Последний конвой. Часть 3 - Виктор Романович Саморский

головой отвечаем. Не дай Бог, что случится, как мы без врача?

— А как мы без водителей?

Я закричала так, что сорвала голос.

— Лидия Андреевна, не переживайте, все образуется.

Вот так, мягкой силой и убеждением, меня утащили подальше за грузовики. Крики было слышно хорошо, но вот видимость стала отвратительной. Выглядывать из-за корпуса машины мне категорически запретили.

— Лидия Андреевна, когда закончится, вам все подробно расскажут.

— Но я вмешаться хочу. Отпустите же меня!

— Не в этот раз.

— Что там происходит? Мне не видно ни черта!

— Политрук пришел, ведет переговоры с террористами.

— Ага, — восторжествовала я, — значит все-таки Пауль пошел на уступки. Есть надежда, что договорятся мирным путем?

Один из штурмовиков пожал плечами.

— Это не наше дело. Нам приказано вас охранять. Нам самим интересно, но приказ — есть приказ.

Все закончилось быстро. Понятия не имею, что им Стивен пообещал, но наемники опустили оружие и освободили заложников. Пауль отогнал броневик от греха подальше. Штурмовики постепенно разошлись по своим делам. Уже через минуту весь лагерь ликовал, словно победили в жестоком сражении. Это, скорее всего, нервное. Обе стороны прекрасно понимали, чем все могло закончиться. И закончилось бы непременно, если бы не Стив. Молодец парнишка! Вот кого нужно продвигать на Совете в эмиссары.

Я вернулась к раненым. Федор Михайлович пришел в себя, но говорить не смог, только моргал глазами, мычал и шипел, как змея. Наверняка ведь все слышал и понимал. Я догадалась и успокоила как могла. Как ребенка малого по голове погладила, и на ухо шепнула, что все закончилось, все живы и здоровы, дружно пошли спать. Вроде бы успокоился немного.

Потом сделала перевязку Арсению. Этот уверенно идет на поправку. Только курит много. Не удержалась, отругала в очередной раз. Смеется. Это хорошо, значит выздоравливает. Со злостью махнула рукой, мол, твое здоровье, сам о нем и заботься. А он опять ржет, как полковая лошадь. Очень хочет вернуться обратно за руль своей скорой. Переживает очень, что Мишка машину угробит.

А Мишанька наш — молодец. Ездит очень аккуратно, и как есть свободная минутка, то колесо подкачает, то лобовое стекло протрет. Все время возле машины крутится, что-то подвинчивает, подкручивает или смазывает.

Разделавшись с делами, я вернулась в свой закуток и свалилась на кушетку без сил. Думала, что взбудораженная событиями, вообще не смогу заснуть. Но едва голова коснулась туго свернутого полотенца — тут же провалилась в царство Морфея.

* * *

Не прошло и полчаса, как меня снова разбудили.

Я, когда не выспавшаяся, то бываю злая как Мегера. Ненароком и пришибить могу. Материться начала, еще даже толком не проснувшись. Говорят, даже пыталась чем-нибудь пульнуть, вот только под руки ничего не попалось. Но ребятишки упорные, все-таки сумели разбудить. Стоят мнутся, как школьники перед экзаменами. Хватаю тревожный чемоданчик и на выход.

Оказалось, прибежал молодой штурмовик. Костиком зовут, помню его. В палатку его ребята не пустили. Велели ждать.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Лидия Андреевна, — отвечает, — вас политрук зовет. Срочно!

— Ну пошли, — отвечаю.

Он смущенно топчется и добавляет:

— Носилки возьмите.

Я даже растерялась немного.

— Кто? — спрашиваю.

Он как-то странно на меня посмотрел, а потом отвечает:

— Китаец совсем плох. Мы бы его сюда принесли, да боимся трогать. Вдруг помрет.

Видимо, я совсем сонная была, ничего не поняла толком. Кликнула Ашвани, велела — руки в ноги, носилки под мышку и бежать следом. Только потом ответ осмыслила и снова ничего не поняла, переспрашиваю:

— А что за китаец? Это кличка такая? Он из ваших, из штурмовиков?

— Да нет, — отвечает, — обыкновенный китаец. Китайский.

— В смысле — азиат? — переспрашиваю я.

— Ну да.

— Так у нас же нет китайцев в экспедиции. И среди наемников я ни одного не видела.

— Так он и не наш, — отвечает.

Я даже запнулась на ровном месте.

— Что, — спрашиваю, — еще один подкидыш обнаружился?

— Да нет, — отвечает, — это немного другое. Это, — говорит, — шпион. В смысле — иностранный разведчик.

Тут я поняла, что окончательно во всем запуталась.

— Давай, — говорю, — дружок, рассказывай все с самого начала. А то ни хрена не понимаю.

Весь рассказ Костик уложил ровно в три предложения. Вчера во время обеда часовые повязали недалеко от лагеря двух шпионов китайского происхождения. Допросили, как положено, одного отпустили, а второго прикрыли в вахтовке. И сидит он там, бедняга, до сих пор.

У меня даже в голове помутилось от злости.

— Кто, — спрашиваю, — приказал его там закрыть?

Костик насупился и отвечает:

— Пауль.

— Вот сволочь! Ведь знает же, что в этой будке уже один человек погиб от перегрева.

Костя в ответ только руками развел. От меня, мол, ничего не зависит. Приказ командира. Ослушаться не имеем права. Вот и прикрыли.

Пришлось перейти с рыси на галоп. Издалека заприметила небольшую группу, столпившуюся у грузовика. Добежала, и не отдышавшись как следует, ору:

— Где он? Вытаскивайте на свежий воздух!

И только тут я разглядела, что кроме штурмовика Костика, меня и Ашвани, там оказались Стивен, то бишь — политрук, Асур — глава наемников, и Джон — «подкидыш» и по совместительству американский шпион. Что могло объединять всех этих людей? Ума не приложу.

Из будки со всеми предосторожностями вынесли тело китайца. Я едва на него взглянула, окончательно берега потеряла. Таким трехэтажным загнула, что у самой уши повяли.

— Кто?

— Пауль лично допрашивал.

— Убью! Своими руками задушу, тварь.

— Успокойтесь, Лидия Андреевна, — бормочет Костик, — ради Бога, не трогайте Пауля, он совсем неадекватный стал.

— До власти дорвался…

Обработала лицо, пораненное ухо, пальцы рук и ног перевязала. Срезала всю одежду — живого места нет от синяков и ссадин. На спине множество небольших ожогов, как будто сигареты тушили. Ребра вроде целы.

Стивен не решается спросить, крутится рядом.

— Чего еще? — умом понимаю, что не виноват, но сдержаться не могу.

— Насколько все плохо? Мне допросить надо.

— Может, хватит с него? Оставьте в покое, пусть человек хотя бы в себя придет.

— Вы мне только обязательно скажите, когда очнется.

— Ладно, — машу рукой и сразу командую ребятам, — грузите на носилки и бегом в лазарет.

Как дошла обратно, сама не помню. Спустилась в землянку.