Печать мастера - Тайга Ри

поежились, как будто подул холодный ветер. Оба помнили, как закончили последние ученики Старшего, и что творилось на острове после.

– Греби! Если не успеем, получим новое наказание…

* * *

Октагон, остров Силы

– Где дрова?! Где дрова, я спрашиваю??!!! Как я должен нагревать воду!!! Где транспортный корабль!!!

– Обещались быть ночью, господин, прямиком к утру, на побережье были проблемы с погодой…

– Проблемы с погодой, проблемы с погодой… если «Купол» рухнет, знаешь у кого будут проблемы?! Знаешь?! А я тебе скажу – у тебя будут проблемы!!! Если к третьей звезде дров не будет, я буду топить – вами! Ясно?!

Слуги прыснули в стороны, уворачиваясь, от волны гнева – силой пахнуло так, что задрожал маревом воздух.

– А вы двое? Я что сказал? Когда доставить? Вы что, с побережья его везли?

Пара из джонки с трудом удерживала «Пятого» вертикально – ноги волочились по полу.

– Доставлен, господин, все как приказали.

– Отвести на место, приковать. И потом спустите в «яму» отработанный материал. Сами. Лично.

– Но почему мы, это работа слу…

– Заткнись, – остервенело зашептал соседу тот, что держал ученика справа, – да, господин, конечно, господин, будет исполнено.

* * *

Большие подъемные механизмы поднимались и опускались, поднимались и опускались. Скрежет металла, грохот камня, скрип подъемных механизмов стоял такой, что закладывало уши. Они спускались вниз Острова Силы – уровень за уровнем, и миновали уже три.

– Ну почему мы… почему вниз должны тащить мы… это работа слуг… мы не слуги, мы из клана Арр! – ныл тот, кто греб на лодке первым по пути на остров.

– Заткнись, я сказал, – прошептал второй, но его не услышали из-за шума, и тогда, бросив безжизненное тело на пол, он наклонился к уху напарника и проорал, – Заткнись уже! Я проклял тот день, когда связался с тобой и встал в «двойку»! Ты не умеешь держать язык за зубами и из-за этого постоянно попадаю я! Тебе мало, что нас отправили, как последнего клейменного – забрать «сосуд»? Да у меня мозоли на ладонях! И сойдут ли через декаду! И кожа огрубеет! Как я буду плести! А все ты и твой язык, который ты не можешь держать в узде!

– Но…

– Заткнись и слушай. И молча делай то, что сказано. Нас отправили вниз из-за тебя…

– Это всегда, всегда! Делают слуги!

– … из-за тебя, – разъяренно проорал второй, – чтобы мы вспомнили, что бывает с теми, кто идет против приказов клана Арр! И что их ждет! Что их ждет?

Первый опустил глаза в пол.

– ЧТО ИХ ЖДЕТ, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ?!

– Яма, – тихо ответил первый.

– В лучшем случае. В лучшем случае, если повезет умереть! Если ты, – второй сделал шаг вперед, почти столкнув напарника с края узкой витой каменной лестницы, – если ты ещё раз откроешь рот, где не надо, ещё раз позволишь своей гордыне взять верх и нас накажут, я…

– Что? – вскинулся первый.

– Я отрежу тебе язык. Плести это не помешает.

* * *

Второй думал напряженно, как никогда раньше. Молчание напарника – тот наконец то заткнулся и шел молча, и его сердитое сопение – не мешало. Он думал, анализируя, раскладывал на составляющие каждый жест, взгляд, выражение глаз, наклон головы Господина, чтобы понять – не было ли это окончательным предупреждением, что их «двойку» окончательно списали из-за этого придурка.

Умирать он не собирался, тем более умирать так. Не для того, он выгрызал себе место в клане, не для того, устранял тех, кто мог бы обойти его в навыках, пока те не вошли в силу. Подстраивал несчастные случаи, подставлял, делал все, чтобы те, кто лучше него, улетели с вершины в пропасть.

Единственный раз, когда он ошибся – это в выборе напарника. Единственная ошибка, которая могла бы стоить ему жизни. Может ли быть так, что Господин раз за разом намекая на «яму» имел ввиду что-то определенное и хотел бы, чтобы он проявил инициативу?

Второй смерил взглядом искоса соседа, который потел от напряжения – тащить тяжелое тело вниз без чар – работа не для магов.

* * *

Подземные ярусы вниз под островом Силы шли один за другим. «Яма», как ее называли между собой все, кто был призван отвечать за «купол» Октагона – была последней – ярус номер двадцать. Так глубокого во чреве горы, изъеденной ходами, что будь скальная порода морского дна чуть менее крепкой, или маги-архитекторы сделали бы хоть одну ошибку в расчетах прокладки уровней и коридоров, то остров Силы просто сложился бы вниз, погребая под собой все то, что было противоестественно Небу.

Второй знал – слышал краем уха то, что не положено – что на пятом ярусе есть ангар. Широкие ворота в скале, которые удерживают плетения и печати, снаружи которых плавают рыбы. Для чего делать ворота в бескрайнее море – ответа на этот вопрос он не знал.

На третьем уровне располагались тюрьмы – камеры узников, со сложной сетью воздуховодов. Пыточные камеры, потому что стены третьего уровня покрывал ровный белый слой соли – когда камеры заполнялись водой, она часто просачивалась в коридоры и стекала по лестнице вниз на четвертый.

На четвертом не было ничего интересного – одни сплошные стены, прорубленные в скале, если не иметь доступа – только печать Арров открывала запертые двери. Второму не посчастливилось единожды помогать с доставкой артефактов и присутствовать на допросе – и после этого он не мог спать по ночам несколько декад, пока Целитель не прописал ему снотворный эликсир. Но до сих пор, проходя четвертый ярус, Второй вздрагивал, вспоминая камеры в полукруглом зале, с полностью стеклянными стенами, чаны, доверху наполненные водой, которая превратилась в лед. И раззявленные рты тех, кто бесконечно, до скончания времен, был пойман живыми в эти ледяные ловушки.

Это было гораздо страшнее «ямы» – жить-не-жить десятками и сотнями зим, замороженным, чтобы тебя растопили, когда нужна информация или сила для накопителей. «Ледяной Гранью» называл про себя Второй уровень номер четыре.

Шестой и седьмой ярус были «погребальными» – стены были белыми, отполированными до блеска от вмурованных в них костей. И чем дальше вниз – на восьмой и девятый ярус, тем желтее, старее и грубее становились кости. Черепов не было. Куда их девают, Второй не знал. Может тот большой молот, что работает на «втором» ярусе мелет их в труху, как сплетничают невежественные слуги? Его это не интересовало. Как не интересовало ничего, кроме одного – не оказаться когда-нибудь здесь, если он разочарует Господина или Главу клана