В водовороте века. Мемуары. Том 3 - Ким Сен

Разнузданный белый террор японских империалистов, маньчжоугоских войск и полиции способствовал созданию впечатлений превратного представления людей о коммунизме.

Люди были охвачены отчаянием и страхом перед ужасом тюрьмы и смерти, доставшихся в результате борьбы. Тогда в сознании многих людей укоренилась такая нигилистическая психология, что конечный пункт шествия революции-смерть, коммунистическое движение — бессмысленная авантюра.

Итак, корейские коммунисты не смогли пустить глубокие корни доверия в сердцах масс и, наконец, вынуждены были оставить Нинань, квалифицировав эту местность как «бесплодную землю». Появились здесь китайские коммунисты, которые начали налаживать «восстановительную» работу. Но и новых пришельцев вскоре ошеломило холодное отношение населения к революционному движению в общем его понимании.

Нельзя умолчать о некоторой части националистов Кореи, которых тоже можно считать непосредственными распространителями антикоммунистического яда в Нинане. Довольно усердно проводили антисоветскую и антикоммунистическую пропаганду остатки сил Армии независимости, которые, испугавшись крупной карательной операции японцев в году Кенсин, эмигрировали в Россию и оттуда вернулись в Нинань после события на Хэйхэ[15]. Чтобы опорочить коммунизм и Советский Союз, они твердили, что трагедия на Хэйхэ — затея корейских коммунистов — эмигрантов, вступивших в сговор с СССР. Националисты заявляли, что смерть Ким Чва Чжина — дело рук коммунистов. Наговор этот, конечно же, искажал картину его убийства, но простодушные люди начинали верить и в такой вымысел.

Нинанцы сторонились не только коммунистов, но и вообще людей военных. Они чурались всех без исключения солдат и командиров, независимо от их принадлежности и выполняемой миссии. Да это и было понятно: все войска, в их понимании, властвуют над народом, являются нахлебниками, не стесняющимися потрошить чужие чаны с рисом и кошельки с деньгами. Не говоря уж о японских войсках и марионеточной армии Маньчжоу-Го, даже некоторые китайские антияпонские отряды, ратующие за сопротивление Японии и спасение отечества, насильственным путем забирали у населения деньги, зерно и угоняли домашний скот.

Корейские националисты в свое время создали в Нинане административный орган «Синминбу», который собирал в военный фонд деньги и зерно. В довершение всего этого своими частыми налетами докучали местные разбойники, которые чуть что забирали людей заложниками. Взвесив все это, начинаешь понимать, каким могло быть настроение у жителей, которым приходилось безоговорочно прислуживать всем этим нахлебникам.

Такой обзор исторических корней не давал нам повода для обиды на якобы бессердечных нинанцев. Дело ведь не в том, что именно нашей экспедиции не была оказана необходимая материальная помощь. Самым тяжелым камнем лежало у нас на сердце то, что было невозможно достигнуть главной цели нашего похода — посеять семена революции в сердцах жителей Северной Маньчжурии. Мы хорошо понимали: если народ не раскроет нам душу, то экспедиционному отряду будет навсегда закрыт путь к побуждению революционного сознания населения Северной Маньчжурии.

Для того, чтобы вывести нинанцев на широкую дорогу революции, требовалось непременно открыть проход в стоящем перед нами барьере.

Мы ознакомилисьс деятельностью Бадаохэцзыского участкового комитета партии. От Ким Бэк Рёна, секретаря того парткома, мы узнали подробности положения дел в уезде Нинань. В этом уезде, говорил он, все же наиболее революционно настроенными являются жители Бадаохэцзы.

Это место и называлось Сяолайдипанем. Здесь находились уездный и участковый комитеты партии. А название «Сяолайдипань» происходило от имени Ким Со Рэ (Со Рэ — по китайски произносится Сяолай — ред.), который был главой секты религии Тэчжонге в уезде Хэлун.

Об этом деятеле я впервые услышал от Со Чжун Сока, когда учился в Юйвэньской средней школе в Гирине. Он говорил мне, что одно время учительствовал в Конвонской школе в Хэлуне, созданной Ким Со Рэ. Этот Ким был не только основателем школы, но и ее директором. Он имел прочные связи с Со Иром, был в дружеских отношениях и с верхушкой Северной военной управы и с руководством Цзяньдаоского национального собрания. Настроенный крайне антияпонски, глава секты оказывал свою поддержку движению за спасение Родины. Она заключалась в том, что он направлял выпускников школы под попечение Хон Бом До, Ким Чва Чжина и других храбрых военачальников Армии независимости.

После ухода Армии независимости из Северного Цзяньдао Ким Со Рэ переселился в ущелье Бадаохэцзы, купил там землю и, став местным помещиком, снабжал денежными средствами отряд Армии независимости, которым командовал Ким Чва Чжин. В свое время Ли Гван тоже приобрел у него оружие в первые дни после основания партизанского отряда.

Революционеры Нинаня одно время считали Ким Со Рэ неблагонадежным в силу того, что тот возглавлял секту религии Тэчжонге. Среди тех, кто плохо разбирался в истории, оказались люди, которые принимали эту религию за японскую. На самом же деле Тэчжонге была чисто корейской религией, основанной на вере в Хваньина, Хваньуна и Хвангома — героев древнего мифа об образовании Кореи.

Ким Вэк Рён говорил, что длина ущелья Бадаохэцзы достигает по меньшей мере 32–40 километров. Там, утверждал он, разбросано много поселков, в которых немалую часть населения составляют корейцы. Бадаохэцзы, бывшее одно время солидной тыловой базой Армии независимости, в начале 30-х годов стало опорным пунктом действий Нинаньского партизанского отряда.

Я с еле теплившейся надеждой направил политгруппу в одно из поселений в Бадаохэцзы, указанное мне Ким Бэк Рёном. Кстати, хотелось собрать сведения о вражеских действиях, а заодно узнать настроение жителей. В составе группы были искушенные мастера агитации и пропаганды. Группа, возглавляемая политруком 5-й роты Ван Дэ Хыном, отправилась в населенный пункт. Через некоторое время он возвратился с усталым видом.

— Опять неудача! Любые, самые зажигательные слова^ бесполезны — словно об стенку горох! Лучше, как говорится, втолковывать в воловьи уши Четверо книжие или Троекнижие из конфуцианского канона, чем общаться с этими людишками Нинаня! — доложил он мне и безнадежно покачал головой.

Находившийся рядом Ким Бэк Рён глубоко вздохнул, как будто сам был виноват в том, что нинанцы так холодно относят" ся к гостям из Восточной Маньчжурии.

— Да, беда-то, беда с этими нинанцами! — сказал он. — Как ни старайся, все равно не сдвинуть их с места! Посылали уже делегацию, чтобы перенять опыт работы, проводимой в Восточной Маньчжурии. Возвратились люди оттуда, после чего еле-еле удалось создать школу Детского отряда. Вначале собралось там с полсотни ребятишек, пошумели, а вскоре все лопнуло — оказалось, начало было хорошим, а конец стал бесславным.