила искусно выведенные буквы, порождая ассоциацию с плачущими кровью словами. Но вместе с тем, подтёки из-за вязкости оказались достаточно короткими, чтобы не залить строку ниже. Оттого вся надпись получилась с художественной точки зрения шедевральной.

Сочетание идеально выведенных сердцевин букв и играющее хаосом их очертание, порождали гремучую смесь восторга перфекциониста с сюрреалистичным приступом параноика.

Дима: — Сальвадор Дали бы усы сжевал от завести. Какой я молодец, — похвалил он себя, прекрасно понимая, что от других похвалы не дождаться.

А начертал он короткое: «Я иду к тебе, шлюха. За твоей развратной Душой. Сатана».

Скрывающий послание платок лепить на сопли не стал. Их просто не оказалось в наличие, заменив другой физиологической жидкостью — слюнями. Но тут же поняв, что как только склеивающий ингредиент высохнет, конспирация отвалится, он стремглав кинулся за Сёминым клеем, которым, так же разбавляя слюной, аккуратно смазал углы, расправляя ткань и натягивая импровизированную шторку. Получилось вполне сносно, и при скудном освещении заплатка на белом фоне, стала практически не заметна.

Оставив бутыль с кровью в углу тайного прохода за поворотом дожидаться ночного сатанинского спектакля, вернулся к себе, уверенный, что пока еле слышимая музыка, доносившаяся из королевского дворца, не утихнет, ожидать Анну в спальне бесполезно.

Молоденькие оторвы наверняка будут скакать и вертеть кавалерами до последнего. А там либо у Людовика терпение закончится смотреть на то, как мужчины всех мастей мухами кружат вокруг его супруги, и он соизволит от тоски пойти спать. Либо у господина Люина — мужа Мари закончится фрейлины для флирта, и он одним махом прикроет эту вакханалию, утащив спать подругу королевы или заменив её какой-нибудь из фавориток.

В конце дня, распрощавшись с, как всегда, изрядно пьяненьким монахом и убедившись, что тот закрыл его на замок снаружи, не промахнувшись душками, молодой сатанист скинул с себя осточертевшее пальто, сандалии и, оставшись в одной обгрызенной по колено сорочке, захватив маску, отправился на ночное представления спектакля-ужаса.

Он был абсолютно спокоен. Дима не собирался корячиться на поприще соблазнения Анны. В его планы входило лишь как следует напугать, отомстив молоденькой сучке за литературное унижение. К тому же задницей чувствовал, что эта авантюра станет ещё той ночью сурка. Сколько десятков, а может сотней дублей угробит самоубийца на праведную месть, он не знал и знать не хотел. Сколько будет нужно, столько и угробит.

Двигаясь по узкому коридору, абитуриент не планировал будущие шаги, а анализировал уже совершённые, прикидывая возможные альтернативные варианты на следующие попытки, заодно воспринимая эту выходку как своеобразную разведку боем. Ученик Суккубы до сих пор ума не мог приложить, на какой кривой козе к этой взбалмошной мажорке подъезжать и тем более соблазнять.

Он надеялся, что, выбив девочку из полосы комфорта и нащупав истинную суть, он сможет сформировать понимание её поведенческой звезды и подобрать к этому архетипу ключики. Сейчас же перед ним был ребёнок, ну, на худой конец, подросток,