100 великих литературных героев - Виктор Еремин

Чтобы понять смысл и значение для нашего народа и романа «Тихий Дон», и его героев, прежде всего надо осознать, что это произведение является национальным духовным и нравственным продолжением романа «Война и мир», ниспосланным нам в эпоху коренного преобразования мира и человечества.

В отличие от графа Л.Н. Толстого (и видимо, это символично для новой эпохи), создал его человек из низов, и творил он не от имени высших слоев российского общества и преимущественно о высших слоях его и об их представлениях о русском народе, но от имени русского народа и о русском народе, ввергнутом в пучину кровавых войн волей этих самых высших слоев. Если герои «Войны и мира» лишь краешком задевают жизнь сословных низов, то герои «Тихого Дона» лишь краешком глаза наблюдают жизнь высших сословий, а потому со спокойной совестью участвуют в их свержении и истреблении. В этом контексте «Тихий Дон» предстает перед нами антитезой «Войне и мiру», а герои романа – антитезой героям Льва Толстого.

Так, Григорий Мелехов советского гражданина, в прошлом мещанина Шолохова, подлинный казак, живущий полнокровной, страстной человеческой жизнью, стал антитезой Платону Каратаеву, в образе которого аристократ Лев Толстой попытался воплотить собственные абстрактные представления о русском народе и о том, каковым он должен быть, но никогда на самом деле не был. Аксинью же можно рассматривать куда более пронзительной (в отличие от Мелехова – Каратаева) народной антитезой офранцуженной графинечке Наташе Ростовой.

При этом подчеркну, что именно глубинная народность на грани слияния плотского естества и языческого духа, преданности земному и высочайших душевных мук, безмерной жестокости и безграничного, действенного сострадания, именно народность с ее совестливостью, верностью отчему дому и родной земле непосредственно через Григория Мелехова и Аксинью Астахову стала истинным главным героем романа. Об этом мечтал Лев Толстой для своего гениального детища, но воплотил в жизни Михаил Шолохов в великом «Тихом Доне».

Павел Корчагин

В середине XIX в. один общественный деятель Франции (к сожалению, не помню, кто именно) сказал приблизительно следующее:

– Тяжко и стыдно жить во времена, когда общество грабителей, лжецов и идиотов натягивает на себя тогу Фемиды и пытается судить революцию за ее неизбежные, но справедливые с точки зрения истории разрушительность, жестокость и кровопролитие.

Сегодня можно только с отчаянием повторять:

– Как он был прав!!!

Любой великой социальной революции дано свыше множество спорных «всегда» и лишь одно неподвластное воле человека «никогда». Прежде всего, революция всегда права; революция всегда сталкивает в ожесточенной схватке неравноправные слои общества, а потому жестока и кровава; главными виновниками революции всегда являются свергнутая власть и экономическая и интеллектуальная элиты павшего общества; революция всегда пробуждает к жизни прежде всего наиболее чуткие к справедливости, чести и совести человеческие души; революция всегда завершается формированием новой элиты, состоящей, как правило, из самых активных и напористых негодяев и мерзавцев, которых в дальнейшем идеализирует устоявшееся общество, но затем обличает контрреволюция, жаждущая оправдать себя пороками вождей революции; и еще много-много разных «всегда». Но главным все-таки навечно остается единственное «никогда», а именно – революция никогда не должна быть судима человеком и обществом, ибо послана она небом для совершения на земле высшей кары неправедным властителям и их обнаглевшим прихлебателям. Одновременно революция является жестоким уроком для новых властителей, чтобы знали меру и не повторяли преступлений свергнутых предшественников, – в противном случае революция вернется. Вернется в гораздо больших и куда более страшных масштабах. Но история, к сожалению, не может служить уздой для человеческой алчности и человеческого чванства. Потому мы не ошибемся, если назовем роман «Как закалялась сталь» одним из самых актуальных произведений третьего тысячелетия, а его главного героя Павла Корчагина – героем будущих времен.

Немного об авторе. Николай Алексеевич Островский родился 16 (29) сентября 1904 г. в селе Вилия Острожского уезда Волынской губернии (ныне Острожский район Ровенской области). Отец его, унтер-офицер в отставке Алексей Иванович Островский, герой Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., потомственный военный. Мать, в девичестве Заяц Ольга Йозефовна (обычно произносится как Осиповна), чешка по национальности, дочь лесничего, была на двадцать два года младше своего мужа. Николай стал четвертым ребенком в большой семье – у него были сестры Надежда и Екатерина и старший брат Дмитрий. Отец был заядлый картежник и гуляка, почему в 1912 г. Ольга Осиповна забрала детей и уехала жить к родне.

Почти три года они кочевали из села в село, пока в 1915 г. не обосновались окончательно в маленьком провинциальном городке, на большой узловой железнодорожной станции Шепетовке. Матери пришлось туго – чтобы прокормить себя и четверых детей, она вынуждена была работать и поварихой, и швеей, и акушеркой. В Шепетовке старшие дети тоже устроились работать.

Еще в Вилие Николай учился в церковно-приходской школе, а когда семья нашла себе приют в городке, окончил двухклассное училище. Затем двенадцатилетний мальчик поступил кубовым в буфет при станции, через год он стал помощником кочегара в депо.

После Октябрьской революции станция Шепетовка оказалась одним из важнейших объектов противоборства между большевиками и Центральной Радой на Украине. Последняя призвала на помощь австро-немецкие войска, а затем белополяков.

Николай, рабочий депо, принимал активное участие в большевистском подполье, а в 1918 г., будучи пятнадцати лет от роду, ушел на фронт в бригаду Г.И. Котовского, затем воевал в Первой конной армии С.М. Буденного.

19 августа 1919 г., во время боев с белополяками, Островский был тяжело ранен и комиссован.

После войны Николай учился в Киевском электромеханическом техникуме и одновременно работал помощником электромонтера в Киевских Главных железнодорожных мастерских, где был избран секретарем комсомольской организации. Как комсомолец, он участвовал в работах по снабжению дровами населения Киева. Тогда-то Островский и заболел тифом, осложнение после которого сделало его инвалидом I группы. Юноше едва исполнилось восемнадцать лет, когда ему поставили диагноз – прогрессирующий рассеянный склероз.

Островскому пришлось оставить учебу и вернуться в Шепетовку. Там он вновь с головой ушел в комсомольскую работу, даже вступил в ЧОН.

Однако состояние здоровья Николая ухудшалось. С 1924 г. он вынужден был уволиться и заняться лечением. В этих целях в 1925 г. молодой человек перебрался на жительство к Черному морю – в Новороссийск, к семье Мацюков – друзей матери. Вскоре дочь их Раиса Порфирьевна Мацюк (1906–1992) стала женой будущего писателя.

Николай Алексеевич не собирался бросать учебу и поступил на заочное отделение Московского коммунистического университета им. Свердлова. Тогда же он сделал первую пробу пера – написал повесть о котовцах, но рукопись была утрачена. Болезнь прогрессировала – Островский уже мог ходить только на костылях, начал слепнуть…

В октябре 1927 г. Николай Алексеевич по просьбе друзей взялся за работу над воспоминаниями о своей боевой молодости. Рукопись была готова в 1928 г. Неожиданно друзья стали советовать Островскому опубликовать ее как художественное произведение. Чисто литературных недостатков в книге было много, но Николай Алексеевич решил представить ее в издательство такой, как есть, поскольку считал, что выправление текста только выхолостит из него живое начало. И начались мытарства с публикацией. Автор несколько раз отсылал рукопись в издательство «Молодая гвардия», но ее дважды теряли, а затем прислали резко отрицательный отзыв – того, о чем написано в книге, просто не может быть!

Осенью 1929 г. жена привезла почти неподвижного и слепого Николая Алексеевича на лечение в Москву. Восемь месяцев пребывания в больнице результатов не дали. Островские остались жить в столице, получив комнату в коммунальной квартире. Упорный писатель продолжал работать над своей книгой. И хотя слепец ежедневно на 12–16 часов оставался дома один, жена и друзья изготовили ему специальный «транспарант» (папку с прорезями), с помощью которого Николай Алексеевич пытался писать. Но и это продолжалось недолго – пришла полная неподвижность, и Островский вынужден был диктовать книгу родным, друзьям, соседке по квартире, даже девятилетней племяннице.

Одновременно он не оставлял попыток опубликоваться. Наконец, рукопись попала к М.Б. Колосову, который сразу оценил истинное значение произведения.

Первая часть книги публиковалась в журнале «Молодая гвардия» с апреля по сентябрь 1932 г. и прошла незамеченной. Обескураженный Островский по настоятельному совету врачей в октябре того же года переехал жить в Сочи. Там он завершил работу над второй частью книги. Полностью «Как закалялась сталь» вышла отдельным изданием в 1934 г. Автором заинтересовался прославленный в те годы журналист газеты «Правда» М.Е. Кольцов. Современные обличители советской литературы уже по традиции утверждают, что он получил от Сталина коварное партийное задание создать из Островского очередной миф. В конце 1934 г. Кольцов приехал в Сочи на встречу с Николаем Алексеевичем, а в марте 1935 г. в газете «Правда» был опубликован очерк «Мужество» о слепом и обездвиженном писателе.