Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

Тюремщик не подвел, явился с утра, едва забрезжило.

– Одевайся! – Он сунул узнику коричневый шерстяной плащ. – Да не вздумай бежать – стражники, естественно, не знают, что мы с тобой в сговоре.

Стражников – в серебристых панцирях и кольчугах – оказалось четверо, все, как на подбор, дюжие молодцы при палашах и с короткими копьями. У одного за плечами висел арбалет. Да уж, что и говорить – все по серьезному.

– Филимон выделил людей, – пояснил Феодор. – Сказал, что, может быть, и сам к нам вскоре присоединится, если успеет… Лишь бы не успел! Придет – ничего не делаем, отложим на следующий раз.

– Понял, не дурак, – усаживаясь на облучок длинной телеги, юноша кивнул и поморщил нос. Телега была затянута рогожей, из‑под которой весьма специфически пахло… нет, не гнилью, а… застоявшейся кровью, что ли…

– Что у тебя там? – Лешка кивнул на рогожу.

Полностью проигнорировав вопрос, Феодор взял в руки вожжи:

– Н‑но!

Телега неспешно покатила по узенькой, мощенной булыжником улице, застроенной высокими доходными домами. Позади загрохотала стража.

«Доходные дома… – думал Лешка, – значит – окраина».

Он оглянулся, бросив быстрый взгляд на покинутое узилище. Обычное здание, трехэтажное, вытянутое, с крытой красной черепицей крышей. Простое, но не без претензий – портик с мраморными колоннами и статуями. Ага… значит, вот оно как выглядит – сыскное ведомство! Или – лучше назвать – контрразведка? Впрочем, кто его знает, как это все здесь именовалось, наверняка что‑то типа «секрет государственной службы имени святого Георгий Победоносца». Во главе секрета, конечно, стоит какой‑нибудь важный чиновник – протокуратор или доместик, а то – и сам городской голова – эпарх. Впрочем, нет, эпарх – вряд ли.

– Куда мы едем? – покрутив головой, осведомился Лешка.

– Никуда. – Феодор усмехнулся и сплюнул. – Отъезжаем подальше от секрета. Тут одна дорога. Говори, куда заворачивать.

– К Феодосийской гавани, – вспомнил шпионскую «явку» юноша. – Улица Банщиков у площади Быка.

– Улица Банщиков? – переспросив, возница довольно ухмыльнулся. – Хорошее место – развалины одни кругом да кусты. Только не вздумай улизнуть раньше времени! Помни, мои стражники…

– Не вздумаю, – раздраженно бросил Лешка. – И предупреждение твое – помню. Вообще‑то, ты мне понадобишься не меньше, чем сейчас я – тебе. Мы ведь оба рассчитываем на долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество, так?

Тюремщик не ответил, лишь, натянув вожжи, свернул в какую‑то подворотню. Развалины какого‑то дворца, заросли акации и вербы, резкий противный запах – как видно, развалины использовались в качестве общественной уборной. Да‑а… Великий город…

– Вон она, улица Банщиков, – останавливая повозку, Феодор кивнул вперед, где, за деревьями, тянулись небольшие двухэтажные дома с лавками. – А вон, – он показал рукой, – баня.

Баня была так себе – убогонькая, с облупившимся фасадом и выщербленной от множества ног лестницей, помнившей, еще, вероятно, времена императора Юстиниана. Несмотря на ранний час, у входа уже толпился народ, все больше совсем уж бедно одетые люди, большинство полуголые, в рубищах. Некоторые ругались, потрясая посохами. На что нищему посох? Хотя, с другой стороны – очень удобная в потасовке вещь.

Лешка прислушался: недовольные крики становились все громче.

– Нет воды? – забравшись на постамент опрокинутой статуи, гневно вопрошал какой‑то нервный всклокоченный тип. – А куда же он делась? Дожили! В цистерне Феодосия нет воды! А может она есть, да не про нашу честь?

Народишко волновался, полностью поддерживая оратора. Впрочем, особо смотреть на желающих помыться у юноши не было, как не было и времени. Миновав баню, тюремщик остановил телегу на углу улицы у старого платана и обернулся:

– Долго еще?

– Кажется, вон тот дом. – Лешка кивнул на скобяную лавку, за настежь распахнутыми дверями которой виднелся немудреный товар – хозяйственные ножи, гвозди, петли, подковы – и сам хозяин, толстенький крючконосый мужчина с обширной лысиной.

– Ждите напротив бани, – обернувшись к стражникам, распорядился Феодор. – Да смотрите не высовывайтесь – спугнете.

Воины послушно кивнули и, повернувшись, зашагали к бане, где и расположились прямо под вербами.

– Идем. – Вздохнув, юноша решительно соскочил с повозки.

– Обожди, еще не все… – загадочно ухмыльнулся тюремщик.

Лешка, конечно, удивился, но не показал виду. Интересно, что там еще задумал этот скользкий тип?

А у бани между тем постепенно собиралась довольно внушительная для столь тихого местечка толпа. Народишко глухо роптал – значит, воду так и не дали. Ай‑ай‑ай, плохо дело, вполне может закончиться разгромом бани, а заодно – и ближайшей цистерны или акведука.

Между тем Феодор, дождавшись, когда охранники скрылись, оглянулся по сторонам и жестом подозвал к себе какого‑то проходившего мимо оборванца:

– Эй, парень, заработать хочешь?

– Кто ж не хочет? – оборванец – кудрявый чумазый парень лет пятнадцати – заинтересованно подошел ближе и поинтересовался – что надобно делать.

– Всего‑то навсего перегнать эту телегу во‑он за те развалины. – Феодор показал рукой. – Только ехать не по улице Банщиков, а в обход…

– Понял! – Оборванец с удовольствием вскочил на облучок и принял протянутые тюремщиком вожжи.

– Вот тебе аспра. – Феодор кинул в подставленную ладонь мелкую монетку. – Жди. Получишь еще две.

– Вах, вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – пряча монету, счастливо расхохотался оборванец. – Так я поехал?

– Поезжай.

Тронув телегу, парень обернулся:

– А долго ждать‑то?

– Сколько понадобится. – Тюремщик пожал плечами и следом за Лешкой зашагал к скобяной лавке.

Юноша вошел первым, а Феодор уж после, притворяясь обычным посетителем.

– Рад видеть господ покупателей! – широко осклабился крючконосый хозяин лавки. Обширная лысина его блестела от пота, черные, под редкими бровями, глаза изучающее ощупывали посетителей.

– Покажите‑ка мне во‑он тот ножик, любезный. – Лешка показал пальцем на один из висевших на стене ножей с удобной деревянной ручкой. Обычный хозяйственный нож – и мясо порезать, и палку обстругать, и – если надо – кого пырнуть в пьяной драке…

– И сколько?

– Сорок аспр, – улыбнулся хозяин.

– Сколько‑сколько?! – Юноша был не в силах сдержать удивления. – Ты хочешь сказать, что этот захудалый ножичек стоит почти три иперпира? Три полновесные золотые монеты? Ну и ну! А вон тот? – Лешка показал на соседний нож, длинный, с затейливо украшенной ручкой.

– Тот – пять аспр, – презрительно отмахнулся хозяин. – И если возьмете два – сделаю скидку.

– Не понимаю. – Алексей искренне покачал головой. – Почему так? Ведь эти же ножи куда как красивей того… А ценой – гораздо дешевле!

– Тут не в красоте дело. – Хозяин лавки засмеялся, погладив круглый живот. – Просто эти ножи – современной ковки, обычная сталь, а тот, что вы смотрели первым, – старинный. И лезвие сделано хитро – на твердую сталь наварено мягкое железо. Со временем железо стачивается – и нож становится острее, то есть он как бы сам по себе затачивается.

– Лихо! – искренне восхитился юноша. – Умели же делать в старину!

– Умеют и сейчас, только не делают, невыгодно. Кому нужен дорогой, пусть даже очень качественный, хозяйственный нож? Да и делать его сложно и дорого, куда лучше – вон… Наштамповал в кузнице за день десятка два, тут же и продал. А с тем – неделю возиться. Кому надо?

– Да‑а… – Лешка покачал головой. – Не скажете, уважаемый, что сейчас идет в театре на Амастридском форуме?

Крючконосый вздрогнул – эта была условная фраза, пароль.

– Кажется, Аристофан, – тихо ответил он, покосившись на заинтересованно рассматривающего воротные петли Феодора. – «Птицы» или «Женщины в народном собрании».

Юноша улыбнулся – отзыв был правильный. Значит, явка работала нормально. Если бы существовала угроза провала, лавочник должен был бы назвать какую‑нибудь современную пьесу.

– Аристофан? Не люблю древность.

– Прошу, – моргнув глазами, крючконосый жестом показал на дверь в конце лавки. – Там и переговорим.

– Это – мой человек. – Лешка кивнул на своего спутника. – Нас познакомил Фарраш‑бей эфенди. Можно говорить при нем.

Лавочник склонился, почтительно сложив на груди руки:

– Как поживает уважаемый Фарраш‑бей? Давно ли вы его видели?

– Недавно. Поживает прекрасно.

– Отлично! – Крючконосый потер руки. – Надеюсь, эфенди сказал вам, что с этого момента вы поступаете в мое распоряжение?

– Сказал. – Лешка кивнул. – А также сказал, что вы должны передать мне десять золотых монет – в уплату корабельщикам.

– А что, сам Фарраш‑бей не…

– Не смог, – как можно более значительнее произнес юноша. – Вернее, не успел.