Царствование императора Николая II - Сергей Сергеевич Ольденбург

Санджаковская ж. д. Младотурецкая революция. Свидание в Бухлове. Аннексия Боснии и Герцеговины. Протесты в России; нео-славизм. Германская нота 8 (21) марта 1909 г.; последствия Боснийского кризиса. Дело Азефа. «Вехи». Дума и армия; выступление Гучкова; отставка ген. Редигера.

Вопрос о морских штатах. Сдвиг кабинета вправо; сближение октябристов с оппозицией.

Поездка государя в Англию и во Францию.

«Дайте России 20 лет покоя».

«Многие думают, что, пока еще нет в деревне полного успокоения, необходимо все оставить по-старому; но правительство думает иначе… Правительство убеждено, что, прекращая всякие попытки к беспорядкам, безжалостно прекращая их физической силой, оно обязано всю свою нравственную силу направить к обновлению страны. Обновление это, конечно, должно последовать снизу. Надо начать с замены выветрившихся камней фундамента, и делать это так, чтобы не поколебать, а укрепить всю постройку». Этими словами П. А. Столыпина[144] отчетливо выражено, какая задача была поставлена правительством на первое место.

Вопрос о необходимости улучшить положение деревни был уже давно предметом забот императорской власти; теперь, когда после долгого периода обдумывания, взвешивания и подготовки власть избрала определенный путь, она двинулась по нему вперед с настойчивостью и энергией. Всякое решительное действие в таком спорном вопросе, как земельный, не могло не породить ожесточенной критики; закон 9 ноября оспаривался не только слева, но и справа. Только группы думского центра и правого центра оказались определенными сторонниками земельной реформы, основанной на принципе укрепления частной собственности в деревне. Среди правых, особенно среди крестьян и священников, было немало защитников общины. Н. Е. Марков заявил, что будет голосовать за закон только потому, что не считает себя вправе идти против воли монарха. Вообще, если бы закон не был уже осуществлен на практике – провести его через Думу было бы нелегко.

«С аграрной реформой, ликвидировавшей общину, по значению в экономическом развитии России могут быть сопоставлены лишь освобождение крестьян и проведение железных дорог», – писал в «Русской Мысли» П. Б. Струве, и он добавлял: «Не только ясно, что без акта 3 июня Гос. дума никогда бы не приняла аграрной реформы Столыпина, ясно и то, что без осуществления этой реформы по 87-й статье, т. е. помимо Думы, даже Дума 3 июня никогда бы не решилась на такой переворот».

Земельная реформа была проведена по-старому, велением государя; но раз «Рубикон был уже перейден», думское большинство получило возможность поддержать правительство в дальнейшей разработке аграрного законодательства.

Закон 9 ноября стал фактически применяться с 1 января 1907 г. Основным принципом начавшейся с этого дня огромной работы было разрешение свободного выхода из общины и установление личной крестьянской собственности на землю – личной, а не семейной. П. А. Столыпин, как премьер и министр внутренних дел, принял самое деятельное участие в проведении реформы. Того же он требовал и от местных властей. Администрация не должна была ограничиваться пассивным ожиданием того, захотят или не захотят крестьяне воспользоваться новым законом. На съезде непременных членов землеустроительных комиссий П. А. Столыпин говорил[145]: «Вы обязывались широко разъяснять народу смысл нового закона и облегчать ему возможность воспользоваться им. Вам в руки был дан ключ, и от вашего умения зависело открыть им народу дверь к лучшему будущему. Познайте, какая сила действия в ваших руках, и поймите, что я не могу допустить неуспеха, что работник не воодушевленный в моих глазах не работник».

Энергичная политика власти встретила живой отклик на местах, как в администрации, так и в земстве. Проведение реформы было возложено на уездные землеустроительные комиссии, большинство в которых принадлежало выборным[146]. Этих комиссий за первые же два года реформы было образовано 374 (через пять лет их было 463); число землемеров, обслуживавших комиссии, с 200 при начале работ через четыре года уже поднялось выше пяти тысяч[147].

С проведением в жизнь закона 9 ноября было неразрывно связано землеустройство, имевшее главною своей целью устранение чересполосицы. Через законодательные учреждения был впоследствии проведен особый закон о землеустройстве. На землеустроительные комиссии возлагались многообразные задачи: 1) простое закрепление земли в собственность (без перемежевания); 2) выделение закрепляемой земли к одному месту (отруба); 3) создание особых мелких имений (хуторов) и, наконец, 4) перемежевание для устранения черезполосицы без закрепления земли в собственность за отдельными крестьянами.

Содействуя также и закреплению в собственность и устранению чересполосицы, правительство в особенности поощряло выделение отрубов и создание хуторов, считая, что именно таким путем может создаться жизнеспособное единоличное крестьянское хозяйство.

Деревни, где не было переделов со времени освобождения крестьян, считались автоматически перешедшими к единоличному владению.

Отдельный член общины, выделяясь из нее, получал ту землю, на которую, в качестве надела, имел право по местным обычаям. Он сохранял свою долю участия в пастбищах, лесах и других угодьях общины.

Землеустроительные работы распадались на четыре стадии: 1) подача прошений – целыми обществами или отдельными хозяевами – о выделе или переделе; 2) составление планов нового размежевания земельных участков; 3) фактическое размежевание с установкой межевых знаков; 4) утверждение нового межевания – либо по общему согласию, либо, в случае спора, по решению землеустроительной комиссии.

Насколько сложным и медленным был этот процесс, показывают хотя бы следующие цифры: за первые пять лет реформы прошений поступило от 2 653 000 домохозяев; изготовлено планов было на 1 327 000 домохозяев (с 12 406 000 дес.); произведено работ на 1 700 000, и окончательно было принято населением межевание в отношении всего 891 000 домохозяев, с 8 067 000 десятин[148].

Эти цифры представляются огромными сами по себе – даже последняя цифра представляла собою площадь в восемь миллионов десятин (больше, например, площади Голландии и Бельгии, взятых вместе), – но и это было еще только начало, так как составляло всего около 5 процентов общего количества земель, принадлежавших крестьянским обществам (не считая тех земель, которые уже и раньше принадлежали крестьянам на праве частной собственности).

В это число, однако, еще не входили ни земли, закрепленные в собственность без передела (за первые шесть лет реформы 1 715 000 дес.), ни произведенные работы по устранению чересполосицы без выделения в собственность (за шесть лет – около 6 миллионов дес.). Работа комиссий, таким образом, распространилась за это время на площадь около 17 миллионов десятин.

Реформа проходила очень неодинаково в разных частях России. Наиболее быстрый успех она имела в Новороссии (Таврической, Екатеринославской, Херсонской губ.), в соседних малороссийских губерниях (Харьковской и Полтавской), в северо-западном крае (С.-Петербургской, Псковской, Смоленской губ.), в западном крае (но там речь шла уже не о выходе из общины, а только о выделении на отруба) и в Нижнем Поволжье – в Саратовской и особенно в Самарской губерниях. Иными словами,