Фантастика 2002. Выпуск 3 - Сборник

Да с какой стати я должен безропотно позволять государству ставить свои интересы выше моих? Что я им - винтик какой? Или недруг, или посторонний, которого не грех разыграть втемную?

Кой черт! Конечно, я согласился бы пережить то, что пережил, ради общего дела. Но добровольно! И только если бы сам понял, что иного выхода просто нет. Но ни в коем случае не так, как сделали они…

А если нельзя иначе?

Иногда становится просто стыдно за свою принадлежность к человечеству. Только оно могло выдумать такую прорву ситуаций, когда успех можно купить исключительно подлостью, и придумало для подлости массу эвфемизмов. Нет, не надо мне такого успеха.

Мне - да. Имею право отказаться. А Антарктиде?

Спустя какое-то время я устал скрежетать зубами и переменил позу, чтобы наблюдать в окно кусочек пейзажа. Пейзаж был - во! Заглядение. Сначала мне казалось, что природа попросту насмехается надо мною, а потом я, как ни странно, поддался ее очарованию, стал понемногу успокаиваться и уже начал задремывать, когда услышал визг тормозов подкатившей к дому машины.

Кто еще пожаловал? Швейцарская полиция? Спецслужбы с группой захвата? Очень может быть.

А когда я услышал доносящиеся из гостиной голоса, то не встал с постели, не вскочил и даже не выпрыгнул - телепортировал, что ли. Как был, неглиже. И ухитрился устоять на своих двоих, придерживаясь только за воздух.

– Генка!..

– Папка!!!

Дети опередили Валю и с разбегу повисли на мне - к счастью, симметрично, так как малейший крен вогнал бы меня в пике. А Валя обняла всех троих, расцеловала меня так, что потемнело в глазах, и заголосила:

– Генка, мы так боялись за тебя, так боялись… И сначала, и потом, и особенно когда передали, что ты пропал…

– Ошиблись, - прохрипел я, силясь вдохнуть под всей этой грудой. - Бывает.

– Мы так и поняли, когда один человек оформил нам выезд. Быстро-быстро, я даже не поверила, что такое может быть. И квартиру через него продали в два дня и по хорошей цене…

– Папка, а мы теперь тоже антаркты!

– Пап, когда мы поедем в Антарктиду?

– Что-о?

– Пап, ты у нас самый крутой!

Краем глаза я заметил Ерему Шеклтона. Он стоял - рот до ушей - и делал мне какие-то знаки. Похоже, они означали: «Благодарить не надо. И еще имей в виду: ты нам никаких заявлений не делал, мы ничего не слышали».

А ну вас всех! Когда приходит счастье, надо просто быть счастливым, а дела текущие решать в порядке очереди…»

К исходу вторых суток после потери трактора Непрухину стало ясно: пешком до Солнечного не дойти.

Ночи были ужасны. Ни луны, ни звезд, одна лишь светящаяся стрелка компаса. Одиннадцать часов полной темноты и летящего снега. Двое бредущих в обнимку, как пьяные. Черепашье движение в замороженной бесконечности. Пурга то затихала ненадолго, то принималась выть с новой силой. У пурги было очень много терпения.

Да… Экватор…

Непрухин отдавал себе отчет: в прежние околополюсные времена Антарктида уже убила бы их с Женькой. Любой поход в мае месяце считался безумием, а пеший - просто самоубийством.

И не только считался, но и являлся в действительности. Исключений из правила что-то не припоминалось.

Сейчас, конечно, было легче. Особенно днем. По прикидке Непрухина, в светлое время им удавалось проходить километров по тридцать - тридцать пять. Да еще не меньше пятнадцати в темноте.

Вроде совсем неплохо для начала. Если бы можно было хоть полчаса в сутки отдохнуть в тепле. Если бы утихла резь в желудке. Если бы была пища. Если бы был горячий чай.

И Женька, кажется, все понял. Рычал, скрежетал зубами, но боролся. Тянуть парня не приходилось. Силой он превосходил Непрухина, но много ли толку от силы там, где все решают выносливость и терпение?

– Крышка! - определил он, едва отдышавшись к концу очередного короткого привала. - Как думаешь?

– Все там будем, - зло сказал Непрухин. - Не надо придавать своей персоне слишком много значения. Вот увидишь: сразу легче станет.

– Персону-то жалко, - возразил Женька.

– А мне мою, представь, тоже. Так что, будем тут сидеть и жалеть себя, пока не окочуримся? Я за то, чтобы двигаться. Если и замерзнем, то хоть будем знать, что сделали все возможное. Подумаешь - помрем! Какое необыкновенное явление! С начала цивилизации уже небось миллиардов сто людей перемерло, и то ничего.

– Я-то в первый раз, - заметил Женька, силясь изогнуть в улыбке непослушные губы. - Привычки нет.

«А парень-то вроде ничего, - с облегчением подумал Непрухин. - Истерики, кажется, не будет… Черт, но до чего не повезло!..»

– И я не в десятый. Вставай, пошли.

– Далеко ли?

– В Солнечный город, Незнайка. Можно бы к складу, где летчики провизию с горючкой оставили, оно и поближе, но там ведь радиомаяк. Там нас с тобой запросто могут ждать… Так что - в Солнечный. Я говорил тебе, что он не в оазисе Грирсона?..

Еще можно было надеяться на чудо. Пурга могла прекратиться. Правда, с той же вероятностью она могла завыть в полную силу, но Непрухин почему-то убедил себя, что она точно скоро стихнет. И если на несколько ближайших дней установится хорошая погода - бывают же чудеса! - то добраться пешком до Солнечного теоретически в человеческих силах. Всего-то чуть более

двухсот километров. Если сравнить это ничтожное расстояние с тем, сколько сумели пройти по Антарктиде Эрнст Шеклтон или Роберт Скотт, то предстоящий переход покажется просто жалким…

Нет. Нельзя сравнивать. Когда Скотт лишился лошадей, а Шеклтон еще и автомобиля, на котором наивно и героически надеялся достичь полюса, у них оставались палатки, примусы, запас еды. Они могли отсиживаться по нескольку суток, пережидая пургу. А тут остановишься - замерзнешь. Хочется спать, а нельзя. Нечем даже выкопать снежную пещеру, потому что оттепели сделали свое дело и фирн больше похож на лед…

Нет, надо двигаться непрерывно, даже ночью. Вернее, особенно ночью. Двести километров без еды, без сна, без серьезного отдыха, с краткими привалами - возможно ли? Когда силы уже на пределе?

Придется проверить.

– Не боись, - сказал Непрухин, медленно, чтобы не потемнело в глазах, поднимаясь на ноги. - Скоро станет легче. Адаптация, считай, заканчивается. Потерпи еще. Это вроде «второго дыхания». А как повернем к

западу, так начнется спуск - не пойдем, а побежим. Будет нам в Солнечном и чай, и теплая постель… Ой, блин!..

Он снова растянулся на снегу. В воздухе повис низкий пугающий гул. Оба беглеца почувствовали, как фирн под ними содрогнулся - раз и другой. И все, кроме пурги, стихло.

– Что за фигня? - спросил Женька. - Землетрясение?

– Снеготрясение, - пояснил Непрухин и со второй попытки все-таки встал. - Ну чего вылупился, бывает. «Е в кубе» с таким делом встречался. Внезапная подвижка льдов, только и всего. Теперь жди новых трещин, так что ловить ворон остро не рекомендую…