Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

Рокко – немаленький мужчина, но Зейд тащит его, словно он ничего не весит. А потом роняет его на землю, заслужив несколько неприятных слов, которые старательно игнорирует.

– Он может бежать?

– Стрела в позвоночнике, – произносит Зейд.

Он приближается, и у меня пересыхает во рту. Я оказываюсь не способна ни на какие действия, кроме как просто смотреть и ждать, когда он склонится ко мне, возьмет меня за горло и вопьется своими губами в мои.

Миллисекунды.

Столь ничтожно малое время требуется мне, чтобы отреагировать. Он раздвигает мои губы языком, основательно пробуя меня на вкус, и вырывает из моего горла невольный стон.

Потом отрывается от меня и, схватив мои волосы в кулак, откидывает назад голову, и мне не остается ничего другого, как посмотреть ему в глаза.

– Хороший человек сожалел бы о том, что испортил нечто столь чистое.

– Но ты никогда не был хорошим человеком, – шепчу я, повторяя слова, которые он говорил мне уже столько раз.

– Нет, – соглашается он. – Но я всегда был твоим.

Сглотнув, я открываю рот, чтобы ответить, но, прежде чем успеваю моргнуть, рука Зейда отпускает мою шею и резко отдергивается в сторону. Задохнувшись, я поворачиваю голову и вижу, что Зейд сжимает наконечник стрелы в нескольких сантиметрах от моего лица, по его руке течет кровь.

Ксавьер силится протолкнуть стрелу дальше, но безуспешно. Мой рот раскрывается от изумления, пока я медленно пытаюсь осознать, что, черт возьми, только что произошло.

Пока я отвлеклась, Ксавьер, выдернул стрелу из своей икры и, судя по всему, попытался меня ею заколоть. А Зейд заметил это, несмотря на то что его взгляд ни на секунду не отрывался от моих глаз.

– Господи, мать твою, – выдыхаю я. – Как же это не круто, чувак.

Если бы Ксавьер убил меня до того, как я убью его, я бы с радостью приняла эту смерть. А если бы Зейд попытался меня реанимировать, то я бы просто отказалась возвращаться. Как я смогу смотреть себе в глаза после такого грандиозного провала?

Зейд вырывает стрелу из рук Ксавьера, и от него так и пышет черной яростью. Если так будет продолжаться и дальше, то от его руки останутся лишь ошметки. Она все еще не зажила после ножа, но он никак не показывает, что это причиняет ему дискомфорт.

Ксавьер оскаливает зубы от боли и разочарования, и я вижу, что он снова готов к нападению.

Поэтому я выхватываю стрелу из рук Зейда и чиркаю острым наконечником по шее Ксавьера под подбородком, заставляя его взглянуть на меня.

– Посмотри, сколько крови, – мечтательно произношу я, повторяя его слова с сардонической улыбкой.

Зейд меняет положение, опускаясь и прижимаясь к моей спине. Глаза Ксавьера перемещаются за мое плечо, и в них вспыхивает ненависть.

У меня перехватывает дыхание и меня охватывает дрожь, когда я ощущаю, как рука Зейда скользит по моей талии, а потом – ниже. Кончики его пальцев пробираются к поясу моих штанов.

Ксавьер внимательно следит за этим движением, и по мере того, как рука Зейда опускается, его лицо краснеет все больше.

– Что ты делаешь? – шепчу я, хотя ответ очевиден.

Это так чертовски неправильно, и все же моя киска сразу же начинает пульсировать, когда его пальцы касаются моего клитора.

– Когда ты брал ее тело, ты же знал, что единственным, о ком она думала, был я? – спрашивает он, игнорируя мой вопрос.

Я закусываю губу; по моим бедрам разливается возбуждение, пока он продолжает нежно ласкать меня.

Ксавьер рычит, но не удостаивает его ответом.

– Я покажу тебе почему, – шепчет Зейд, и в его глубоком голосе звучат темные и порочные нотки.

Его прикосновения становятся более яростными, и из меня вырывается тихий стон. Я закрываю глаза, смущенная происходящим, несмотря на то что Ксавьер видит только очертания руки Зейда.

– Не стесняйся, – шепчет мне на ухо Зейд. – Покажи ему, почему у него нет ни единого шанса против меня.

Я судорожно вздыхаю, не в силах сдержать стон. Мои глаза то приоткрываются, то вновь закрываются от наслаждения, овладевающего моим телом. Он умело гладит мой клитор, и вскоре моя голова снова опускается на его плечо.

– Зейд, – стону я, и мои бедра начинают дрожать.

– Хватит, – рычит Ксавьер, в его голосе звучит боль, явно причиняемая не только стрелой в позвоночнике.

– Ты злишься, потому что она никогда не стонала твое имя? – бросает Зейд.

Он прав – я так и не сделала этого, как бы ни старался Ксавьер.

– А она взывала к Богу? – допытывается он.

– Да, – выплевывает Ксавьер, и, черт возьми, я просто рассыпаюсь на части в этот момент.

Я извиваюсь под рукой Зейда и бессознательно кручу бедрами, пока блаженство разъедает все мое существо.

– Хорошо, – с усмешкой в голосе говорит он. – Значит, она звала меня.

– О боже, Зейд, – всхлипываю я, чувствуя, как нарастает оргазм, формируясь в острой точке – как раз там, где сейчас его пальцы.

– Вот так, детка, – мурлычет он. – Покажи ему, кому ты на самом деле молишься.

– Тебе, Зейд! – выкрикиваю я, разлетаясь на миллионы осколков, и моя душа вырывается на свободу, устремляясь высоко в небеса.

И только тогда я понимаю, что мне не место там. Мой темный бог тянет меня вниз – в мир греха и наслаждения, заставляя кончать, пока я держу стрелу у горла своего насильника.

Мы все все равно уже прокляты, вынужденные жить за воротами рая. Поэтому мне больше нравится жить в темноте – рядом со своей тенью.

Зейд вытаскивает руку из моих штанов и накрывает мою киску ладонью, пока я наслаждаюсь накатывающими волнами эйфории.

Медленно опускаюсь вниз, и мое зрение понемногу начинает проясняться.

Тяжело дыша, я бросаю взгляд на Ксавьера и вижу, что он буквально кипит, его стеклянные глаза смотрят на меня.

Почему он считает себя преданным, ведь ему никогда не принадлежало ничего, кроме моих кошмаров?

– Шлюха, – злобно выплевывает он.

Зейд выпрямляется, его присутствие становится все более ощутимым; он в нескольких секундах от того, чтобы взять все в свои руки и отправить Ксавьера в загробный мир прямо сейчас. Я снова приставляю стрелу к его шее, и под ее кончиком выступает капелька крови.

– А с чего ты взял, что твое мнение обо мне вообще что-то значит? – спрашиваю я.

Прежде чем он успевает ответить, раздается громкий вопль, полный боли и отчаяния.

– Гребаная психованная сучка!

А вот и Франческа.

Поворачиваюсь на своих трясущихся ногах и вижу, как Сибби тащит