Студент поневоле - Елена Товбаз

— Ни одна девушка из общества стрелков не посмотрит на парня превращателя, пока он не докажет ей, что способен быть стрелком, — пояснил Селем.

— Верения? — обратился я к ходячей справочной.

— Ну да, есть такое, — нехотя подтвердила она.

— Ты попал, брат, — констатировал Норд.

— Астра не упоминала ни о каком табу или чего-то там. Она знала, что я превращатель, а мы — друзья.

— Одно дело друзья, — ответил Норд, — а другое…

— Понятно…

— Чего тебе понятно? — зашипела Верения. — Ты же ничего не знаешь.

— А что я должен знать?

— Историю любви превращателя и девушки стрелка. Грустная история и закончилась плохо. Они повздорили, он рассердился и превратил её в червяка, а червяка склевала птица… Он с горя разбил зеркало…

— Всё горе от женщин… — пробубнил Норд. Кажется, этим он заразился от Линка.

— … Та девчонка была взбалмошной дурой и грозила прострелить ему… хм, задницу.

— Жутко…

Честно говоря, у меня похолодел затылок, когда я представил себе такое. В обеих версиях.

— Да, — согласился Селем. — А виноват — превращатель. С тех пор мы и враждуем…

— Но уже лет двести минуло, пора бы и забыть, — заметила Верения. — Когда это было!

— Конечно предрассудки, но дело не только в этом. Серый герцог поймал однажды стрелка и держал его в башне, пока не заморил…

— Враки! — не выдержал Норд. — Хоть герцог и сволочь последняя, но этого не делал. Слухи всё.

— Ты не рассказывал, — шепнул я в сторону, сделав вид, что поправляю ножны.

— А зачем? Ты же домой возвращаешься.

— И не рассчитывай, что с Астрой у тебя что-нибудь получится, — напомнил о себе графский племянник.

— А чего тогда испугался, придурок?

Он напрягся и отчеканил:

— Никто не смеет называть меня трусом!

— А никто и не называет, — невинно ответил я.

Селем явно хотел возразить, но природный снобизм победил, и он лишь обронил:

— Предлагаю состязание.

Опять! Очередная фигня…

— Предлагаю состязание, — повторил он, раздувая ноздри. — Стреляем из лука по мишеням и по ближним маршрутам, с возвратом. Кто выиграет, тот и будет диктовать условия.

— Но Кеес не стрелок! — запротестовала Верения.

— Хочет быть достойным стрелка, пусть учится и стреляет, — невозмутимо ответил Селем.

— А если откажусь? — я в очередной раз отодвинул Верению.

— Отказ означает поражение.

— А если я не согласен с этим?

Селем насмешливо смерил меня взглядом.

— Здесь клуб стрелков — обитель чести, а не институт для скороспелых девиц или притон для превращателей.

Это было оскорбительно, но я не знал, что ответить. Вот предложил бы он бой на мечах. И то не был уверен…

— Так как? — в его голосе звучало презрение.

— Мы принимаем вызов, — неожиданно брякнула Верения.

— Да, — поспешно выговорил я.

А что мне оставалось делать? Придурком я уже выглядел. Не хватало прослыть ещё и трусом.

— Тогда до встречи на стрельбище, через три дня, считая этот.

Селем усмехнулся, махнул товарищам, и они ушли, а я остался стоять, закипая от злости и унижения…

— Такова жизнь, — вздохнул Норд.

— Умолкни! — рявкнул я и повернулся к Верении.

— И что теперь?

— Найду тебе хорошего учителя, — беззаботно улыбнулась она и ускакала в лес, прежде чем я успел поймать её за штаны. Я сел на пенёк и обхватил голову.

— Да не переживай так, — Норд попытался выступить в роли утешителя. — Ну опозоришься чуток, всё равно тебя здесь никто не знает. А через неделю нас уже здесь не будет. И лук со стрелами — тю-тю. А то преврати этого жениха во что-нибудь до состязания и вся недолга, никто и не узнает. Ты же превращатель.

— Это нечестно, — возразил я.

— А состязаться с превращателем в стрельбе тоже много чести не надо, — хмыкнул Норд.

— Знаю… Но с чего я должен им уподобляться?

— А с того, что ты — «поганый превращатель», — хихикнуло Зеркало. — Только не уподобляться, а переплюнуть в коварстве.

— Иди ты!

Да, вот так, из героев в олухи… Не ожидал.

Вскоре явилась Верения, таща за руку Гила. Не то что бы он упирался, но плёлся с явной неохотой. Я вскочил:

— А его зачем приволокла?

— Не понимаешь? — искренне удивилась Верения. — Темнота! Это и есть твой учитель.

— Гил?

— Он отличник.

Да уж, не думал, не гадал, что когда-нибудь мой бывший соперник, которого я хотел вероломно превратить, будет готовить меня к состязанию с нынешним соперником. Хотя, Гил-то выходит мне и не конкурент. Гил нахмурился.

— Поверь, я и сам не в восторге, — предупредил он. — Но попробую научить чему смогу. За три-то дня…

— Уже за два, — подсказала Верения.

— Тем более. И ради этого мне придётся пропустить занятия.

А я-то считал его ботаником.

— Тренироваться будем на стрельбище, пока никого нет.

— А я думал, стрелки беспрерывно стреляют.

— До обеда — теоретические и лабораторные занятия.

— Может не стоит меня учить?

— А ты уже и сдался? — Гил усмехнулся.

Ещё он будет меня подначивать!

— Нет. Тебе не следует тратить время и чем-то жертвовать…

— Я делаю это ради Астры. И Селем мне не друг.

Несложно было догадаться.

— Ладно. Когда начнём?

— Прямо сейчас, у нас ещё часа полтора.

— Так ты вытащила его с занятий? — я подозрительно глянул на Верению. Пожав плечами, она уселась на мой пенёк.

— Не смертельно… Ой, мальчики, а можно я тут посижу и посмотрю?

— Оставайся, мне-то что, — буркнул я, а Гил протянул свой лук со стрелами и сказал:

— Пробуй.

Пришлось вспомнить детские игры в Робина Гуда. Мы собирались в парке, мастерили луки и стреляли по банкам. У моих приятелей были из тополя. Как раз тогда на улице спиливали тополя. А мне отец сделал черёмуховый…

Я уже с полчаса целился по мишеням и воспоминания ничуть мне не помогали. После тех игр я лука в руки не брал. Гил наблюдал за мной, учил направлять стрелу, показывал, как правильно держать лук и натягивать тетиву. А после часа таких упражнений покачал головой и сказал:

— Зря ты в это ввязался. Ты ведь даже не новичок. Искусству стрелка за день не научишь…

— Это как посмотреть, — заметила Верения, — и куда.

— Мастерству превращателя тоже долго учатся, сам понимаешь… и написателя… — продолжал Гил. — На это уходят годы. А тут…

— Придётся постараться, — Верения хитро улыбнулась. Нет, что-то здесь не так. Я слишком хорошо знал командорскую дочку.