Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

тоску. Файз был весёлым человеком и в этот момент подбирал в голове шутку, чтобы украсить их мрачный разговор…

— В Арруже я надеюсь отыскать старика и убедиться, что с ним всё в порядке, — сказал между тем Азим. — Я намерен уговорить его вернуться в Ангуран, если мне удастся найти его.

— Благородные у тебя намерения, сын Аъзама, — похвалил Файз, забыв про шутку.

Азим коротко кивнул, задумчиво глядя в никуда.

Они по-прежнему ехали позади двух повозок, когда Файза вдруг озарило.

— А знаешь, что, сын Аъзама?! — громко произнёс он, вызволяя Азима из плена его мыслей, и юноша вопросительно перевёл на него взгляд. — Мой прадед, — продолжил Файз, когда мне было лет шесть, говорил, что его дед, тогда ещё бегло умевшим читать и говорить на языке Далёких предков, говорил, что название города Арруж созвучно с древним словосочетанием «хар руз», то есть каждый день. Само название Арруж имеет совсем другое значение, но я от части согласен со своим прапрадедом.

Файз посмотрел на Азима и заметил, что юноша, склонив голову набок, с интересом слушает его, пока их лошади медленно ступают по полумягкой земле.

— Каждый день, — продолжил Файз, и улыбка сошла с его смугловатого квадратного лица, — в Арруж приезжают купцы из Расулабада, иногда и Шомабада, — он мечтательно взглянул на небо, — города, построенного в ночи. Ах… взглянуть бы него с высоты птичьего полёта, — эта мечта отвлекла его от мысли, но Файз, встряхнув головой, продолжил. — И каждый день в город приезжают путешественники, желающие посетить все города Рахшонзамина, но не все они возвращаются домой, к своим семьям. Люди пропадают, Азим. И это происходит каждый день. А в Зебистане люди стали пропадать всё чаще в последнее время.

В загадочном тоне Файза Азиму послышалось пугающее предупреждение.

— Они пропадают в пустыне? — шёпотом спросил Азим, остерегаясь, сам незнамо чего.

— В пустыне или в постели других женщин, — шутливо пожал плечами Файз. — Я сам пару раз так пропадал, — ухмыльнулся он и они оба расхохотались, заставив людей на повозках оглянуться на них с укором.

— Вы слышали много историй про пустыню Эрг? — вдруг спросил Азим. — В Ангуране говорят, что там живёт дэв.

— Там живет Таоруз, — неожиданно встрял грубый голос с лёгкой хрипотцой.

Справа к ним подъехал на тёмно-буром коне некий тип в сером коротком стёганом халате с коричневыми полосатыми рукавами. На голове у него была невысокая конусная коричневая тюбетейка с серым перцовым узором. Этот тип смерил Азима и Файза мрачным взглядом и поехал дальше.

— «Таоруз», — с трепетом повторил про себя Азим, глядя в спину этому странному типу, который без привета встрял в их разговор и также невежливо покинул его. У Азима в голове появилось столько вопросов, что он захотел догнать этого типа с черными шароварами в коричневую полоску и расспросить его о пустыне… расспросить его о дэве.

— Дэвы, шмэвы, — вдруг передразнил Файз.

Сделал он это нарочито, заметив желание Азима догнать того типа. — Знаешь, Азим, — позвал он его, чтобы юноша не стал осуществлять задуманное, — про женщин Джоду говорят, что они те ещё злые ведьмы, но лично я скажу тебе, что они милейшие существа на свете. Я знал одну. Её звали Нигора. Правда, теперь её имя произносят по-другому.

Сработало. Азим в недоумении посмотрел на Файза.

— Кажется, я видел его среди гостей во дворце, — предположил Азим.

— Возможно. Судя по его одежде, он может быть послом шах-султана Бахрияна, О… Ъу… Узъура… Никогда не мог проговорить его имя. Что-то между «о», «у» с нотками «ю». Что делают эти бахриянцы с гласными — просто ужасно, — в ироничном негодовании покачал головой Файз.

— Он знает его имя, а значит, он может рассказать мне про Эрг и внести некоторую ясность относительно дэва, — Азим посмотрел в спину удалявшегося бахриянца.

— Все эти россказни про дэва, — Файз посмотрел на Азима с усмешкой и фыркнул. — Я считаю их всего лишь бабушкиными суевериями. Я не верю в них, — Файз помотал головой. — И тебе советую не верить и не вдаваться в них.

В его серьёзном виде и тоне Азим уловил недоговорённость и, прежде чем юноша смог подозрительно насупиться, Файз лукаво ухмыльнулся, пожал плечами и посмотрел вперёд. Однако Азим не сводил с него глаза. Его удивляла безразличность Файза, пусть даже и суевериям народа. Азим тоже посмотрел вперёд и увидел, что тот бахриянец уже был в ста газах впереди них.

Почему его всегда отговаривают от расспросов о дэве, недоумевал Азим, загадочно повторив про себя:

— «Таоруз».

— Давай объедем эти повозки. Мне надоел запах, исходящий от этих овец, — предложил Файз.

— А каково истинное значение слова «Арруж»? — спросил Азим с неожиданным интересом к городу, в который он держит путь.

— Ах, это добрую историю любви знают все в Арруже! — заявил Файз нараспев, будто обрадовавшись данному вопросу.

Эти золотые волосы под стать лучезарному лику твоему,

Тебе, любовь моя, Ёсуман, сердце своё дарю.

— Это двустишье султанзаде Темур посвятил дочери главы села и сравнивает её красоту с цветком жасмина, — объяснил Файз. — Эта история любви произошла во втором тысячелетии Эпохи человека… или раньше? — неуверенно задумался Файз. — А ты знаешь, что именно с этой историей и связано основание города Арруж, ведь он раньше… — Файз осёкся. По взгляду Азима он понял, что тот далёк от истории Ахоруна. — Ах, ну да, — вздохнул он. — Так вот, раньше на месте города было село, окружённое цветочными полями. Больше всех на этих полях росли жасмины, белые, как летние облака. Это село называлось Гулистан. Главой села был приятный человек, которого звали Максуд. У него было трое сыновей и одна дочь, Ёсуман. Белокожая, как жасмин, златовласая, зеленоглазая красавица. Когда её цветок расцвёл, отец решил подыскать ей жениха, которых тут же нашлось немало. Максуд не мог выбрать среди них того, кто мог бы также хорошо позаботиться о его единственном цветке. Ведь как садовник вырастит цветок, также за ним должен ухаживать и купец. А беззаботных среди сватов было много. «Дочь, любимая отцом, достойна стать женой, любимая мужем. Иначе, это не брак, а обман», сказал Максуд, отказав всем сватам из своего села. Он также уважал желание дочери не выходить за нелюбящего и нелюбимого. Однажды на Навруз, когда Ёсуман уже исполнилось девятнадцать лет, в село приехал султанзаде Темур, второй сын султана Масъуда. В Ахоруне принято, чтобы султанзаде посещали города и сёла от имени султана по праздникам. На Навруз женщины и девушки Гулистана рано утром плели венки из цветов, а к полудню выбирали самый красивый венок. Победительницу объявляли местной маликой