Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

следует казаться более независимым от Альянса Конгресса, чтобы успокоить наших новых союзников на Африканском континенте, потому что именно они будут финансировать и обучать формирования «Умконто ве сизве». Я предложил также изменить структуру Альянса Конгресса, чтобы АНК однозначно воспринимался как лидер в этой структуре, особенно в отношении вопросов, непосредственно затрагивающих чернокожих африканцев.

Это было серьезное предложение, и для его одобрения необходимо было проконсультироваться со всем руководством организации. Национальный рабочий комитет АНК настоятельно рекомендовал мне съездить в Дурбан и проинформировать об этом вождя Альберта Лутули. С этой рекомендацией согласились все, кроме Гована Мбеки, который в то время еще не проживал на ферме Лилислиф, а приехал туда в качестве представителя Национального высшего командования «Умконто ве сизве». Он убеждал нас послать вместо меня кого-нибудь другого. Он считал, что моя предстоящая поездка была слишком рискованна и что организация не должна подвергать опасности мою безопасность, тем более что я только что вернулся и готов реализовать весь комплекс проектов, касавшихся создания формирований «Умконто ве сизве». Этот мудрый совет был отвергнут всеми, включая и меня.

На следующий вечер я уехал из Ривонии в компании Сесила Уильямса, снова войдя в образ его шофера. Я запланировал серию негласных встреч в Дурбане. В ходе первой из них я был намерен рассказать Монти Найкеру и Исмаилу Мееру о своей поездке и обсудить с ними новые планы организации, получившие очертания на совещании Национального рабочего комитета АНК. Монти и Исмаил были очень близки к Альберту Лутули, тот доверял их оценкам, и я хотел получить возможность передать Лутули их реакцию. Исмаил и Монти, однако, выразили обеспокоенность моим стремлением обеспечить Африканскому национальному конгрессу ведущую роль в Альянсе Конгресса и возможность делать собственные заявления по вопросам, которые касаются чернокожих африканцев. Они возражали против всего, что могло разрушить Альянс Конгресса.

Меня отвезли в Гроутвилль, где жил Альберт Лутули, и мы встретились с ним в городе в доме одной индийской леди. Я достаточно подробно объяснил ему всю ситуацию, он молча выслушал меня, а затем заявил, что ему не нравится идея о том, чтобы иностранные политики диктовали руководству АНК, какой курс ему следует проводить. По его словам, мы разработали политику отказа от расизма по веским причинам, поэтому он не видит необходимости для нас менять наш политический курс из-за того, что он не устраивает некоторых иностранных лидеров.

Я ответил Альберту Лутули, что не идет речи о том, чтобы иностранные политики определяли нашу политику, просто они не скрывают того факта, что не понимают ее. Я объяснил ему: мой план состоял в том, чтобы произвести, по существу, некоторые косметические изменения в нашем политическом курсе с целью сделать деятельность АНК более понятной – и более приемлемой – для наших союзников. Я рассматривал это как защитный маневр, поскольку если африканские государства решат поддержать Панафриканский конгресс, то эта маленькая и слабая организация может внезапно превратиться в крупную и мощную структуру, конкурирующую с нами.

Альберт Лутули не привык принимать каких-либо решений под влиянием момента. Я видел, что он хотел как следует подумать о моих словах и посоветоваться с некоторыми из своих друзей. Я попрощался, и он призвал меня быть предельно осторожным. В тот вечер у меня было запланировано еще несколько негласных встреч в городе и его пригородах, последняя из которых – с региональным командованием «Умконто ве сизве» в Дурбане.

Дурбанское командование возглавлял эксперт по диверсионным акциям Бруно Мтоло, которого я никогда раньше не встречал (мне предстоит снова встретиться с ним при совершенно других обстоятельствах). Я кратко рассказал участникам встречи о своей поездке по Африканскому континенту, о поддержке, которую мы получили со стороны африканских лидеров, и о предложениях по организации военной подготовки. Я объяснил, что на данный момент «Умконто ве сизве» ограничивается диверсиями, но, если они не дадут желаемого эффекта, мы, скорее всего, перейдем к партизанской войне.

Позже в тот же вечер ко мне в доме фотожурналиста Г. Р. Найду, где я остановился, присоединились Исмаил и Фатима Меер, Монти Найкер и Дж. Н. Сингх. Это своеобразное сочетание вечеринки по случаю моего возвращения домой и прощальной вечеринки в мою честь, поскольку на следующий день я уезжал в Йоханнесбург. Это был очень приятный вечер, мой первый вечер настоящего отдыха за долгое время. Я хорошо выспался и в воскресенье днем пятого августа встретился с Сесилом Уильямсом, чтобы вместе с ним на нашем верном «Остине» отправиться обратно в Йоханнесбург.

Я надел свой белый шоферский «пыльник». Мы с Сесилом по очереди меняли друг друга за рулем. Был ясный, прохладный день, и я наслаждался красотой сельской местности провинции Наталь. В этой провинции даже зимой все остается зеленым. Я мечтал о том, что теперь, когда вернусь в Йоханнесбург, у меня будет время повидаться с Винни и своими детьми. Мне очень хотелось поделиться с Винни теми чудесами Африки, которые я увидел во время своей поездки.

Покинув промышленные районы Дурбана, мы поехали через холмы, с которых открывался величественный вид на окружающие долины и иссиня-черные воды Индийского океана. Дурбан является основным портом для главной промышленной зоны страны, и шоссе, ведущее в Йоханнесбург, в течение длительного времени проходит параллельно железнодорожной линии. Я перешел от созерцания природных красот к размышлениям о том, что железнодорожное полотно, расположенное так близко к шоссе, представляло собой удобную цель для проведения диверсии. Я сделал пометку об этом в небольшом блокноте, который всегда носил с собой.

Мы с Сесилом были поглощены обсуждением планов по организации диверсий, проезжая через город Ховик в двадцати милях к северо-западу от Питермарицбурга. В Седаре, маленьком городке сразу же за Ховиком, я заметил «Форд V-8» с белыми мужчинами, который пронесся мимо нас справа. Я инстинктивно обернулся, чтобы посмотреть назад, и увидел еще две машины, заполненные белыми. Внезапно обогнавший нас «Форд» подал нам сигнал остановиться. В этот момент я понял, что моя жизнь в бегах закончилась. Мои семнадцать месяцев условной свободы подошли к концу.

Когда Сесил, который в это время находился за рулем, замедлил ход, он повернулся ко мне и спросил: «Кто эти люди?» Я не стал отвечать ему, потому что мы оба прекрасно знали, кто они такие. Они хорошо выбрали место для засады: слева от нас был крутой лесистый берег, к которому нас можно было бы легко прижать, если бы мы попытались ускользнуть. Я сидел на пассажирском сиденье слева от водителя и несколько коротких мгновений размышлял о том, не стоит ли мне выскочить, чтобы побежать в лес, но затем отказался от этой идеи: меня бы