Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич

При этом акцентируется внимание на том, что «всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву», на которой, собственно, и произросло «украинство» как весьма специфическое и грозное оружие в борьбе с Россией. В этом же контексте отмечается, что у истоков непосредственно «украинской идеи» стоял известный польский государственный деятель граф Ян Потоцкий (1761–1815). На это обстоятельство, как утверждается, первым обратил внимание известный ученый-филолог, профессор Берлинского университета, автор популярного «Этимологического словаря польского языка», уроженец Галичины Александр Брюкнер (1856–1939). Идею об этническом противопоставлении двух частей русского народа польский граф высказал в своей книге, изданной на французском языке в 1795 г. под заглавием: «Fragments historiques et geographiques sur la Scythie, la Sarmatie at les slaves». Со временем этот политический проект дал свои горькие плоды, породив устойчивую психологию этнической ненависти одной из ветвей славянского народа, которая стала себя позиционировать в качестве украинцев по отношению к другой её ветви — русским. По этому поводу император Николай I в одном из своих писем на имя главного начальника Третьего отделения и, одновременно, шефа Отдельного корпуса жандармов Алексея Фёдоровича Орлова (1786–1861) обронил: «Давно я боялся, что эта польская пропаганда найдет отклик в юго-западном крае, и теперь увидел, что это случилось. Однако публике об этом говорить не нужно».

По мнению многих исследователей, выпестованная в качестве инструмента борьбы с Российской империей во всём остальном украинская ветвь славянского суперэтноса оказалась абсолютно бесплодной. После 1991 г. это обстоятельство стало привлекать к себе пристальное внимание. О причинах оного высказал своё суждение, в частности, автор статьи «Комплекс титульной нации»: «На самом деле, ответ лежит на поверхности. Дело как всегда в людях, критериях их отбора и поставленных обществом целях. Украинство, как течение, было создано для раскола Русского Мiра. Отсюда и их программа, отрицающая всё русское и предназначенная исключительно на борьбу с ним. Но в этом и беда «украинства», что существовать оно может лишь в рамках разрушения, а для созидания оно не предназначено» («Руська Правда, 26.02.2010 г.). Видимо, очевидная склонность к разрушению любого культурного пространства вызывает у многих разумное сомнение в способности создания таким специфическим субъектом истории самостоятельного государства. Например, некоторые польские историки не скрывают своего мнения о том, что Украина — это искусственное государственное образование, созданное в основном в годы СССР. Так, австралийский писатель и историк польского происхождения Марианн Калуски в статье «Поговорим об Украине откровенно» заметил, что «этническая проблема на Украине возникла вследствие того, что это государство в его нынешних границах представляет собой искусственное творение Сталина, которому, (как и прочим кремлевским властителям) даже в голову не могла прийти мысль о том, что Украина когда-нибудь может быть оторвана от «русской матери». Именно поэтому щедрой рукой к Украине были присоединены этнически русские территории, земли, которые никогда не принадлежали Украине. Еще в 1954 году, в ознаменование 300-летия воссоединения Украины и России, Москва включила в состав Украины полуостров Крым, являющийся полностью русским как этнически, так и (с XVIII века) исторически…

Украина, которую Сталин буквально слепил из русских, украинских, польских, татарских, венгерских и румынских земель ».

Заметим, что такой точки зрения придерживаются многие представители польской интеллигенции. Российская газета «Комсомольская правда» в статье «Во всем виноваты русские!», опубликованной 22 октября 2007 г., привела весьма примечательный диалог между своим корреспондентом и представителями польских литературных кругов. Слегка шокированный обилием средств антирусской наглядной агитации на улицах Варшавы, журналист поинтересовался у польских литераторов: «А сколько ж ваших уничтожила украинская повстанческая армия, но фотовыставок и на эту тему в Варшаве нет почему-то?». «Украинцы? Нет такой нации. Вы историю почитайте. Это все те же русские!» — был ответ польских собеседников.

«Какая интересная мысль! — заметил российский журналист. — Только дождусь очередной украинской бучи (обычно это недолго), так и озвучу ее на Крещатике!». Парадокс этого диалога заключается в том, что российский журналист в этой полемике явно дистанцировался от исторической версии, что западные украинцы — это часть российского народа. Поляки же, по крайней мере, участники этой дискуссии, напротив, упорно отождествляют всех украинцев с русскими, на которых, собственно говоря, и возлагали ответственность за деяния УПА в годы Второй мировой войны. Точка зрения о том, что украинцы всего лишь некая разновидность русского этноса, отнюдь, не нова. Об этом упоминала ещё немецкий философ, экономист и и публицист Роза Люксембург (1871–1919). В частности, она писала: «Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем простой причудой, кривлянием нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко».

По сути, исторически породив и выпестовав украинскую партию этнической нетерпимости и направив её агрессивные устремления против России, поляки сами на каком-то этапе истории оказались жертвой своего же детища. А о том, что эта партия — порождение антирусской политики Польши, сомневаться не приходится. Один из современных исследователей привел выдержку из львовской газеты «Przeglad» N 168 за 1892 г., в которой имел место следующий пассаж: «Если в чувствах малорусского народа существует сильная ненависть к России, то возникает надежда, что в будущем, при дальнейшем развитии этих чувств, будет возможно выиграть против России малорусский козырь…

Такой эволюции нам, полякам, нечего бояться, напротив, мы бы допустили ошибки, если бы хотели запереть ей дорогу и добровольно отказаться от союзника в борьбе с Россией».

Основной вывод из этого прискорбного факта напрашивается сам собой: нельзя безнаказанно порождать ненависть к другому народу без высокой степени риска пасть в какой-то момент в качестве жертвы подобной политики. Не случайно народная мудрость гласит: не копай яму другому, сам в неё попадешь. И «Волынская резня» — одно из самых трагических подтверждений этого пророчества. Ведь природа этнической ненависти такова, что она неразборчива не только в выборе средств, но и в выборе жертв. Опасность при этом возрастает во сто крат, когда носителем этнической ненависти оказывается невежественное и агрессивное население депрессивных районов соответствующих государств. Поэтому кому-кому, а польской партии этнической нетерпимости есть над чем поразмышлять по сему поводу в свете современных европейских реалий.

Разумеется, такая многолетняя и целенаправленная политика польских и австрийских политических деятелей дала свои закономерные результаты. Завершённой формой этой политики стала иррациональная ненависть украинских подданных Габсбургской империи по отношению к российскому народу. Ярким проявлением таковой стало политическое заявление украинцев Дунайской монархии, принятое накануне Первой мировой войны: «Во имя будущего украинского народа по обе стороны границы в случае войны между Австрией и Россией вся украинская община единодушно и решительно встанет на сторону Австрии против Российской империи как величайшего врага Украины». Думается, что сей пассаж, как никакой иной, отражает подлинную суть отношения представителей украинской партии этнической нетерпимости — подданных Австро-Венгерской империи — ко всем подданным Российской империи. И это при всём том, что на момент вступления в Первую мировую войну армия Габсбургской империи состояла на 25 % из австрийцев, на 23 % — из венгров, на 17 % — из чехословаков, на 11 % — из сербов, хорватов и словенцев, на 8 % — из поляков, на 8 % — из украинцев, на 7 % — из румын и на 1 % — из итальянцев. Однако, кажется, что по концентрации ненависти к русскому народу украинцы Австро-Венгерской империи не знали себе равных. Создается впечатление, что по странной аберрации чувств все то этническое унижение, которое они претерпевали на территории Дунайской монархии трансформировалось в ненависть к населению Российской империи, что в конечном итоге и прорвалось наружу в самой бесчеловечной форме в процессе их участия во Второй мировой войне на стороне гитлеровской Германии.