Неживая земля. Воитель - Виталий Градко

Потрясенный услышанным, воитель недобро засмеялся:

– Что-то не сильно ты обрадовался брату в Пограничье.

– Я разозлился, – ответил мальчик. Голос его ослаб. – При рождении Пожиратель разорвал маму изнутри. Я помню ее боль. Для отца мое появление стало не слишком желанным. Он хотел скормить меня химерам, но Иерион уберег меня и забрал с собой. Часто после особо скрупулезных опытов старика меня посещала мысль о том, что лучше бы я действительно умер в лапах чудовищ. А вот брату досталась вся отцовская любовь. И все лишь из-за того, что я оказался другим, не таким, как они. Я возненавидел Пожирателя за это и желал ему смерти больше чего-либо на свете. Но после того, что ты рассказал мне о нем, я понял, зачем брат здесь. И убивать не стану. Я хочу встретиться с отцом. Хочу спросить, почему оказался недостоин его любви? Для этого мне нужно превратиться в чудовище, которое гниющий владыка Света так усердно во мне растил. И я становлюсь им.

Из огромного нароста пульсирующей плоти на стене вырвалось омерзительное сплетение щупалец и потянулось к воителю. Энэй сразил их мечом и пронзил насквозь гнусное порождение Тьмы. Оно лопнуло, извергнув на ползающих под ногами низших густую, кровянистую жижу.

– Мелкий, держись! – крикнул воитель на бегу.

– Как было бы здорово вновь покататься под дождем. И послушать твою победную песню. Ты единственный, кто был ко мне добр, Энэй. Я надеюсь, что стал тебе другом, – прошептала темнота слабеющим голосом мальчика.

– Да где же ты? – закричал воитель. Его бег гулким грохотом разносился по подземелью.

– Прости меня, Энэй… Я не могу больше сопротивляться, – тяжело дыша, сказал Натаниэль.

Темнота разразилась ликующим, нечеловеческим криком. Он гремел не только в мыслях воителя, а мчался сквозь мрак подземелья безудержной волной неистовой, всепоглощающей ненависти и злобы. Серебряный свет проводника угас. Низшие под ногами замерли и больше не смели пошевелиться. Обереги доспеха раскалились докрасна. На них запекалась и смердела капающая сверху густая кровь.

Убежище Пожирателя находилось где-то поблизости. Воитель приближался к чему-то настолько ужасному, что это ощущалось просто физически. Из темноты доносились мучительно стонущие голоса. Тоннель закончился, и, словно главный гость, Энэй вошел в логово великого князя Тьмы по красному ковру из человеческой плоти и обезображенных лиц. Складывалось впечатление, будто идешь по размокшей грязи. Каждый шаг оставлял глубокий след, заполнявшийся кровью. Под ногами и повсюду вокруг десятки искривленных в муках ртов стонали и вопили, не зная покоя. Их голоса сливались в единый, многоголосый гимн высшему сыну Тьмы – великому князю Пожирателю.

Энэй оказался посреди просторного зала. Тьма не препятствовала ему, наоборот, казалось, приветствует и с интересом наблюдает. Закрепив револьстрел на броне, воитель перехватил меч обеими руками, осмотрелся и заметил несколько примыкающих тоннелей. Князь Тьмы не терял времени и создал логово из человеческой плоти. Все вокруг сочилось кровью, пребывало в постоянном движении и пульсировало, будто повинуясь сердцебиению единого, огромного организма. Воитель посмотрел в сторону и увидел нечто ужасное, огромное и дрожащее, покрытое толстой, слизистой пленкой. Под ней сине-красной сетью из вен сплетались воедино внутренности человеческих голов, образуя на дальней стене огромный, испещренный мозговыми извилинами нарост. На нем выделялись сотни налитых кровью человеческих глаз. Изнутри огромного мозга тянулся вниз ворох щупалец, связывавших его с несколькими низшими. С их помощью Многоглаз ковырялся в разбитых головах принесенных невольниками жертв. Существо обратило взгляд налитых кровью глаз на воителя, и Энэй сразу же ощутил исходившие от них волны озлобленного, больного разума. Создание мерзко завизжало, затряслось, извергнув из отверстия с щупальцами белесую слизь. Повинуясь разуму логова, человеческие лица на стенах скривились от злости и завопили полным боли и ужаса хором.

– Нравится здесь? – услышал воитель голос в темноте.

Энэй обернулся. Система поиска не смогла идентифицировать объект, значит, это существо являлось для нее совершенно незнакомой формой жизни. Раздавшийся голос будто состоял из множества других, неровно, с каким-то эхом наложенных друг на друга голосов. Совершенно чужой, не принадлежащий этому миру голос. Еще никогда Энэю не доводилось слышать настолько чужеродного звука.

– Ты тоже окажешься среди них, – сказал мальчик.

Натаниэль оставался в доспехе, но отключил защиту головы. Рождение внутри искалеченного тела нового существа запустило регенерирующие процессы, постепенно возвращавшие заклинателю прежний облик. Обгорелая, почерневшая плоть краснела, наливалась кровью и затягивалась кожей. И все же воитель сразу понял, что это больше не Натаниэль. В нем не было ничего ни от служителя Света, ни от человека. Абсолютно иное, зловещее создание смотрело на Энэя. Мальчик стоял как-то неправильно, слегка запрокинув назад голову. Иногда она резко дергалась в разные стороны, будто изнутри рвалась сила, не способная уместиться в столь маленьком тельце. Но самым ужасным стали его глаза. Энэй понял, что никогда не забудет их. Они были словно два стеклянных шара холодного синего цвета и, казалось, светились изнутри. Что-то чуждое даже миру Тьмы скрывалось в этой темно-синей бездне и с неприязнью разглядывало воителя.

– За твою глупость в Пограничье мне стоит отблагодарить тебя. В том ничтожном заклинателе-черве не осталось ничего, что вы называете Светом. Только могильный мрак. Я с благодарностью принял его. Но вот ты… – прихрамывающей походкой мальчик пошел к воителю.

Энэй заметил, что Натаниэль не раскрывает рта, но голос его звучал повсюду. Пропитанный смрадом и кровянистым туманом воздух от него будто звенел, наполнялся дрожью, а покрытые плотью и внутренностями стены исходили волнами крови.

– Ты пропустил весь мрак через себя. Часть темной материи навсегда осталась в твоем сердце. Вскоре ты станешь другим. Ты уже другой, и именно поэтому слышишь меня. Власть Тьмы над тобой будет только расти…

– Ты лжешь! – крикнул воитель и атаковал.

Меч должен был снести Натаниэлю голову, но он одним взглядом отвел клинок в сторону и лениво, будто отмахиваясь от назойливого насекомого, сделал небрежное движение рукой. Промахнувшись с атакой, Энэй поднял меч для нового удара и заметил, как, потревожив кровянистый туман, пространство перед мальчишкой задрожало, напоминая мираж в жаркий день. Волна энергии отбросила воителя назад. Часть ее прошла сквозь броню. Энэй упал на спину и почувствовал, как всепоглощающая боль раздирает каждую клетку тела. Казалось, весь холод и ужас необъятного космоса пронзают его, заставив раскрыться старые раны. Набухший шрам на лице лопнул и потек гноящейся кровью.

– Невежественный червь. Ты лишил обереги силы, осквернив плоть демонической клятвой крови. Вскоре Тьма овладеет твоим сердцем, – сказал мальчик.

Запрокинув назад и немного склонив набок голову, он смотрел на воителя безумными,