Битва двух империй. 1805–1812 - Олег Соколов

Развернув свои войска между Эльбой и Одером, Наполеон не сомневался, что русская армия не сможет уже застать его врасплох в герцогстве Варшавском. Именно поэтому он отныне не торопил свои полки, а старался дать им возможность отдохнуть, собраться, подтянуть отставших и не торопясь двинуться навстречу неприятелю. Перед Великой Армией была поставлена задача выдвигаться на рубеж Вислы во второй половине апреля. В своем письме маршалу Бертье он указывал, что желает, чтобы его армия была к 1 мая расположена «в развёрнутом боевом порядке на Висле»[74].

Исполняя распоряжение императора, корпус маршала Даву вместе с 7-й дивизией к 15 апреля развернулись на фронте от Торна до Данцига вдоль по течению Вислы. 5-й корпус Понятовского оставался там, где он стоял, от Плоцка до Варшавы, остальные корпуса подтягивались, чтобы встать рядом с ними и позади них. Удино (2-й корпус) вступил в Берлин, Ней (3-й корпус) — во Франкфурт-на-Одере. В это время на смену весенней распутице пришла хорошая погода, и войска могли продемонстрировать как своим командирам, так и населению Германии и Польши свой бравый внешний вид.

Вот что писал генерал Ледрю, командир 10-й дивизии корпуса Нея из Франкфурта-на-Одере 25 апреля 1812 г.: «Вчера господин маршал герцог Эльхингенский провел смотр моей дивизии, которую я собрал в полулье от города на обширной равнине. 14 тысяч человек и 24 артиллерийских орудия стояли развернутые в боевых линиях. Войска были одеты в самую красивую форму и представляли собой внушительное зрелище. С тех пор как я воюю, я еще не видел такой прекрасной дивизии. Всего здесь было в достатке. В четвертой линии стояли резервы артиллерии, фургоны и зарядные ящики всех видов и почти 800 упряжных лошадей в хорошем состоянии… Все мои роты гренадеров и вольтижеров были в полном составе, каждая по 140 человек, все с красными и желтыми султанами. Я командовал маневрами дивизии в течение 6 часов… Дивизия затем прошла церемониальным маршем… что длилось примерно полтора часа. Я получил теплые слова, самые любезные, со стороны маршала и королевского принца (Вюртембергского), которые не прекращали поздравлять меня и восхищаться полками, проходившими парадом»[75].

Из этого письма довольного собой командира дивизии видно, что и части корпуса Нея были великолепны, а особенно обращает на себя внимание впечатляющий численный состав дивизии, полки которой по своей численности ненамного уступали частям Даву.

2-й корпус Удино также выглядел более чем достойно. Когда после долгих переходов корпус подошел к Берлину, ему было приказано подготовиться к параду; на следующий день войска предстали на смотре в таком безукоризненном виде, «как будто к параду готовились в течение недели», как отметил французский посол в своем рапорте министру иностранных дел.[76] Во главе с маршалом полки продефилировали по улицам Берлина. Юная супруга Удино так описала свои впечатления от этого парада: «Маршал встал во главе своих 40 тысяч человек, и из окон нашего посольства я видела, как полки идут по улицам. Это было великолепно!.. Все войска… медленным церемониальным шагом шли от ворот Шарлоттенбург по самым красивым и прямым улицам Берлина, разворачивая на них всю свою мощь. Это был поистине торжественный момент»[77].

Однако за парадом смотрели не только из окон французского посольства. Посол России граф Ливен тотчас же написал рапорт Барклаю де Толли. Он не был столь же восторженным, как слова жены маршала, но подтверждал, по крайней мере, место и время проведения торжественного марша. С другой стороны, посол отметил, что численность батальонов не столь велика, как можно было ожидать: «Они насчитывают по 600 человек, а кавалерийские полки — по 700 человек». В следующем рапорте Ливен подробно перечисляет номера частей и добавляет фразу, которая подчеркивает, насколько строго командование поддерживало порядок в своих войсках: «Эти войска соблюдают самую строжайшую дисциплину. Вчера было расстреляно два солдата за то, что они убили крестьянина на дороге, а сегодня шесть человек будут расстреляны за различные проступки, среди прочих — дезертирство»[78]. Хотелось бы еще раз подчеркнуть: в русском штабе великолепно знали обо всех перемещениях французских корпусов.

Пока войска продолжали движение вперед, Наполеон мобилизовывал все новые и новые части и доводил до конца реформы, которые должны были усилить его армию. Для того чтобы обеспечить тылы, весной 1812 г. была призвана национальная гвардия. Сто когорт (батальонов) первого призыва были переданы в распоряжение военного министерства, 88 из них были организованы и вооружены. Их задачей была защита тех населенных пунктов, где проживали национальные гвардейцы, охрана арсеналов, несение караульной службы в крепостях. В общем, национальная гвардия являлась аналогом ополчения, предназначенного для охраны собственной территории.

Огромное значение Наполеон придавал организации обозного парка. Вспомним его фразу, написанную принцу Евгению: «Война в Польше — это вовсе не война в Австрии. Без хороших транспортных средств тут не обойтись». Кроме многочисленного артиллерийского обоза, о котором мы скажем позже, существовал просто обоз (train des équipages), предназначенный как для перевозки продовольствия, так и для транспортировки прочих необходимых военных грузов. В Великой Армии поначалу было 6 батальонов обоза (2, 6, 7, 9, 10, 12-й французские батальоны обоза), 1 батальон обоза Итальянского королевства и 1 батальон обоза Императорской гвардии. В общей сложности эти батальоны имели в своих рядах 2016 повозок.

Император посчитал это количество недостаточным, и декретом от 24 января 1812 г. было организовано еще 8 батальонов обоза. Четыре из них состояли из 2424 легких повозок, сделанных по образцу, который использовался для перевозки грузов крестьянами из Франш-Конте (voitures a la comtoise). Четыре других батальона обоза использовали повозки, которых тянули… быки. Подобные повозки Наполеон, конечно, не раз видел в Италии. Император решил, что такой неординарный обоз на быках, во-первых, позволит перемещать больший груз, а во-вторых, даст возможность перемещать своим ходом мясо, необходимое для прокорма войск. Общее количество повозок на быках должно было достигнуть числа 1224. Наконец, еще один отдельный итальянский батальон обоза был также создан из расчета бычьих упряжек. Забегая вперед, скажем, что это нововведение окончилось совершенно неудачным. Обозы, которые тянули быки, постоянно отставали, быки то ли дохли, то ли их продавали, то ли съедали сами погонщики. Очень скоро с началом войны не осталось ни одного «бычьего» батальона.

В общей сложности количество французских и итальянских обозных частей должно было достичь 17 батальонов и 6300 повозок.

Что касается классических повозок, они были обновлены. На смену старой модели повозки, которая весила 1200 кг, пришла облегченная повозка весом 983 кг, причем вес, который повозка могла взять, оставался прежним — 30 квинталов, или 1470 кг. Облегченные повозки в стиле Франш-Конте могли брать по 12 квинталов (588 кг). А повозки на быках — 20 квинталов, то есть около тонны.

Кроме многочисленных повозок, которыми были заполнены все дороги Германии, армия везла с собой небывалую по мощи артиллерию. Император, видимо, решил, что не допустит повторения Эйлау, где русская армия превосходила французов и по численности войск, и особенно, по численности артиллерии. Поэтому каждая пехотная дивизия получила 1 пешую 8-орудийную батарею (6 шестифунтовых пушек и 2 гаубицы) и 1 конную 6-орудийную батарею (4 шестифунтовых пушки и 2 гаубицы). Сверх того, почти все полки получили по 2 трехфунтовых орудия, а 16 больших полков[78] корпуса Даву даже по 4 орудия. Поэтому, когда Ледрю говорит в своем письме, что его дивизия имела 24 орудия, он имеет в виду 14 орудий пешей и конной артиллерии и плюс 10 полковых орудий.

Кроме дивизионной артиллерии, каждый корпус имел свою корпусную артиллерию, в которой обычно были батареи 12-фунтовых орудий.

Не следует забывать, что каждая пушка имела, по меньшей мере, 2–3 зарядных ящика и сверх того — зарядные ящики в так называемом резервном парке. Кроме того, артиллерия перевозила запасные лафеты. Она же транспортировала специальные зарядные ящики, где хранились патроны для пехоты, фургоны с инструментами и походные кузницы. Поэтому только артиллерия корпуса Нея, например, по ведомости на июнь 1812 г. имела 459 повозок (пушек, лафетов, фургонов), причем каждая повозка была запряжена 4–6 лошадьми.

Кроме того, был организован артиллерийский резерв, приданный гвардии, и, наконец, были сформированы два осадных парка: один в Данциге, другой — в Магдебурге. В Данциге насчитывалось 130 тяжелых орудий (24- и 12-фунтовых пушек, тяжелых гаубиц и мортир). В Магдебурге — 100 тяжелых орудий. 14 рот артиллерийского обоза были предназначены, чтобы транспортировать этот огромный осадный парк, в задачу которого входило при необходимости вести осаду Риги и Динабурга.