Эротические рассказы - Подростки - Stulchik

— А у меня, между прочим, новый купальник…

Это сообщение меня застало врасплох, и я не знал, то ответить. Хотя от Ольки всегда можно чего-нибудь ожидать — не девушка, а ходячий сюрприз.

— Показать? — спросила она.

— Кого?

— Купальник новый — показать?

— Новый? Покажи.

В то время, пока Оля стаскивала с себя куртку и прочую многочисленную зимнюю одежду, я попытался вспомнить, как выглядел ее старый купальник. И с удивлением обнаружил, что совсем забыл, даже не помнил, был ли он вообще. Для этого потребовалось всего полгода. Интересно, сколько нужно, чтобы забыть эту странную девушку?

— Ну как? — спросила Оля, прогуливаясь по прихожей, как на пляже.

— Ничего костюмчик! — похвалил я. — Смотрится.

И в самом деле, это был отличный купальник, тем более, что его присутствие на теле было самым незначительным. Плавки, а вернее едва заметная полоска, пересекавшая бедра, явно пытались убедить окружающих в своем чисто символическом существовании. Более того, они как бы призывали: Эй, смотрите, здесь что-то есть! То же можно было отнести и к верхней части. Мне сразу перехотелось куда-либо идти. Пусть провалится это чертово управление! Скажу, был на похоронах, такое несчастье можно понять. Со всяким может случиться. Правда, с бригадиром такие номера уже не проходят, начнет потом орать, аж тошно слушать.

Что делать, если человек нервный от природы?

— Надо, малышка, — развел я руками. Служба. Ты пока это… займись чем-нибудь. Включить телик?

— Сам ты телик! — рассердилась Оля. — Где твоя контора, далеко?

— Да нет, тут рядом.

В общем, Оля набросила свою куртку, и в таком виде мы отправились на дежурство. Вечер был морозным и темным, Жилмассив светился частыми огнями своих многоэтажек, дразнил запахами чего-то вкусного. Шумная детвора каталась с горки, а по тротуару, не обращая на нас внимания, шагали прохожие с авоськами. Спустя считанные минуты мы были на месте. Мы сидели в крохотном вагончике, брошенном посреди новостройки, грелись у калорифера, рассказывали друг другу свои новости. На плитке нагревался чайник.

— Что ж ты, всю ночь так и сидишь? — спросила Оля.

— Делать мне больше нечего! — ответил я.

— Ложусь и дрыхну до утра — вся работа.

— А на чем?

Я кивнул на топчан с матрасом, кое-как прикрытый потрепанным покрывалом. Где-то валялась подушка, но настолько дряхлая, что я предпочитал обходиться без нее. Что поделаешь — хорошо, хоть так. Тем не менее это не смутило мою гостью. Она быстро привела постель в приличное состояние, после чего с довольным видом расположилась сверху.

— Обожаю ездить в поездах! — воскликнула она. — Ездить — как это здорово!

Я согласился и почему-то засмеялся. Со мной это случается, особенно когда появляются определенные надежды в интимном плане. Вероятно это связано с волнением, но все равно, как-то неудобно. Некоторые это понимают неправильно, поэтому, чтоб успокоиться, я закурил. С улицы доносились отрывистые завывания ветра, на плите гудел чайник. Чем больше наш вагончик наполнялся теплом и уютом, тем сильнее меня охватывало странное волнение, отозвавшееся ознобом по всему телу. Сигарета так и прыгала в моих пальцах, и, как я не пытался успокоиться, мое состояние становилось все более невыносимым. Пора уж было начинать с Олей, но на ум ничего не приходило, и я не знал, с чего начать. Может, предложить ложиться спать, а то завтра рано вставать? Нет, от такого намека у нее пропадет всякое настроение, как-то слишком прямо, тем более, что завтра — суббота. Лучше подождать, пока сама не начнет зевать.

Я почти не удивился, когда на пол упала Олина куртка, а за ней и две крошечные тени скользнули по стенке нашей каморки. Оставшись совсем голой, Оля сладко потянулась, а затем стала рассматривать свои ноги, вытягивая каждую чуть ли не до потолка. В свете калорифера они казались абсолютно красными.

— Ты чего? — спросил я хриплым голосом.

Впервые я видел, чтобы девушки рассматривали свои ноги, притом в таком виде.

— Аэробика! — объяснила Оля. — К твоему сведению, уже месяц занимаюсь.

— Чем?

— Аэробикой, чем же еще?! Вот смотри.

И она показала несколько упражнений, от которых мне стало не по себе. Конечно, если трезво вдуматься, то ничего особенного там не было — все это можно увидеть едва ли не в каждом журнале. Но странное дело; в этой мрачной хибаре, среди ящиков и грязных спецовок это казалось чем-то необыкновенно волнующим и желанным. Оно было воплощением совершенства. Всем своим сердцем я устремился туда, между пурпурных ног, только там я ощущал источник своих желаний. Оля это почувствовала и стала рассыпать свои прелести до того щедро, что захватывало дух. В висках стучала кровь, щемящий зуд в паху становился все нестерпимей. Невидимая сила сорвала меня с места, и я оказался на топчане. Оля не успела закончить со своим мостиком, как в повалил ее и со всего маху овладел ею. Девушка охнула и чуть прогнулась, однако тотчас успокоилась, замерла в сладостном ожидании.

Нужно заметить, что из-за моей торопливости Оля имела не совсем нормальную позу: своей коленкой она упиралась мне в самый подбородок, и при каждом движении я ощущал это весьма чувствительно. Не придав вначале этому обстоятельству особого значения — до того ли было? — в дальнейшем я понял, что попал в неожиданно затруднительное положение, когда уже стало совсем не до секса. Когда же Оля, начала энергично двигать своим тазом, я стал всерьез соображать, как бы поскорей прекратить зто бессмысленное занятие. Может, сослаться на плохое самочувствие? Нет, Оля не поймет, подумает бог знает что, все будет кончено.

Моим спасителем был телефонный звонок, обычный звонок из диспетчерской по поводу дежурства. Я схватил трубку и сообщил, что все в порядке, никаких замечаний. Затем я предложил заняться чаем.

Оля пила чай мелкими глотками и безразлично глядела мимо чашки. Я не решался нарушить молчание, хотя в тот момент слова были просто необходимы, пусть даже самые пустые и ничего не значащие.

— Малышка, — неожиданно сказал я, — а ведь я по тебе соскучился.

Оля ничего не ответила. Своим недовольным видом она напоминала обиженного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Мне стало жаль девушку. Я наклонился и поцеловал ее в шею. Затем в коленко. Затем мы побросали чашки и коснулись друг друга губами, медленно ощутили их горячий привкус. Не прекращая зыбкого, почти невесомого поцелуя, мы сбросили всю мою одежду и легли в постель. Было тесно, и я едва не свалился на пол, когда Оля своим маникюром коснулась мне в пах. Я дернулся, как от электрического удара.