Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– Что ж, – прощаясь, ухмыльнулся следователь. – Желаю хорошо потрудиться. Смею напомнить, от этого зависит ваша жизнь, господин… владелец тимара.

Феодор, пыхтя, внес стол и с грохотом поставил его у стены.

– Вот и славно! – Почесав затылок, Лешка задумался – чего бы еще такого потребовать? Так и не успел придумать – оба его знакомца поспешно вышли. Лязгнула засовом дверь – крепкая, дубовая, такую не выбьешь. Юноша с любопытством осмотрелся вокруг. Стены камеры – небольшой, площадью примерно три на четыре метра – были сложены из тесаного серого камня. Высоко, под самым потолком – решетчатое оконце, сквозь которое в узилище проникал яркий утренний свет. Кроме принесенного Феодором стола, из мебели в камере имелась только узкая лавка, намертво приделанная к стене. Отхожего места не было – значит, будут выводить на оправку…

Что ж, надобно что‑то придумать… Написать всего побольше, чтоб заколебались проверять! Итак, Константин… Как, блин, его? А, не вспомнить… Ладно, напишем что‑нибудь…

Гусиное перо шустро побежало по бумаге, оставляя после себя ровные ряды букв. Фантазия узника работала бурно – исписав один листок, он потянулся ко второму, а затем – и к третьему… пятому… восьмому…

Пришедший утром, сразу после оправки, следователь Филимон и не скрывал своего удовольствия. Присев на край стола, тут же принялся читать, время от времени удивленно округляя глаза и кое‑что уточняя.

– Вот тут вы пишете – «Константин справедливо считается неуловимым и пользуется абсолютным доверием султана». Кто вам сказал о доверии? Сам султан?

– Нет. – Лешка покачал головою. – Его первый визирь. Ну, тот, что курирует всех лазутчиков.

– А! Я давно догадывался, что у турок есть подобная должность, – довольно осклабился Филимон. – Со мною, правда, многие не соглашались – и вот, все подтвердилось.

Он снова с жадностью погрузился в чтение.

– Тарья… Харко… Томас… Странные какие‑то имена у ваших агентов!

– Это клички.

– Я так и подумал… А вот здесь… Юкка Неваляйнен – ударник… Что еще за ударник?

– По праздникам бьет в барабаны на Амастридском форуме.

– А… ну, тогда мы его скоро поймаем! С вашей помощью, господин… Я ведь так и не знаю вашего имени?

– Меня зовут… Таркан‑бей. Можете для благозвучия прибавлять – эфенди.

– Господи! Так вы и в самом деле не из простых?

Лешка ухмыльнулся и приосанился:

– Второй день вам это втолковываю, уважаемый господин Филимон! Или… это не ваше имя?

– Да нет, меня и в самом деле так зовут – Филимон Гротас.

– Ох! – Юноша потрогал распухший нос. – Что ж вы меня так избили, господин Филимон?

– Это не я. – Следователь замахал руками.

– Не вы, так ваши люди.

– Не в меру переусердствовали… Не поверю, что и у вас такого не бывает!

– Бывает, – согласно кивнул Лешка. – От усердия такого наворотят – год потом расхлебываешь. Услужливый дурак хуже врага!

– Это вы верно заметили, уважаемый Таракан‑бей.

Лешка засмеялся: ну, надо же, обозвал – Таракан! Впрочем, черт с ним…

– У вас очень большой список, – похвалил Филимон. – Каждого упомянутого придется тщательно проверять.

– Проверяйте. – Лешка равнодушно пожал плечами. – На то вы и следователь!

– Проверим… – Господин Гротас поднялся. – Желаю хорошо отдохнуть… Я загляну вечером. Может быть, в шахматишки сыграем?

– Лучше бы в домино, – усмехнулся узник.

Впрочем, следователь его уже не слышал – ушел, довольно потирая руки. Не успели его шаги затихнуть, как снова лязгнул засов – пришел рыжий Феодор, принес еду. Поставил на стол с поклоном:

– Кушайте, уважаемый эфенди! И это… прошу прощения за всех нас.

– Ничего‑ничего, – покровительственно улыбнулся Лешка. – Бывает… Присаживайтесь, хлебнем вина.

– Я бы с удовольствием. – Феодор воровато оглянулся на дверь и понизил голос: – Да опасаюсь тюремщиков. Мало ли – не так поймут.

– А… так вы не тюремщик!

– Нет… Просто мы с господином Гротасом работаем с вами.

– Ясно. – Узник кивнул. – С Филимоном, значит… Он неплохой человек, этот Филимон Гротас, только… мне почему‑то кажется – не особо счастливый.

– Будешь тут счастливым, когда три дочки на выданье. А жалованье‑то наше, увы… – Тут Феодор осекся и замолчал.

– Знаю, знаю, каково ваше жалованье, – презрительно махнул юноша. – Тоже мне – тайна!

«Значит, с приданым у господина следователя негусто, – пробормотал он, когда Феодор вышел. – Угу…»

Подкрепившись и выпив вина, разлегся на ложе. На распухших от вчерашних ударов губах юноши играла улыбка – он представлял, каково сейчас приходится Филимону – по сути, мелкой чиновной сошке. Еще бы – в числе вымышленных шпионских имен Лешка указал и вполне реальные – нет, не шпионские, а принадлежащие вполне реальным людям – весьма и весьма влиятельным. Никифор Макрит и Герасим Барлак – старые недруги из числа золотой молодежи – те, что таскались за Ксанфией. Кроме них в список угодил и некий Скидар Камилос, попечитель детского приюта Олинф, поставщик мальчиков для утех богатых извращенцев, так и оставшийся без наказания во время деятельности Лешки на посту младшего тавуллярия. Ну, пусть теперь попрыгает… Хотя… Не так‑то легко будет его зацепить – покровители имеются знатные.

Филимон явился вечером, как и обещал. Шедший за ним надсмотрщик тащил шахматы и светильник.

– Ну и дел вы нам задали на сегодня, уважаемый Таракан‑бей, – расставляя фигуры, покачал головой следователь. – Почти никого из ваших людей мы не нашли…

Лешка ухмыльнулся:

– А что же вы думали? Они будут сидеть и вас дожидаться? Наверняка старик Леонидас уже всех предупредил. Вы ж его упустили?

– Увы, – развел руками господин Гротас. – Не хватает, знаете ли, работников, да и те, что есть… Знаете, эфенди, мне иногда хочется, чтоб их и не было!

– Ну, кто же будет работать на таком жалованье?

– Ваш ход, эфенди!

Лешка играл рассеянно, к вящему удовольствию партнера, теряя фигуру за фигурой. Уж, конечно, вовсе не шахматы его сейчас беспокоили. Шпионы… Точнее сказать – псевдошпионы. Из всех вымышленных имен, имелись три настоящие – и вот тут‑то люди Филимона Гротаса должны были побегать. Юноше не терпелось узнать хоть что‑нибудь о своих врагах – Никифоре и Герасиме – однако он ничем не выдал своего нетерпения… Кроме как некоторой рассеянностью, вполне объяснимой.

Вообще‑то, следователь производил впечатление вполне словоохотливого человека. Неужели не расскажет? Нет, должен, должен…

– Вам шах! – потерев руки, радостно сообщил Филимон.

– Ну, надо же! – Лешка почесал затылок, двигая слона под удар вражеского коня.

– И – мат! – засмеялся следователь. – Партия! Еще одну?

– Уж, конечно.

– Теперь ваша очередь играть черными.

Узник проиграл и эту партию, и следующую, а четвертую каким‑то чудом свел вничью. И все ждал, ждал, время от времени, бросая настороженные взгляды на следователя.

– Указанные вами люди… – деланно зевнув, наконец заметил тот. – Никифор Макрит и Герасим… э‑э‑э…

– Барлак, – быстро подсказал Лешка. – Надеюсь, вы их отыскали?

– Отыскали, – Филимон подергал левый ус. – И этих двоих, и Скидара Камилоса, попечителя приюта Олинф. Смею сказать, все трое – весьма подозрительные типы. И как это они не попались нам на заметку раньше? Наглые, как африканские носороги, – с турками встречаются почти открыто, никого не боясь и не стесняясь! Передают сведения… Никифору с Герасимом есть, что передавать. Один служит в отряде эпарха, другой – вхож в императорский дворец и по роду своей деятельности курирует строительство и ремонт укреплений! Эти люди – хорошие помощники для султана. Что же касается третьего, м‑м…

– Господина Камилоса.

– Да, Камилоса… Ума не приложу – какие такие важные сведения может передавать попечитель приюта?

– Он предоставляет мальчиков для… гм… определенных услуг, – негромко пояснил Алексей. – И эти мальчики – а через них и Камилос – вхожи в такие двери… что даже язык не поворачивается сказать!

– Ах, вот оно что! – Следователь расхохотался. – Признаться, эфенди, я и сам что‑то подобное думал. Но еще ничего не прорабатывал – не было времени. Ничего! – Встав, он прошелся по камере – пять шагов туда, пять – обратно – не разгуляешься. Потом вдруг резко уселся, схватил шахматы:

– Смотрите, эфенди! – Филимон поставил в центр шахматной доски пару черных фигур – слона и коня. – Слон – это…

– Никифор Макрит, – тут же продолжил юноша. – А конь, соответственно – Герасим. Он похитрее и никогда не действует прямо.

Следователь одобрительно кивнул:

– Вы умный человек, эфенди! Вот это… – Он поставил рядом с фигурами пешку: – Старик Леонидас Щука. Профессиональный нищий, используется в основном в качестве курьера – он частенько мелькал в поле моего зрения. До поры до времени мы его не трогали, надеясь на более крупную рыбу… И вот она, эта рыба! Передо мной.