Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

сделали, неслыханно. Я и сейчас не могу поверить, чтобы человек, вооружённый только ножом, мог бороться один на один с «эль адреа» и победить его, оставшись невредимым! А этот нечеловеческий крик!

Тарзан покраснел. — Я забываю иногда, — сказал он, — что я цивилизованный человек. Когда я убиваю, я превращаюсь в другое существо. — Он ничего не прибавил больше, потому что ему всегда казалось, что женщина не может смотреть без отвращения на того, кто так недалеко ещё ушёл от зверя.

Они вместе продолжали путь. Прошёл час после восхода солнца, когда они снова вступили в пустыню, спустившись с гор. Около небольшого ручейка паслись лошади девушки. Они направлялись домой и, успокоившись, начали кормиться.

Тарзан и девушка без труда поймали их и поскакали пустыней к «дуару» шейха Кадур бен Садена.

Не было никаких признаков погони, и часов в девять они спокойно добрались до места назначения. Шейх только что перед тем вернулся. Он был вне себя от горя, не застав дочери, так как думал, что её опять похитили грабители, и с пятьюдесятью верховыми собирался ехать на поиски, когда Тарзан и девушка въехали в «дуар».

Его радость при виде дочери и благодарность к Тарзану, охранившему её от всех опасностей этой ночи, были безграничны, также как и удовольствие от того, что она вовремя подоспела на помощь человеку, которому уже однажды обязана была жизнью.

Кадур бен Саден не пренебрегал никакими знаками внимания, которые могли бы выразить его уважение и дружеское расположение к человеку-обезьяне. Когда девушка рассказала, как Тарзан убил «эль адреа», его окружила толпа арабов, благоговейно на него взиравших, — трудно было представить себе более верный способ заслужить их уважение и восхищение.

Старый шейх настаивал, чтобы Тарзан оставался у него неопределенное время. Он даже хотел принять его в племя, и одно время человек-обезьяна наполовину решился принять его предложение и остаться жить с этим диким народом, которого он понимал и который понимал его. Его дружба с девушкой немало побуждала его к такому решению.

Будь она мужчиной, рассуждал Тарзан, он не колебался бы, потому что был бы друг ему по душе, с которым он мог бы скакать по пустыне и охотиться вволю. Но сейчас им мешали бы всякие условности, которые соблюдаются дикими кочевниками пустыни строже, чем их более цивилизованными братьями и сестрами городов. А скоро её выдали бы замуж за одного из этих смуглых воинов, и дружбе их настал бы конец. Он порешил отказаться от предложения шейха, но прогостил у него неделю.

Кадур бен Саден и пятьдесят воинов в белых бурнусах проводили его до Бу-Саада. Перед отъездом их из «дуара» шейха, девушка пришла проститься с Тарзаном.

— Я молилась, чтобы вы остались с нами, — сказала она, когда он, нагнувшись с седла, протянул ей руку, — а теперь я буду молиться, чтобы вы вернулись.

Печально глядели её красивые глаза, и уголки губ трогательно опустились. Тарзан был тронут.

— Кто знает? — и с этими словами он повернул лошадь и поскакал вслед арабам.

Не доезжая до Бу-Саада, он простился с Кадур бен Саденом и его людьми, потому что хотел возможно незаметнее проникнуть в город. Шейх вполне согласился с ним, когда услышал его мотивы. Арабы должны были въехать первыми, ничего о нём не упоминая, а Тарзан — позже, один, и сразу отправиться на плохонький туземный постоялый двор.

Он добрался туда в сумерках, действительно никем не замеченный. Пообедав с Кадур бен Саденом как его гость, он кружным путём прошёл в свой прежний отель, вошёл с «черного хода», разыскал хозяина, который был очень изумлён при виде его.

Да, письма есть; он сейчас принесёт их. Хорошо, он ничего никому не скажет о возвращении мсье. Он скоро вернулся с пачкой писем. Одно из них заключало в себе приказ отложить своё настоящее дело и спешить в Канштадт первым пароходом, на который удастся попасть. Дальнейшие инструкции он найдёт на месте, у другого агента, адрес и имя которого прилагались. Коротко, но ясно. Тарзан принял меры, чтобы выехать из Бу-Саада на следующий день утром. Затем он отправился к капитану Жерару, который, по словам хозяина гостиницы, накануне вернулся в город со своим отрядом.

Он застал этого офицера у себя на квартире. Жерар выразил удивление и искреннее удовольствие, увидев Тарзана живым и невредимым.

— Когда лейтенант Жернуа вернулся и доложил, что не нашёл вас на том месте, где вы захотели переждать, пока отряд будет обследовать горы, я очень встревожился. Мы несколько дней обыскивали горы. Потом дошли слухи, что вас растерзал лев. В доказательство нам доставили ваше ружьё. Лошадь ваша вернулась в лагерь на другой день после вашего исчезновения. Сомнений быть не могло. Лейтенант Жернуа был убит горем, он считал себя виновным. Он взял на себя руководство поисками, и он же нашёл араба с вашим ружьём. Он будет очень обрадован, узнав, что вы живы.

— Вряд ли, — усмехнулся хмуро Тарзан.

— Он сейчас в городе, а то я послал бы за ним, — продолжал капитан Жерар. — Но я сообщу ему, как только он вернётся.

Капитан остался в уверенности, что Тарзан заблудился и в конце концов вышел к «дуару» Кадур бен Садена, который и проводил его до Бу-Саада. Тарзан как можно скорее распрощался с офицером и поспешил обратно в город. На постоялом дворе он получил от Кадур бен Садена интересные сведения, касающиеся белого человека с черной бородой, переодевающегося арабом. У него недавно была повреждена кисть руки, некоторое время его не было в Бу-Сааде, но теперь он вернулся. Тарзан узнал, где он скрывается, и направился прямо туда.

Он пробирался ощупью грязными, узкими, совершенно тёмными проходами и поднялся по расшатанной лестнице, в конце которой была дверь и маленькое окошечко без стекол. Окно было высоко, под самым потолком глинобитного здания. Тарзан едва мог достать до подоконника. Он медленно приподнялся на руках и заглянул внутрь. Комната была освещена, и у стола сидели Роков и Жернуа. Говорил Жернуа.