MMIX - Год Быка - Роман Романов

Поэтому иносказание о бездомном духе будущей науки или о творческом духе, поселившемся в квартире, имеет вполне жизненное объяснение. Речь идёт о конкретной живой личности, которая и стала домом для всех этих светлых и не очень идей, духов. Понятно, что масштабные идеи посещают личность не в детстве, и даже не в юности, а где-то в начале второй большой фазы Надлома. Поэтому нет прямой связи между стадиями развития конкретной личности и стадиями развития идеи, которую эта личность продвигает. Но ясно, что соединение составных частей будущей теории в одной личности ускоряет течение стадий развития научной идеи. Мы как раз это и обнаружили: до 7 главы развитие первых стадий растянуто по времени на десятилетия, а после этого развитие резко ускоряется.

С учётом этого замечания загадочная история с отравлением в 30 главе тоже разъясняется. Мастерство и душа новой науки, воплощённые в одной смертной личности, теряют связь с «подлунной» жизнью, лишаются своих «теней». Однако содержание виртуального пространства психики не исчезает вместе со смертью физических тел. Светлые идеи и традиции, также как и новый уровень мастерства или тонко чувствующая душа, как правило, передаются детям. Иначе нельзя объяснить появление гениев именно в творческих семьях, как Моцарт в семье музыкантов или Булгаков в семье священников и богословов. Но это в том случае, разумеется, если родители не растратили энергию любви напрасно, не расплескали масло. Более того, у меня есть подозрение, что тем же самым интимным путём эти живые идеи передаются и просто любимым людям. Но это мы опять отвлеклись…

Теперь мы, похоже, сможем растолковать, о каком именно жизненном выборе идёт речь в 26 главе, почему главными героями здесь стали Низа и Иуда, теневая часть души Ершалаима и теневая часть мастерства Мистерии. Для умудрённой опытом Маргариты не будет так уж сложно прочитать эту главу как притчу, аллегорию своего жизненного выбора. «Низкая» сторона души направляет действия теневой стороны мастерства. Отказ от неё в пользу внешнего опекуна – неизбежный жизненный выбор на каком-то повороте судьбы, как выход на пенсию для обычной личности. Это выбор может даже продлить творческую активность, как переход византийского наследия под опеку западноевропейской цивилизации имел результатом феномен Возрождения.

Нужно только помнить, что симметрия последних стадий Гармонической стадии с первыми стадиями Подъёма не является полной. Симметрия является практически полной в том, что касается соотношения собственных и внешних источников удовлетворения материальных потребностей, а также их уровня. Однако с точки зрения передачи знаний симметрия является зеркальной – поток знаний и опыта в детстве идёт извне, а в старшем возрасте – наоборот. Тем не менее, жизненный опыт накапливается в течение всех 32 стадий, поэтому главная линия остаётся восходящей всегда. Именно поэтому истолкование последних глав не становится проще. Мы с вами миновали ещё один важный рубеж и выходим на финишную прямую, третью восходящую линию. Следующая 27 глава обещает быть достаточно интригующей.

61. Об исследовании петель

27 глава начинается описанием умиротворённого состояния: «Интересно отметить, что душа Маргариты находилась в полном порядке». А предыдущая глава открывалась портретом постаревшего Воланда. Есть все основания думать, что это внимание Автора к тому или иному из главных персонажей не случайно и имеет историософский смысл. Начало каждой главы соответствует тому или иному узлу, переходу между стадиями. В то же время согласно принципу «седьмого ключа» каждому образу соответствует отдельная идея, она же процесс, который развивается по таким же законам трёх больших фаз и 32 стадий. Переплетение этих отдельных заглавных линий вокруг главной линии опуса создаёт видимое разнообразие сюжета, которое вместе с соподчинёнными линиями вообще кажется хаосом, случайным переплетением событий – сети больших и малых узлов.

Заглавными эти линии второго уровня следует назвать, поскольку они соответствуют трём главным героям, имена которых можно найти в заглавии Романа. Вы не ослышались – именно трёх, а не двух. Даже название Романа обладает его главным качеством – несёт в себе скрытый от поверхностного взгляда смысл. Этот переход от поверхностного знания к глубинному смыслу и есть содержание главной линии Романа. На поверхности лежит история мастера и Маргариты, полагавшей, что в рождении романа участвуют двое – мастер и муза, мастерство и желание. Лишь после кульминации Романа героиня начинает осознавать роль третьей ипостаси – духа или мужа в своей судьбе. Лишь творческий дух, то есть Мастер с большой буквы, может не только пообещать, но и дать бездетной душе чаемое чадо. И только когда мы вместе с героиней осознаём эту необходимость любви втроём к Единому, тогда замечаем, что в заглавии слово «Мастер» пишется с большой буквы.

Ещё одна аберрация зрения героини, а с нею и мастера – инфантильное приписывание себе свойства вечности, неизменности, а значит – и заслуг предыдущих поколений. Маргарита изначально уверена, что роман мастера – это её детище, дело всей её жизни. Но у мастера раньше была другая жена, и мы даже догадались, что звали её Аннушка. Более того, сама Маргарита, как и мастер, по ходу развития главной линии меняется так, что можно говорить об иной личности. Эти рассуждения необходимы нам, чтобы понять значение авторской ремарки о психическом здоровье Маргариты. Заглавная линия души проходит цикл обновления примерно в два раза быстрее, чем главная линия Романа. Просто потому, что часть меньше целого. Узел 26/27 – один из таких рубежей обновления ипостаси души, которое происходит каждый раз при смене нисходящей линии на восходящую, то есть ещё и в узлах 6/7 и 16/17, а также в начале каждого нового ряда – в узлах 0/1, 10/11, 20/21. Так, в начале первой главы Аннушка проливает масло, подготовляя завязку сюжета.

В начальных узлах женская ипостась активизируется, стремясь к доминированию. В срединных узлах после бурной развязки душа успокаивается, предоставляя ведущую роль духу. Ипостась духа, как и мастерство, тоже обновляется дважды по ходу каждой большой фазы. Предыдущий узел 25/26 как раз и был одним из таких моментов обновления духа. Всё-таки Пилат, даже при взгляде на него через прозрачность новой души, – это не небесный Творческий дух Воланда, а его воплощение в Мастера. Дух Мастера переходит от линии творческого обновления под влиянием активной души к умудрённому влиянию на события в качестве проводника высшей воли. Обратный переход от линии суждения к линии обновления духа происходит, по всей видимости, в узлах *2/*3. Соответственно, для ипостаси мастерства такими же моментами обновления являются, скорее всего, узлы *3/*4 (переход к ведомой активности) и *8/*9 (переход к пассивной самостоятельности).

Вот такое замечание на полях к начальному абзацу. Что касается остального текста 27 главы, то здесь всё не так сложно. Ключом к его истолкованию является символическое число 12: «Двенадцать человек осуществляли следствие, собирая, как на спицу, окаянные петли этого сложного дела, разбросавшиеся по всей Москве». Что касается петель и узлов, которые собственно и делают линии петлями, то мы только что с ними разобрались. Поскольку у каждого заглавного героя есть своя триада учеников, а у тех – свои помощники, то разобраться в этих хитросплетениях малых линий действительно не просто. А вот указание на двенадцать человек однозначно и вне сомнений подразумевает, что Автор скрыл под картинкой чекистского следствия работу следующего поколения учеников – исследователей Романа и всего, что с ним связано.

При этом, как обычно, один и тот же сюжет главы о доблестных чекистах имеет, как минимум, два уровня подтекста. Первый уровень в масштабах нескольких лет на каждую стадию соответствует будущему всплеску активного литературоведческого исследования текста Романа, его первоисточников и прототипов с учётом вновь открывшихся обстоятельств и внутренних взаимосвязей. Образ Иванушки, который охладел к образу Берлиоза и предпочитает ершалаимские видения, скорее всего, означает, что где-то рядом с популярными булгаковедческими исследованиями и работами будут вестись скромные исследования символических образов Нового Завета.

Второй уровень подтекста, соответствующий историческим процессам масштаба лет 10-15 на стадию, аллегорически сообщает о будущих исторических исследованиях, изучающих события и фигуры, послужившие прототипами образов и сюжетных поворотов Романа. Лишь в этом контексте можно понять желание некоторых из коллективных прототипов спрятаться в бронированную камеру, то есть в закрытые архивы. Однако настойчивость следователей должна убедить, что никакой опасности такое исследование архивов не представляет. Впрочем, часть персонажей вроде Аркадия Аполлоновича будет, наоборот, словоохотливо делиться своими мемуарами. Во втором уровне подтекста изучение исторического контекста новозаветных событий тоже не будет самым популярным и благодарным полем исследовательской деятельности самых упорных и самоотверженных.