Сумрак - Пенелопа Дуглас

садовую лопату и начала засыпать ее. Я приняла правильное решение, и слава Богу, что он сказал те ужасные вещи, которые сказал сегодня, потому что я была готова сломаться, и мне нужна была боль, чтобы пережить это.

Я надеялась, что он действительно заменил меня.

Сегодня вечером.

Он должен танцевать с ней, просунуть руки в ее одежду и любить ее до безумия, потому что после этого я не смогу оглянуться назад. Это разобьет мое сердце, и больше не останется ничего, что могло бы удержать его рядом со мной.

Бросив лопату, я собрала остатки грязи руками и зачерпнула ее в яму, накрыв банку из-под кофе и крепко прижав почву. Я взяла совершенно новую половицу и положила ее рядом с предыдущей, затем взяла гвоздодер и прикрепила ее к раме. Я двигалась быстро, все восемь столбов поднялись со своих якорей вокруг меня, когда пол собрался воедино, каждая доска была обрезана в соответствии с моими требованиями.

В воздухе раздалось громкое жужжание, и я снова оглянулась, увидев Деймона, сидящего на мотоцикле, а рядом с ним стояла Уинтер Эшби, застегивая шлем.

Я напряглась, собираясь спросить, какого черта он думает, что делает здесь с ребенком.

Но когда она забралась на мотоцикл позади него, он посмотрел на нее через плечо, и в его улыбке было написано что-то такое, чего я никогда раньше в нем не видела.

Нежность.

Она обхватила его за талию и завизжала, когда они выехали с площади и скрылись на одной из улиц.

Мне пришлось слегка улыбнуться, вспомнив пиратский корабль и то, как я звучала точно так же прошлой ночью.

Мне тоже нравилось это ощущение, Уинтер Эшби.

Но это была не поездка, дорогая. Дело было не в поездке.

…

Мартин, мой дом, ужас… Это просто было, и иногда ты был просто тем человеком, с которым все случилось.

Я вошла в дом и закрыла дверь, не напрягаясь, не сжимаясь и не напрягаясь, потому что это не помогло.

"Это было за прошлую ночь", — сказал он, когда я вошла в кухню и увидела, как он снимает куртку. "Просто предупреждение".

Я моргнула один раз, уставившись на него. "Ты сделал это с ней".

Это был не вопрос. Я знала ответ.

Его рука обвилась вокруг спинки стула, и костяшки пальцев побелели, когда он сжал их.

"Она — единственный контроль, который ты имеешь надо мной", — сказала я ему. "Если она умрет, меня ничто не удержит здесь".

"А без меня она была бы в больнице или в каком-нибудь государственном доме престарелых, заброшенная и в агонии".

Мы стояли по разные стороны стола, сцепившись в противостоянии. Чего он хотел?

Действительно ли это все, что у него было? Он вел себя так, будто ненавидит меня, но будет ли он вдруг счастлив, если меня больше не будет?

Попытается ли он остановить меня, когда придет время уходить?

"Ты сбежала от меня вчера", — сказал он. "Тебя видели на встрече выпускников, и тебя видели в Бухте вчера вечером". Он напряг позвоночник, поднял подбородок и поджал губы. "И я знаю, что ты знаешь, что случилось с тем склепом".

Итак, он избавился от бабушки на ночь, чтобы показать мне, сколько шума он может наделать без нее.

У меня болела челюсть, я так сильно сжимала зубы. Люди толкали меня. Люди тянут меня. Люди, люди, гребаные люди.

Я сказала ему, чтобы он разобрался со мной. Я сказала, что я виновата.

Я сказала им всем оставить меня в покое и перестать толкать меня и тянуть меня, снова и снова. Никто не слушал.

Кровь прилила к моему лицу, что-то ползало под кожей своими когтями. Я потерла глаза.

"Вымещай это на мне", — прорычала я. "Оставь ее в покое".

"Но так я вымещаю злость на тебе", — ответил он, улыбка играла в его глазах, смеясь надо мной. "И помяни мое слово, я еще многое могу сделать".

Я закричала, покраснев и слишком разъярившись, чтобы беспокоиться, когда слезы наполнили мои глаза. Схватившись за край кухонного стола, я толкнула его на пол, инструменты из моей сумки звякнули, когда стол прижал его к стойке.

Он зарычал, когда я раздавила его ноги, и я потянулась в сумку, доставая молоток, когда он бросил стол на бок, и все инструменты из сумки упали на пол.

"Ты тупая маленькая сучка!" — заорал он.

Я подняла молоток, но он отпрыгнул и схватил меня за запястье, а другой рукой ударил меня по лицу, когда инструмент вылетел из моей руки.

Огонь охватил мою щеку, но я, не теряя ни секунды, развернулась и ударила коленом прямо ему между ног.

Прекрати.

Просто прекрати.

Он выгнулся, и я ударила обеими руками ему в грудь, отправив его на пол. Слезы затуманили мое зрение, и я крутанулась на месте, выбегая из дома.

"Эмери!" Его крик ударил мне в спину, и я, всхлипывая, бросилась вниз с крыльца, через лужайку и так быстро по городу, как только могла.

Я промчалась мимо поселка, вниз по дороге и все глубже в темный лес, слыша, как эхо позади меня затихает все больше и больше, поскольку он пытался найти меня, но не мог.

"Эмери!"

Я пробиралась сквозь деревья, ветки хлестали меня по лицу, я поправила очки, когда огни города исчезли, и пот покрыл мою спину.

У меня болели ноги, а на лице высохли слезы, так как швы тянулись к моему боку. Я замедлила бег, в конце концов перейдя на ходьбу.

Я должна была пойти в собор. Ключ был у меня в кармане, и если бы везде не было больно, я бы посмеялась над тем, насколько полезным стало это место, хотя еще несколько дней назад казалось, что я прекрасно проживу без него.

Я зажмурила глаза, долго и упорно моргая.

Что я могла сделать? Он собирался убить меня.

Или