Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  Такого не прочтешь в сухих официальных отчетах, донесениях и сводках потерь. Там, если и не привирают напрямую, уж точно всего не сообщают, стараются сглаживать по-настоящему страшное. Если сравнить переписи населения за три года до Великой Ночи и через пять лет после нее (данные по Алкскому королевству и копия итоговой сводки лежат в архиве у Амори), получается, что Империя в целом недосчиталась половины населения.

  Но, простите, тогда даже в Алкии должно жить не восемьдесят тысяч человек, как ныне, а больше трехсот тысяч, ведь перед Великой Ночью имелись семьсот тысяч, а в целом по Империи - почти двенадцать миллионов. И это - в бывшей провинции, которая отделалась легче всех! Кое-что можно понять и о других провинциях. Скажем, до Великой Ночи в Верхнем Сколене жило два миллиона семьсот тысяч, и теперь, вроде бы, должно быть миллион триста тысяч. Но по переписи, проведенной еще имперскими властями, когда никто не скрывался на болотах, в Верхнем Сколене оказалось триста пятнадцать тысяч.

  А два года назад, когда Амори решил выяснить, сколько же у него подданных на самом деле, их оказалось уже двести семьдесят тысяч. Кто-то, конечно, сбежал, как мать Эвинны, но по крайней мере половина потерь - естественная (точнее, противоестественная) убыль населения. Короче, не половину населения потерял Верхний Сколен, а больше девяноста процентов. Интересно, могла бы дать такие потери ядерная война? Даже с учетом радиации, токсичных выбросов, других типов ОМП, не говоря уж о старых добрых "калашах" и простом тротиле?

  Впрочем, и тут наложились несколько факторов. Во-первых, конечно, климат, во-вторых человеческая глупость - несколько волн варваров, мародеров, а также спекулянты. Еще припрятавшие припасы чинуши, устроенный собственными дезертирами беспредел... Сама неуклюжесть и тупость забюрокраченного до предела государства неизбежно вела к новым жертвам. Вдобавок природные катастрофы вроде землетрясений и их спутника - эпидемий. Они должны были разгуляться уже после Великой Ночи, когда миллионы непогребенных трупов оттаяли. Но начались наверняка почти сразу же. Медицины, способной быстро остановить пандемию, у Империи тоже не было, да и если б была... Порази подобная катастрофа Землю, наверное, никаких государственных служб бы не осталось в течение недели.

  "Наверное, прошло уже три месяца, но определить невозможно. Мы остались вдвоем с братом: отцу проломили голову в развалинах амбара, где он искал остатки зерна. Одна за другой умерли сестры: сначала исчезла младшая, похоже, ее выкрали мародеры, они уже едят людей. Но через два дня мать приготовила жаркое, приправленное какими-то специями. Тогда мы были слишком голодны, чтобы удержаться от соблазна, но когда голод на время ослаб... Наверное, теперь мы ничем не лучше этих мародеров..."

  Читать становилось все труднее. Одно дело - фантастика, пусть сколь угодно правдоподобная, и совсем другое - записки человека, пережившего инферно. "Не приведи Кто Там Наверху, чтобы у нас написали "Мемуары о ядерной войне" - подумал Моррест. - М-да..." Не выдержав, Моррест отложил книгу. Как-нибудь в другой раз. Когда немного забудется пережитое в Самуре. Когда в жизни появится хоть какой-то смысл.

  В этот день он впервые задумался, куда идет и что будет делать. Первые дней десять - сказать точнее невозможно, он не считал ни дни, ни пройденные мили - он просто брел на восток, стараясь углубиться подальше в лес. Днем и ночью жгло опасение, что какой-то особенно смелый разъезд пограничников заберется достаточно далеко, перехватит его и узнает. О том, что они с ним сделают, Моррест боялся даже думать. Конечно, про Ведьмин лес ходили зловещие слухи, но ведь сам он ничего такого не встретил. Лес как лес. Значит, и погранцы знают, что страшная слава леса - пугало для простаков.

  Хегер был прав: в Алкии рано или поздно схватят. Слишком маленькая и густонаселенная по нынешним временам земля. До Верхнего Сколена далеко, еды точно не хватит, а на одних ягодах, если на дворе не осень, далеко не уйдешь. Остается одно: попытать счастья, пересекая Лес по самому короткому пути и, перебравшись через Эмбру, попытаться затеряться в столице. Старый Энгольд до сих пор самый большой город Сэрхирга. Шутка ли - под тридцать тысяч жителей, пятая часть всех нижних сколенцев. Там и сейчас никого не удивит чужеземец.

  Моррест выложил из мешка все, что набрал. Не так много, как хотелось, но если не брезговать встреченными ягодами, а запасы по возможности беречь, можно продержаться. Больше беспокоило другое.

  Он уже успел увидеть достаточно, чтобы понять: на дорогах богоспасаемого Алкского королевства признается лишь право меча. Если у тебя полный мешок еды, но нет оружия, а лучше дюжины телохранителей - значит, добро это не твое, хоть ты и проплатил, и тащишь на горбу. Он вынул заткнутый за пояс меч. И изначально-то дрянное оружие, как сказали бы в его мире, ширпотреб, а после употребления в качестве лопаты меч годился только на переплавку. Острие обломано, лезвие безнадежно затупилось и погнулось, так, что больше не влезет ни в какие ножны, даже будь под рукой точило - не заточить. Почти у самой гарды пролегла трещина. Сломается в первом же бою. Значит, без оружия никак - будь у него нормальный меч, может, побоятся связываться: с вооруженных бродяг много не добудешь, а нападать опасно. Где бы достать? А где именно сгинул тот легион и несколько гарнизонов впридачу?

  - Нужен арсенал, - отбрасывая обломок меча в кусты, пробормотал Моррест. - Нужен меч...

  Каждое утро он поднимался и шагал навстречу встающему светилу. И снова тянулись вдаль бесконечные деревья, большие и малые, молодые и старые, больные и здоровые, хвойные и лиственные. Иногда он держался старинной мощеной дороги, до сих пор не до конца поглощенной лесом: дорожным строительством Сколенская империя занималась не меньше, чем Римская. Порой приходилось брести по едва заметным звериным тропкам. Пару раз из зеленого моря лесов вставали полуразрушенные стены крепостей - похоже, о них и рассказывал Альдин. Именно здесь пропал имперский легион - считай, четыре нынешних полка с конницей, парком полевых и осадных катапульт, обозом, полевым госпиталем, штабом...

  В один из городков Моррест залез, обнаружив пролом в стене. Запасы тут, конечно, не пополнишь - наверняка все съели в Великую Ночь - а вот оружие вместо затупившегося, со сломанным острием меча можно достать. Не то, чтобы в этом был особый смысл: он не настолько хорошо владеет мечом или копьем, чтобы отбиться от лихих людей или даже зверья. И все же наличие оружия придало бы уверенности.

  Наверняка тут жили военные. Четкая, как в римских лагерях, планировка, мощеные булыжниками улицы - видно, неподалеку были и каменоломни. Моррест не так много знал о старосколенской армии, чтобы с ходу обнаружить арсенал. Но после двух часов лазания по развалинам он наткнулся на запертое помещение. Дверь сгнила, замок из дрянного железа успел проржаветь насквозь - и все же пришлось попотеть, камнем сбивая запоры. Моррест шагнул внутрь. Факел сверкнул на меди массивной кирасы, его свет, спугнув воцарившуюся здесь тьму, осветил уходящие вглубь склада стеллажи, на которых, тщательно промазанные маслом, ждали давно мертвых легионеров мечи и щиты, копья и секиры, кольчуги, шлемы и поножи. Недавняя сверхдержава была готова к самой тяжелой войне, ее легионы могли раздавить любого противника, но они не понадобились. Беда пришла с другой стороны и была пострашнее любой войны - кроме, разве что, войны атомной. Легионы погибли, так и не вступив в бой, огромные склады остались в недоступной никому глуши, а недостойные потомки прежних Императоров выясняют отношения с помощью убогих новоделов.