Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

четыре носовых стационарных дистанта, чей синхронный импульс был в состоянии испарить астероид – хотя и не из крупных, конечно. И сейчас два из них уже заканчивали накачку. Через считаные секунды они будут готовы к бою. Простым зрением увидеть это отсюда даже очень опытный человек сможет только когда оружие примет полный заряд. Но третий глаз способен наблюдать весь процесс – как и многое другое.

Шкипер собирался сказать мне еще что-то и даже сделал движение, словно собираясь выхватить оружие – впрочем, всего лишь пистолет, офицеры торгового флота не вооружались чем-нибудь более современным; но, в конце концов, и пулей, пусть и несерийной, можно вывести противника из строя и даже убить. Не знаю, всерьез ли он собирался открыть огонь; вообще-то вряд ли, но возникшая ситуация, похоже, уже успела вывести его из равновесия. Однако еще один возглас парня, сидевшего на связи, помешал капитану осуществить подобное намерение:

– Шкипер, ответ!

И прочел, не дожидаясь команды:

«Примите десант для проведения досмотра пассажиров и груза. Отказ будет сочтен враждебным действием».

Шкипер выругался. А я сказал, не дожидаясь, пока он сам вновь обратит на меня внимание:

– Капитан, два его дистанта вышли в рабочий режим, и мы под прицелом.

Шкипер недоверчиво поднял брови, но вмешался штурман, тоже наконец увидевший опасность:

– Шкип, и правда: оба нижних у крейсера разогреты.

– Он не имеет права… – начал было штурман.

– Капитан, – рискнул я прервать его. – У него есть право сильного. Вы что, не понимаете, это пират!

– Да бросьте! Это корабль федерального флота, но почему он…

Да, это был военный корабль Федерации. Но какое-то время тому назад он – клянусь своим везением – перестал быть таковым. Я мог бы прочесть этим ребятам длинную лекцию по Уставу дозорно-космической службы, где был, кроме всего прочего, детально разработан ритуал досмотра, начиная с текста первого предупреждения и кончая применением оружия. А прочитав – доказать, что устав не был соблюден ни в единой его букве, чего никогда не позволил бы себе офицер военного космофлота: все они, как известно, великие любители и хранители ритуалов и почитатели всех уставов, сколько бы их на флоте ни существовало. Я мог бы, да; только не оставалось времени на общее образование торгашей.

– Если промедлите еще секунду, – вот все, что я мог сказать, – то в два счета сможете убедиться, что я прав.

– Шкип, крейсер выпустил катер в нашем направлении.

– Сукин сын… – только так и отреагировал капитан. – Ну ладно… Всем по местам стоять!

Вернее, конечно, сидеть в удобных противоперегрузочных креслах. Только для меня, к сожалению, в рубке такого не оказалось: экипаж был в полном составе..

– К срочному выбросу!..

Дальше слушать я не стал. Мой мик поспешил подсказать мне, что выполнение этого действия, то есть срочного выхода из сопространства в нормальный Простор, маневра рискованного, но порой необходимого, требовало трехсекундных подготовительных действий. Успею я за три секунды?..

Я мчался к своей капсуле в пассажирском отсеке с такой скоростью, с какой никогда в жизни не бегал – и, наверное, никогда уже не буду. Ноги работали сами собой, а мик бесстрастно ронял:

– Одна… две… три…

Еще полсекунды, ну!

– Четыре…

Я прыгнул, влетел в капсулу, захлопнул крышку.

– Пять…

Что они, передумали, что ли?..

Нет, на табло светится: «Срочный выход!».

Ага, поехали!

Можно было облегченно вздохнуть. И пропеть славу ленивцам, сачкам и филонам. Собственно, только на это я и мог рассчитывать: экипаж маленького «торгаша» вряд ли был тренирован на военном уровне. Этот маневр предпринимался крайне редко, и с самого начала ясно было, что в положенные три секунды ребятам не уложиться; хорошо, если в шесть. Так и получилось. Иначе меня размазало бы по палубе и экипажу пришлось бы устраивать большую приборку в неурочное время. В эти самые шесть секунд крейсер мог бы понаделать из нас кварков; но то ли вояки пожалели нас, то ли пренебрегли, а может, у них что-то в нужный миг не сработало – бывает и такое. Ну и слава богу, что так.

Остальное представлялось мне более или менее ясным: в нормальном пространстве придется, выбрав предпочтительное направление, уйти в новый, сверхплановый разгон и нырок, отыскать другой узел в сопространстве и уже оттуда брать курс на Теллус. С этим экипаж, как я надеялся, справится без особых трудностей, потому что подобное было его повседневной работой.

Так оно в конце концов и получилось. Но снова было потеряно время. И мое стремление поскорее оказаться дома уже пылало, раскаленное добела.

«Стриж» сел на Африканской платформе. Но на Теллусе, похоже, внутренняя ВВ-транспортировка работала без сбоев. Я дружески попрощался с экипажем; прочие пассажиры были недовольны опозданием, не понимая его причин – поскольку все приключение (сейчас это уже казалось мне приключением, чуть ли не забавным) они мирно проспали в капсулах.

Еще несколько минут – и я вышел из той самой кабины, в которую входил, совершая побег на Стрелу Три, – на Теллусе, в двух шагах от дома.

Сам собою вырвался облегченный вздох: тут все было в порядке, и это успокаивало и обнадеживало, подсказывало, что старая и добрая жизнь вернется и ко мне – с Лючаной, конечно. Все урегулируется.

Я еще поглядел вокруг, чтобы окончательно убедиться. Да, все в порядке – разве что какие-то из рекламных табло успели смениться, но это происходит каждую неделю. Что нового предлагают? Да всякую всячину. И в том числе – иммиграцию в мир Улар. Оставалось только пожать плечами. Кто слышал когда-нибудь о таком мире? А в общем – мне-то какое дело? Я мигрирую к себе домой. И только. И никуда больше.

5. Старуха в углу

Старуха сидела на полу в самом углу, подобрав под себя ноги, низко уронив голову, так что подбородок упирался в высохшую грудь. Казалось, она никак не воспринимала окружающее ни зрением, ни слухом, но ощущала себя в каком-то другом мире, виртуальном, в котором с кем-то, наверное, общалась, что-то видела и что-то слышала. Во всяком случае, так можно было бы подумать, понаблюдав за нею некоторое время и заметив, как начинают шевелиться ее губы, словно произнося что-то, но совершенно беззвучно. Через минуту-другую губы останавливались, какое-то время проходило без единого движения, а затем губы снова начинали повторять те же самые действия