Дураков здесь нет! Или приключения дракоши - Елена Белова

А почему у «тела» не совпадает возраст, понять не может даже Рик. Решил завтра расспросить Маришку поподробнее.

Глава 5

О ЗАГУЛАХ И ВОСПИТАНИИ

Водка — мягкая, сок — добрый, сигареты — легкие.

Так почему же наутро так хреново?

Уф! Да что у меня за карма такая — то и дело просыпаться с головной болью и диким сушняком? Заболела, что ли? Или… да нет, не пила. Не могла я пить, что вы. Дети ж рядом.

А почему тогда глаза не открываются? И во рту вкус такой, будто целовалась с… с… даже не знаю с кем. Надо посмотреть…

С мучительным усилием я открыла один глаз и обнаружила, что на меня кто-то смотрит. Очень знакомые глаза. И общий вид…

Ох, кажется, у меня проблемы.

Эту золотую морду я узнаю из миллиона. Потому что именно ее привыкла видеть в зеркале воды. И если на меня смотрит… смотрю я, то кто я тогда?

Я тряхнула головой, отгоняя бредовое видение.

И зря я это сделала.

В голове немедленно взорвалась петарда (или граната?), мир стал зеленым и куда-то пополз, а вокруг горла змеей обвилась тошнота. На несколько минут мне стало совершенно безразлично, где я, кто я и на кого похожа — только бы никто не вздумал меня тронуть… или сказать что-то громче шепота… или… Из головы убрались все мысли, кроме одной-единственной и редкостно идиотской: «Кажется, сейчас есть шанс проверить, кто был прав в том далеком идейном споре с дедом Гаэли насчет возможности тошноты у драконов».

Ой, мамочка.

Что ж такое творится? Надо все-таки открыть глаза… как-нибудь осторожно.

— Охххх, боги, только не снова! — хрипло пробормотали где-то рядом. Кто — неизвестно. Во-первых, сквозь гул в ушах я плохо слышала, во-вторых, это хриплое карканье было похоже на голоса моих знакомых, как веник на водоросли. — Александра…

— Что? — Второй голос, сиплый, для разнообразия не каркал, а хрипел.

— Александра, — повторил первый. И умолк. То ли сил не хватало продолжать, то ли слишком много чувств вызывало. А может, говоривший попросту забыл, что хотел сказать? Ставлю на третий вариант. Если у него так же болит голова, как у меня, то точно забыл.

— А что происходит? — поинтересовался третий голос. — У меня глаза не открываются.

— Александра, — тупо повторил хриплый.

Эй-эй! Почему Александра-то? Я что-то натворила? Почему я ничего не помню? И почему так плохо…

— Готов отдать всю мою лабораторию за глоток воды!

Прямо всю? Щедро. Хотя чего не сделаешь, чтобы избавиться от сушняка.

— Всю… кроме экспериментального материала, — снизил ставки каркающий голос.

Так и знала.

— И микроскопа. Игорь его только подарил…

Ой, ой, папа уже и микроскопы сюда приволок? Быстро он…

— И реактивов, — продолжал голос. — Да ну его, в самом деле. Пойду и напьюсь сам. Только где ближайшая вода?

Точно, сушняк. Стоп. Сушняк?! Что-то в этом промелькнуло очень знакомое. Но меня снова сбили с мысли (если этот хаос в голове можно назвать мыслью; не голова, а пробка на МКАДе, полный ступор).

— Александра, — снова простонал голос. Да что его — заело?!

— Здесь есть кто-нибудь? — снова воззвал третий голос. — Кто-нибудь, помогите открыть глаза…

«Поднимите мне веки!» — некстати выдала память. Интересно, этому Вию самозваному кто-то поможет? Потому что я не в силах. Знать бы, помогает ли драконам пиво? Хотя толку… пива тут все равно нет.

— Еще одна Александра… — обморочно стонет первый. — Боги, о боги… только не это, я не выдержу, я не вынесу… Седьмая Александра. Восьмая… Девятая… Десятая…

Что?! Что за бред?

Я поспешно распахиваю глаза… и застываю в шоке.

Ох ты, елки… Ну ничего себе…

Здесь была Куликовская битва по-драконьи. Или Бородинское сражение. Или…

Весь лагерь, сколько его было видно от леса до побережья, был устлан телами. Драконы лежали, распластав крылья и уложив шеи и хвосты во всех мыслимых и немыслимых направлениях. Гребни растопырены, взъерошенная чешуя тускло блестит под ярким солнцем, глаза закрыты. Москва первого января с этим и рядом не валялась.

А совсем недалеко от меня, шатаясь, топтался в кругу драконш несчастный мастер Гаэли с каким-то мешком на спине. И, медленно поворачиваясь на месте, как невиданная минутная стрелка, поочередно тыкал пальцем в каждую, причитая что-то про стремительно и бесконечно размножающихся Александр.

— Мастер Га… кха-кха-кха! — Ох, не стоило мне с сушняка рот открывать. Кашель выжег траву рядом со старым магом, чудом не зацепив его самого. Но Гаэли даже не глянул на пламя. Он обреченно глянул на меня и простонал:

— Восемнадцатая Александра… Боги, за что?!

Кажись, кто-то переутомился.

— Дед, не нервничай, а? Я тут одн… твою косметичку!

Я ведь и забыла, с чего началось мое веселое утречко. А именно — с копии меня. И сейчас эта самая копия никуда не делась, не испарилась вместе с замыканием мозгов, а, наоборот, продолжала молча таращиться в пространство в количестве восьми штук. Семь окружили деда Гаэли, восьмая уставилась прямо на меня. Неподвижные, как зомби. Или тела Деда Мороза и Снегурочки после двадцати вызовов в новогоднюю ночь. Я скосила глаза на хвост, шевельнула крылом…

Так, я — это я. А это тогда кто? И откуда?

Я осторожненько вытянула лапу и потрогала своего двойника. Холодное. Стекло или металл. Стоп… стоп-стоп… ушедшая в несознанку память наконец обрела совесть и выдала первые показания на тему «что вчера было».

Это же они…

Вот на пляже среди костров дико пляшут тени, а среди теней драконы, а над драконами реют вопли насчет увековечения памяти о прекрасной спасительнице. И кто-то реально увековечивает… а саму спасительницу при этом пара драконов держит под крылья и хвост придавливает по-тихому. Это чтоб «прекрасная» не удрала никуда. А на берегу вырастает одна фигура за другой, и ваятели дружно хают работу друг друга, выискивая недостатки.

— Ты не… че наделал, а? Хххдехребень, а?

— О! А я думаю, чего не хватает? Во!

— Зато головы — две… — ехидный шепоток.

— Неее…

— Кривоглазый!

— Сам такой!

— Да я…

— Да ты на свою посмотри! У твоей ваще морда кривая!

— А она это… такая!

— Я кому-то счас в глаз дам!

— Не надо, прекрасная! Я сам расплавил! И мою, и эту, с… э… с достоинствами…

Я капризничаю и требую убрать еще вон ту, с неправильным хвостом, и ту, с противной мордой, и еще вот эту…