Сексуальная культура в России - Игорь Семёнович Кон

Должностные лица нет-нет да и упомянут где-то на собраниях – вот, дескать, недосмотрели, проник в наши ряды. А кто проник?

Я хотела узнать, что же это – болезнь или действительно преступление? Литературы по этому вопросу так и не нашла. Что к ним отношение особое. Но почему так? Разве нельзя иначе? Почему молчит наука?»

Процесс декриминализации гомосексуальности затянулся до 27 мая 1993 г., когда был опубликован подписанный президентом Ельциным 29 апреля 1993 г. Закон о внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, который отменил статью 121.1 и снизил максимальное наказание по статье 121.2 с восьми до семи лет. Сделано это было не столько потому, что власть стала просвещенной или испытывала сильное давление снизу (геевские организации реального влияния не имели, а всем остальным это было безразлично), сколько по политическим соображениям, чтобы войти в Совет Европы. Мотивы этого решения обществу не объяснили, просто отменили уголовную статью, чем многие работники карательных органов, которые теперь стали безосновательно называть правоохранительными, были недовольны, статья 121 давала широкие возможности для злоупотребления властью.

Затем развернулась долгая борьба вокруг нового Уголовного кодекса РФ (подробнее см. Kon, 1995, 1997). Я также посылал в Думу свои предложения, очень долго никакой реакции не было, но когда меня пригласили в Комитет по законодательству, оказалось, что большая часть моих предложений учтена. В новом УК, вступившем в силу 1 января 1997 г., особой статьи о мужеложстве нет, но статья 132 «Насильственные действия сексуального характера» предусматривает, что «мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угрозы его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшего (потерпевшей) наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет». Сексологически безграмотное «удовлетворение половой потребности в извращенных формах» исчезло, его заменило «понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера». Упоминание лесбиянства, которого не было ни в одном русском уголовном законодательстве, формально было шагом назад, но фактически это своеобразная, хотя довольно комичная, дань принципу гендерного равенства. Статьей 134 установлен единый, одинаковый для гомо– и гетеросексуальных отношений, легальный возраст согласия.

В 1999 г., через шесть лет после декриминализации гомосексуальности, произошло второе знаковое событие – ее депатологизация. Страна перешла на классификацию болезней Всемирной организации здравоохранения, где такой диагноз отсутствует. В Международной классификации болезней (так называемая МКБ-10), принятой во всех цивилизованных странах, включая Россию, Японию и Китай, написано, что существуют три сексуальные ориентации: гетеросексуальная, гомосексуальная и бисексуальная, ни одна из них сама по себе не является болезнью и не подлежит лечению. На Западе этим сдвигам предшествовали многолетние исследования и споры. Российских же медиков, как ранее юристов, просто поставили перед фактом. Почему страшное «половое извращение» вдруг стало вариантом нормы, никому, даже врачам, толком не объяснили. Некоторые необразованные и раздосадованные потерей власти и денег психиатры и сексопатологи приняли демедикализацию гомосексуальности, выведение ее из исключительной компетенции врачей, в штыки и, вместо того чтобы разъяснять широкой публике суть дела, продолжали выступать с гомофобными заявлениями, которые в медицинской среде надлежащего отпора не встречают.

В том, что так произошло, не было злого умысла. В России всё и всегда делают силовым способом, надеясь, что остальное «образуется» само собой. Но сами собой образуются только неприятности.

Выход из гетто

Ослабление правовых и медицинских репрессий способствовало формированию у инаколюбящих чувства и сознания собственной идентичности.

Уже в конце 1989 г. в Москве была создана первая Ассоциация сексуальных меньшинств (Союз лесбиянок и гомосексуалистов). Программа АСМ подчеркивала, что это «прежде всего правозащитная организация, ее основная цель – полное равноправие людей различной сексуальной ориентации». В опубликованном газетой «СПИД-инфо» (1990. № 5) обращении к Президенту СССР и Верховным Советам СССР и союзных республик, подписанном В. Ортановым, К. Евгеньевым и А. Зубовым, содержалась просьба отменить дискриминационные статьи уголовного кодекса и амнистировать осужденных по этим статьям. Одновременно они заявили «о своем безусловном осуждении любых попыток растления малолетних и насилия, в какой бы форме и по отношению к лицам какого бы пола и кем бы эти попытки ни предпринимались». «Мы никого не стремимся обратить в свою веру, но мы таковы, какими нас сделала природа. Помогите нам перестать бояться. Мы – часть вашей жизни и вашей духовности. Это не наш и не ваш выбор».

Свидетельством изменения самосознания стало то, что вместо медицинского и вследствие этого дискриминационного термина «гомосексуалисты» они стали, по западному образцу, называть себя геями. Это слово обозначает не просто сексуальную ориентацию, но и определенный тип социального самосознания, принадлежность к общности, которой можно гордиться.

В постсоветском обществе все социальные движения сразу же начинают дробиться на группы и фракции, которые не хотят работать совместно. Геи не были исключением. В результате раскола АСМ в 1990 г. на ее месте возник Московский союз лесбиянок и гомосексуалистов (МСЛГ), который возглавили Евгения Дебрянская и 24-летний студент Роман Калинин, ставший единоличным издателем и редактором официально зарегистрированной Моссоветом газеты «Тема». Заручившись политической и финансовой поддержкой американских гей-организаций, лидеры МСЛГ начали действовать путем уличных митингов и демонстраций под хлесткими политическими лозунгами, рассчитанными не столько на соотечественников, сколько на западных корреспондентов. Американским гей-активистам эта тактика импонировала, на собранные в США средства летом 1991 г. в Ленинграде и Москве был проведен первый международный симпозиум по правам гомосексуалистов и лесбиянок и борьбе со СПИДом.

Это было важное социальное и культурное событие. Но Москва – не Сан-Франциско. Требования Либертарианской партии, в которую входил МСЛГ, о легализации сексуальных меньшинств, проституции и наркотиков, каждое в отдельности – были достаточно серьезными, но взятые все вместе и без аргументов, а в прессу попадали только голые лозунги, они подкрепляли стереотип, что гомосексуализм, проституция и наркомания – явления одного порядка и что никакого снисхождения «этим людям» оказывать нельзя. Провокационные интервью и политические хэппенинги, вроде объявленного – заведомо невозможного – выдвижения Романа Калинина кандидатом в Президенты России, не вызывали у людей ничего, кроме раздражения или смеха. Другие геевские организации были более умеренными, но политически столь же беспомощными.

Важнейшим результатом социальной активности геев и лесбиянок в начале 1990х годов явилось создание собственной прессы. Газеты «Тема», «РИСК» («Равноправие Искренность – Свобода – Компромисс», редактор Влад Ортанов), «1/10» (редактор Дмитрий Лычев) и др. были средствами публичного общения геев и лесбиянок, на их страницах люди могли обсуждать свои проблемы, делиться опытом и т. д. Важной правозащитной акцией была подготовка и публикация группой правозащитников во главе с журналисткой Машей Гессен первого основательного отчета о положении геев и лесбиянок в России