Гладиатрикс - Рассел Уитфилд

Она помолчала, чтобы голос не выдал ее.

Преступление Нестасена было смертным грехом перед лицом всех женщин, при всем том, что наглой спартанке досталось, конечно же, поделом. Эта последняя мысль поразила Сорину. Вот, стало быть, до какого предела дошла ее ненависть к черноволосой греческой девке!

— То, что ты натворил, было злом, — продолжала она. — Но я не могу не согласиться с тем, что Лисандра сама, как говорится, допрыгалась. Она у нас вся такая холодная и целомудренная, но на самом деле очень даже понимает свою красоту! Она совратила Эйрианвен. В итоге моя младшая сестра, приемная дочь лежит мертвая. Видела я и то, как Лисандра по-женски дразнила тебя. Чему же тут удивляться?! Ты самую малость перебрал с травкой и не смог с собой совладать.

— Ну да, конопля!.. — Голос Нестасена на краткий миг окрасила тоска. — Она надо мной больше не властна, но ты права. Я ни разу не пожалел о том, что сделал. — Он улыбнулся, показывая белые зубы. — Знаешь, я ведь был у нее первым.

Сорина безумным усилием воли принудила себя к ответной улыбке.

— Вот она, справедливость, — пробормотала она. — А что ты думаешь о вашем бое?

— Тебе не придется сразиться с ней, амазонка. Я не в поддавки с ней играть выйду, заколю, не моргнув!

— Как бы не оказалось, что ты ее недооцениваешь, Нестасен. Вот тут я сумею тебе помочь. Мы обе легче и быстрее тебя. Конечно, я не уступаю ей в мастерстве. Мы, женщины, деремся иначе, чем вы. Ум у нас по-другому работает. — Она постучала себя по лбу.

— Ты еще не сказала, почему взялась мне помогать, — проговорил нубиец. — Неужто не хочешь сама убить ее, раз отдаешь мне?

Сорина пожала плечами.

— Так или иначе, гречанка будет мертва. Да, я горю желанием насадить ее на клинок, но если она повиснет на твоем мече, то в этом будет некая высшая правда и красота.

Сказав так, Сорина сама поморщилась от нечаянной двусмысленности, но Нестасен расхохотался и ничего не заметил.

— Кроме того, что-то я не вижу огромной толпы жаждущих поупражняться вместе с тобой, — продолжала она.

— Это верно.

Черный великан огляделся и подбоченился, меряя Сорину оценивающим взглядом.

— Да, — сказал он затем. — Думается, мы способны друг другу помочь.

Сорина зверски оскалилась.

— Вот и я так думаю, — проворчала она.

Желудок Лисандры едва не перевернулся вверх дном, стоило ей взглянуть на будущего противника. По настоянию Катуволька они отправились на другой конец разминочных площадок при цирке, чтобы посмотреть, как работает Нестасен. По правде говоря, перспектива увидеть нубийца тревожила Лисандру куда больше, чем она даже мысленно позволяла себе признать. Пока они шли, ее внутренности начали завязываться узлами, а сердце — отчаянно колотиться о ребра. Девушка твердила себе, что все это глупости, но ужас почему-то не отпускал ее.

Потом она увидела Сорину, дравшуюся с ним на учебных мечах.

То, что амазонка вызвалась помогать Нестасену готовиться к схватке, было лишним плевком в лицо Лисандре. При этом Сорина ему еще и подыгрывала. Они перешучивались и смеялись, обмениваясь ударами.

Лисандра тяжело опустилась на кстати подвернувшуюся скамью, поставила локти на колени и оперла на них подбородок. Больше всего на свете ей хотелось развернуться и бежать прочь.

«Нет! Поджимать хвост — это не для меня».

— Глазам не верю, — пробормотал Катувольк.

— Так уж и не веришь! — Лисандра вскинула глаза, пылавшие гневом. — Эта амазонка готова на что угодно, лишь бы оскорбить меня еще раз! Низости и подлости этой женщины нет предела. А она еще болтает о чести! — Спартанка покачала головой. — Что за честь в том, чтобы ему помогать? Может, она думает почтить Эйрианвен, заведя дружбу с этим скотом, обесчестившим меня?.. Нет, — ответила Лисандра собственным мыслям. — Сорина просто старая дура, если полагает, что все это мне как-либо помешает. Нестасен для меня — всего лишь ступенька. Он — точильный камень, а я — острие, которое сразит старую распутницу на арене. Кроме того, она даже не сама додумалась до того, чтобы встать против мужчины. — Тут Лисандра презрительно фыркнула. — Это придумали мы.

— Раз так, то очисти свой ум от всего наносного, — посоветовал Катувольк. — Следи за ним. Ищи слабости и недостатки. Думай о том, как используешь их!

Нестасен будто услышал голос рыжего галла. Он обрушил на Сорину град ударов, столь же действенных, сколь и свирепых. Сноровистый нубиец пустил в ход всю свою силу и вес, вышиб у амазонки оружие и ткнул ее в живот так, что она опустилась на колени.

— Силен мужик! — пробормотал Катувольк, сам того не осознавая, и лишь яростный взгляд Лисандры донес ему, что он выговорил это вслух. — А что? — сказал он, как будто оправдываясь. — Разве это не правда?

— Всего лишь предположение! — отрезала Лисандра. — Я считаю, что ты сможешь подготовить меня против него!

— Спасибо на добром слове.

— Хватит с меня. Насмотрелась.

Девушка поднялась на ноги. Катувольк не стал ее удерживать, и она пошла прочь.

Проводив взглядом гибкую фигуру удалявшейся спартанки, галл неслышно вздохнул. Он только теперь начинал как следует понимать, до какой степени и Сорину, и Лисандру изменило их соперничество. Наставник снова обратил взгляд на разминочную площадку и подумал о том, что амазонка, снедаемая честолюбием, напрочь утратила разум. Воительницы так явно стремились подавить одна другую еще до схватки, что наблюдать за этим было почти смешно. Но то, что Сорина опустилась до учебных боев с Нестасеном, было действительно подло. Не подобало предводительнице общины так поступать.

«Обязательно переговорю с ней об этом», — сказал себе Катувольк.

Всю дорогу до небольших бань, устроенных при арене, Лисандре хотелось кого-нибудь разорвать. Возле приземистого здания под руку ей попалась Вария. Девчушка издали приметила своего кумира и подбежала узнать, не нужно ли чего.

— Приготовь стол для массажа, — рявкнула на нее Лисандра, швырнула девочке пропотевшую тунику, нырнула в бассейн и принялась сильными взмахами разрезать подогретую воду.

Плавая взад и вперед, она словно бы пыталась то ли смыть, то ли еще как-то изгнать гнев, душивший ее.

«Наверняка со стороны я выгляжу странно и глупо, — думала спартанка. — Что бы я ни говорила Катувольку, но вид Сорины вместе с Нестасеном — это оказалось для меня слишком. Я словно бы во плоти увидела свою неотвратимую Немезиду. Черный и белая. Мужчина и женщина. Похититель моей девственности — и убийца возлюбленной».

Лисандра выбралась из бассейна и привычно вскинула руки над головой, чтобы Вария могла ее обтереть.