Фантастика 2002. Выпуск 3 - Сборник

Теперь - подледные партизаны, крадущие часовых. Еще один повод развеселить публику. И непонятный запрет на проведение пустячной операции!

По убеждению полковника, сейчас следовало бы действовать максимально энергично. Наплевать на протесты и всяческую политику. Высадиться в еще не захваченных пунктах. Искать и найти новые поселения так называемых антарктов. Наверняка они существуют. Пленить или уничтожить всех, кто еще может вякнуть хоть слово от имени Свободной Антарктиды. Без этого операцию нельзя считать завершенной.

Вместо этого в Амундсен-Скотт прибыл самолет, привез приказ оказывать всемерное содействие «специальной группе» и нескольких неразговорчивых типов в высоких чинах, которые еще раз перевернули на станции все, что можно перевернуть, допросили всех подряд и, казалось, были озабочены чем угодно, кроме окончательной победы над противником.

Неприятности. Мелкие, но что-то много. Укусы. Буд-то сунулся в осиный рой.

Что-то происходило…

И поскольку происходило оно явно вне компетенции полковника Карпентера, он вскоре перестал об этом думать и стал выполнять приказ: ждать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Последний довод Антарктиды

– Зря ты за мной увязался, - сказал Непрухин.

– А я не собачка, чтобы за кем-то увязываться, - обиделся Женька. - Что бы я в Новорусской делал?.Сидел бы под замком и ждал депортации? Ага. Щазз! Размечтались!

– Ну и депортировали бы… Подумаешь! Тебя Украина изменником объявляла? Нет. Остался бы жив-здоров и на воле, это точно.

– Я антаркт, - упрямо возразил Женька. - Я и сейчас на воле.

Непрухин не стал с ним спорить.

Что на воле - верно. Только кому нужна такая воля? Все равно будешь делать то, что велено, - не людьми, так природой. А не будешь, так помрешь. Эту волю вольную не уставал проклинать Робинзон на острове, хотя у него был теплый остров…

Больше ста километров до Новорусской.

И сейчас же Непрухин поправил себя. Не ДО, а ОТ Новорусской. Путь назад для него закрыт. А путь вперед - верная смерть либо в ледовой трещине, либо от голода и холода. Бывают, конечно, в жизни чудеса, но ведь нормальный человек не станет рассчитывать на то, что чудо непременно свершится. С какой стати? Почему Случай должен ублажать игрока?

Да просто потому что игроку этого хочется.

Кто посещал бы казино, не надеясь на удачу?

Кто покупал бы лотерейные билеты?

И кому какое дело, что у Случая своя профессия - укладываться в статистическую кривую?

Но иногда он все же улыбается человеку.

Строить расчет - глупо. Зато не возбраняется надеяться.

– Я серьезно, - сказал Непрухин. - Шел бы ты, парень, обратно…

– Один?

– А тебе проводник нужен? Держись колеи, пока ее не замело. Где трактор прошел, там человек не провалится. За вешками следи сугубо внимательно. А как кончится зона трещин, так, считай, дома. Без компаса дойдешь.

– Сам говорил: до Новорусской километров сто, - напомнил Женька.

– Зато под горку и по ветру. Устанешь, не спорю, но дотопаешь суток за двое. И даже без компаса. Шансы хорошие.

– А ты?

– Говорил ведь уже: мне туда нельзя.

– Ну и мне нельзя, - отрезал Женька. - Что я, хуже других, что ли?

– Тебе-то как раз можно…

– Значит, мне просто не хочется, понял?

«А вмерзнуть в лед, как лягушке, тебе хочется?» - хотел было спросить его Непрухин, но не спросил. Парень не мальчишка, элементарные вещи сам понимает. Правда, пока еще умом, а когда он поймет и печенками, будет поздно.

Ну что ж. Его выбор.

Не повезло. А как хорошо все начиналось! От седьмого километра до тридцать пятого дошли вообще без проблем, несмотря на пургу. Добежали, а не дошли. Четко брали азимуты по наручному компасу, и только один раз пришлось выйти со страховочной веревкой искать вешку. Она нашлась спустя каких-нибудь десять минут поиска…

Полоса удач продолжалась еще целые сутки. Пурга постепенно сходила на нет, а небо не прояснилось. Грязно-серые клочья растрепанных облаков мчались низко над головами, совсем не удручая, а, напротив, радуя. В такую погоду воздушный поиск затруднен, если вообще возможен. Низкое летящее небо, как в Питере в слякотном беспросветном декабре, не враг, а союзник. Пусть продержится еще несколько суток. Поди найди иголку в стоге сена.

Зону трещин тоже сначала шли хорошо. Вообще-то ледниковые трещины могут встретиться в любом месте купола, но близ побережья, где медленное течение льда резко ускоряется, трещин больше, чем где бы то ни было. Ориентировались по вешкам, оставленным санно-гусеничными поездами Ерепеева. На подходе к гигантской трещине, которую потом пришлось долго обходить, видели цепочку снежных гейзеров, бьющих на высоту четырехэтажного дома. Женьке можно было позавидовать: не каждому бывалому зимовщику доводилось видеть, как взмывает в небо снег, гонимый ветром по трещине и напоровшийся на препятствие. Женька был в восторге.

А потом удача кончилась. Сразу. Вдруг.

Они не сбились с пути. Они шли верно. Разумеется, не точно по следам санно-гусеничных поездов - ту колею давным-давно замело, - но все же в пределах разведанного, почти безопасного коридора. Здесь пять раз прошли тридцатитонные вездеходы и тяжелые тягачи, причем три раза из пяти - с таким грузом на санях, что на подъемах рвались тросы. Что по сравнению с этими мастодонтами трактор с легкими саночками? Пушинка.

И все же трактор провалился.

Сначала он клюнул носом, как лодка, соскальзывающая с гребня волны во впадину. Потом начал крениться вправо, одновременно вставая торчком. Непрухин вытолкнул Женьку и выпрыгнул сам. «Сани!» - заорал не своим голосом.

Поздно. Оседающему снежному мосту наскучило оседать. Ему захотелось рухнуть.

Непрухин пал на сани во вратарском броске. Что толку! Он заведомо не успевал ни отцепить трос, ни распутать веревки, крепившие поклажу. Трактор исчез, и сани рванулись, едва не утащив Непрухина в бездонную могилу. И еще долго грохотало и выло из обширной рваной дыры на белом снегу.

Потом стихло. Непрухин повернулся спиной к ветру и закурил. Женька злобно ругался. Пришлось прикрикнуть на него, чтобы, во-первых, замолк в тряпочку, а во-вторых, не топтался вблизи трещины.

Положение - не позавидуешь. Докурив сигарету до пальцев, Непрухин обмозговал ситуацию со всех сторон. Ему, конечно, обратного пути нет, и шансы его хреновые. А Женьку надо отправить назад. Зачем пропадать вдвоем, если можно одному?

Женька не ушел. И в душе Непрухин был благодарен ему за выбор.

– Все равно трактор пришлось бы бросить, - сказал он то, во что ему сейчас хотелось верить. - У нас запасных пальцев к гусеницам было всего три штуки. На таком запасе по Антарктиде далеко не укатишь.