Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо

— Да, но все остальное дороже — дома, одежда, машины, электричество. У большинства это есть, невзирая на их низкие зарплаты. — Он покачал головой. — Загадка Израиля — как люди живут на зарплату? Я спрашивал многих, но четкого ответа не получил. Я понял так: ты занимаешь деньги, чтобы купить то, что тебе нужно, например квартиру, а если не платишь вовремя, никто тебя не может выселить. Поэтому неуплата просто прибавляется к твоему долгу, и ты пашешь на работе, как вол, пока не обесценятся деньги или правительство не издаст какой-нибудь смягчающий закон. А в киббуце об этом беспокоиться не надо, все расходы улаживаются, и жизнь становится легкой. Да, если бы мы осели здесь, я бы хорошо подумал.

— И разумеется, ты бы выбрал религиозный киббуц, — заметила Мириам.

— Не уверен. Вернее, я не уверен, что нерелигиозные киббуцы на самом деле таковы. Видишь ли, Суббота, которую мы только что справили, могла отмечаться так и в древние библейские времена, а другие праздники отмечались так же, ках в нерелигиозных киббуцах. Например, праздники природы Шавуот и Суккот. Люди, живущие ближе к земле, как эти киббуцники, вероятно, отмечают их так же, как древние люди библейских времен, потому что это природные праздники.

Они покинули орошаемые поля киббуца и ехали по пустыне, сухой и каменистой, где только кое-где пыльные кусты отмечали высохшие русла рек. Яркое солнце отражалось от спекшейся земли желтым маревом. Они притихли, подавленные безжизненным видом, и, чтобы встряхнуться, ребе заговорил.

— Как раввин, я профессионально религиозен. Я придерживаюсь определенных правил и привычек. Некоторые из них бессознательны, например чистка зубов, а некоторые я выполняю сознательно, так как считаю, что это важно для религии и для людей; так от англичанина ждут, что он будет переодеваться к обеду даже в джунглях. Но здесь все по-другому, здесь не нужно соблюдать строгих правил. Полагаю, тот же англичанин не так уж следит за переодеванием к обеду дома в Лондоне. Может быть, все ритуалы и церемонии, что мы добавили за годы, были нужны лишь для выражения сути веры. Но теперь эта причина исчезла, и все это не так нужно.

— Забавно, — тихо протянула Мириам.

— Что именно? — Он искоса взглянул на нее, не забывая следить за дорогой.

— Что ты приезжаешь в Святую Землю и обнаруживаешь, что все это не так уж и свято.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Но это похоже на моего друга Билли Эббота, который не чувствует себя евреем, потому что находится среди евреев. Может, я бы не чувствовал себя спокойно, будь это Святая Земля в строгом смысле слова. Помнишь, как ты была поражена, впервые прочитав израильские газеты и увидев там статьи о взломщиках, ворах и проститутках. Казалось, в Святой Земле этого быть просто не может…

— Меня больше поразило, — сказала Мириам, — что проститутку звали Рахиль, а вора — Барух.

— И все же, если бы их так не звали, это было бы не то общество, что здесь обосновалось, а музей типа колонии Уильямсбург, где людям платят за то, что они ходят в колониальных костюмах. Неплохо немножко пожить в музее, но долго не выдержишь. Здесь все иначе: короткий визит мне был бы неинтересен, но жить здесь я бы смог.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— А раввинство? — тихо спросила она. — Ты хочешь его бросить?

Он ответил не сразу, и несколько минут они ехали молча. Затем он сказал:

— Не боюсь признать, что, возможно, я сделал ошибку.

Глава 21

По воскресеньям после обеда, когда позволяла погода, Эл Беккер заезжал за своим старым другом Джейкобом Вассерманом, первым председателем общины, ее основателем. Беккер помог ему в то время, когда община только становилась на ноги, а затем поддержал как председателя. Прежде они встречались на собраниях совета, но теперь вместо этого катались на автомобиле. У них был общий интерес — община, и говорили они большей частью о ее проблемах.

В тот раз выдался один из немногих в марте погожих дней, который предвещал чудесную весну, какая иногда бывает в Новой Англии. Вассерман уже в пальто ждал на крыльце.

— Я получил открытку от ребе, — сообщил Беккер.

— И я.

— Что он тебе пишет?

Беккер был невысоким толстяком с грубым голосом; говоря, он обычно вздергивал вверх подбородок, словно бросая вызов собеседнику.

— А что напишешь на открытке? Там был снимок Стены, а на обороте два слова — что он хорошо проводит время. По правде говоря, думаю, писала жена, а он только подписал.

— И у меня то же самое. Иногда я не понимаю ребе: мы его главная поддержка в общине, и столько раз мы воевали за него, а он нам посылает вшивую открытку, да еще написанную женой.

— Ну и что? Ты часто пишешь письма, уезжая на отдых? — В английском Вассермана бросался в глаза даже не акцент, а старание правильно выговорить каждое слово.

— Это другое дело.

— Ты тоже посылал открытки, прошлым летом из Калифорнии. И писала их миссис Беккер, верно?

— Точно, но здесь совсем другое. Я делал это по дружбе, но для него-то это дело. Он укатил на три месяца, что само по себе не так здорово, теперь на него не давит совет и куча чиновников. Мог бы собраться с силами. Потом, он уехал без контракта — тоже неумно, когда на твое место берут настоящего ловкача. Ведь про то, что так хотел сам ребе, мы знаем только со слов Марти Дрекслера. Не удивлюсь, если этот сукин сын вынудил ребе отказаться от контракта, чтобы спасти репутацию. А согласившись, тот из гордости не мог прийти к нам и сказать, что Дрекслер его обдурил. Так что ты думаешь — он станет нам писать? Писать людям, которые загнали его в угол, и спрашивать, как дела, что происходит, давать советы, наконец, извещать о своем приезде, чтобы мы подготовились?

— Вэй, Беккер, ты умный человек, но ребе тебе не понять. — Старик с трудом ходил, и Беккер подал ему руку, чтобы помочь спуститься. — Ты его никогда не понимал. Ребе никогда не хитрит и говорит, что думает. Он сказал, что хочет в отпуск, что устал, что нуждается в отдыхе. Когда мы идем в отпуск, что это значит? Это значит, что зимой мы едем во Флориду погреться на солнце, а летом в горы, спастись от жары. Мы видим новых людей, отдыхаем от дел. Жене не нужно готовить и убирать, — это отдых. Но для ребе это что-то еще, ему не нужен такой отдых. Когда он перестает