Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Патрик Радден Киф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда проект руководства был первоначально опубликован, члены форума the Pain Care Forum выступили против него, заявив, что он не основан на убедительных доказательствах, и раскритиковав CDC за то, что он не раскрыл имена внешних экспертов, которые консультировали агентство. Одна из групп-участниц, Вашингтонский юридический фонд, утверждала, что нераскрытие имен является "явным нарушением" федерального закона. Другая группа, Академия интегративного лечения боли, обратилась в Конгресс с просьбой провести расследование в отношении CDC. Для Ричарда Саклера было важно, чтобы эти подставные группы воспринимались как независимые от Purdue. Когда Берта Розена спросили в последующих показаниях, играл ли он какую-либо роль во вмешательстве Вашингтонского юридического фонда, он ответил: "Я не помню, чтобы я участвовал". На вопрос о том, играла ли Purdue какую-то роль, он ответил: "Я не знаю ничего сверх того, что я заявил". (В 2016 году, в год, когда он выступил с обвинением в адрес CDC, Юридический фонд Вашингтона получил более крупный, чем обычно, взнос от Purdue в размере 200 000 долларов).
Форум по лечению боли выпустил собственный свод "консенсусных рекомендаций" , в котором выступил против любых мер, способных создать "новые барьеры" для приема лекарств, и подготовил петицию с четырьмя тысячами подписей, предупреждающую об опасности стигматизации пациентов с болью. Аргументом группы было то, что все эксперты, собранные CDC, были предвзяты. Но, разумеется, те самые группы, которые выдвигали это обвинение, финансировались компанией Big Pharma. В итоге CDC отложила выпуск рекомендаций, но в итоге они были опубликованы в 2016 году. Опиоиды не должны рассматриваться как "терапия первой линии", - говорится в рекомендациях. "Как цивилизация, мы каким-то образом смогли прожить 50 000 лет без оксиконтина", - сказал один из врачей, Льюис Нельсон, который консультировал агентство по рекомендациям. "Думаю, мы выживем и дальше".
Но не лишено оснований и опасение, что перед лицом новых рекомендаций и усиленного контроля со стороны властей врачи могут слишком сильно отклониться в другую сторону, резко прекратив прием пациентов, которые стали зависимы от этих препаратов. Это тоже может иметь серьезные негативные последствия для здоровья населения, привести к тому, что пациенты выйдут на черный рынок, или к игнорированию законных страданий людей, живущих с хронической болью. Это была мучительно деликатная проблема как с политической, так и с медицинской точки зрения, и она усугублялась тем, что большинство врачей не были обучены тому, как постепенно отучить пациента от опиоидов. Индустрия научила врачей, как подсаживать людей на эти препараты, но не как от них отвыкать.
В 2017 году у Марка Тимни закончился контракт на должность генерального директора Purdue Pharma. Саклеры решили не продлевать его. "Были люди, которые подталкивали семью к переменам", - вспоминает один из руководителей, работавший с Тимни. "Но в конце концов они не захотели меняться". Старая гвардия отпраздновала отстранение Тимни, а оставшиеся члены новой гвардии начали планировать свой уход. Посыл был ясен: попытка реформировать компанию - хороший способ оказаться на обочине или быть уволенным. Лоялисты поставили свои судьбы на Саклеров. Некоторые из тех, кого Тимни вытеснил из компании, теперь вернулись. По словам другого сотрудника, работавшего в компании в этот период, корпоративная этика снова говорила о том, что лояльность будет вознаграждена: "Вся эта группа людей оглядывалась на то, что произошло с Уделлом, Голденхеймом и Фридманом, и говорила: "Они позаботились о них". "
Саклеры выбрали в качестве замены Тимни генерального директора канадского бизнеса Крейга Ландау. Проведя большую часть своей карьеры в Purdue, Ландау воспринимался как абсолютный лоялист Саклеров. В качестве медицинского директора он сыграл важную роль в изменении формулы препарата OxyContin. Он не собирался бросать вызов Саклерам, призывать их к извинениям или благотворительным взносам, которые они не хотели делать. Ландау также не собирался, как Тимни, пытаться сократить прямое вмешательство семьи в дела компании. Напротив, когда он готовил свой бизнес-план для работы в компании, Ландау, казалось, признавал, что его роль в качестве генерального директора будет в основном церемониальной. Он назвал Purdue "фармацевтическим предприятием Саклера". На случай, если бы оставалась хоть какая-то неуверенность в том, кто будет руководить, он назвал совет директоров компании, в котором по-прежнему доминируют Саклеры, "фактическим генеральным директором". Другие компании могут отказаться от опиоидов, признал Ландау, потому что юридические и репутационные издержки просто не стоят того. Но для Purdue это была возможность. По мнению Ландау, вместо того чтобы диверсифицировать бизнес, который принес им столько богатства и проблем, компания должна придерживаться "стратегии консолидации опиоидов", поскольку другие компании "отказываются от этого направления".
Одной из новаторских идей, которую обсуждала компания, было предложение, разработанное McKinsey, предлагать возврат средств каждый раз, когда пациент, которому был прописан OxyContin, впоследствии получает передозировку или заболевает опиоидным расстройством. Эти выплаты в размере до 14 000 долларов доставались бы не пострадавшему пациенту, а крупным аптечным сетям и страховым компаниям, таким как CVS и Anthem, чтобы побудить аптеки продолжать продавать "Оксиконтин", а страховщиков - оплачивать его, даже несмотря на такие потенциально смертельные побочные эффекты. (В итоге компания не реализовала эту идею).
Через месяц после назначения Ландау умер Раймонд Саклер. Ему было девяносто семь лет. "Он работал за день до того, как заболел", - с гордостью сказал Ричард. Это была последняя связь с первоначальным владельцем компании. И, похоже, молодые Саклеры чувствовали, что они будут идти вперед, бросая вызов и отбиваясь от тех, кто попытается остановить семью или замедлить ее развитие".
Глава 25. ХРАМ ЖАДНОСТИ
В 2016 году Нан Голдин делила свое время между квартирами в Берлине, Париже и Нью-Йорке. Невысокая женщина лет шестидесяти, с бледной кожей, вьющейся короной рыжевато-коричневых локонов и вечной сигаретой, Голдин занималась фотографией уже полвека и считалась одним из самых значимых американских фотографов. Она выросла в пригороде Вашингтона, округ Колумбия, в семье среднего класса, придававшей большое значение приличиям. Оба ее родителя выросли в бедности, но отцу удалось поступить в Гарвард, в то время как в университет принимали лишь немногих студентов-евреев. "Больше всего мой отец заботился о Гарварде", - заметила она однажды.
