Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

легитимизируя точки зрения обеих партий и фактически оставляя вопрос неразрешенным. Тем не менее представителям марранов было ясно, что базельская формулировка, хотя и идет вразрез с планом установить инквизицию для марранов в ближайшем будущем, не устраняет угрозы ее установления в более позднее время. В любом случае, не похоже, что они до самого конца протестовали против предложенного условия, ведь оно было окончательно принято в таком виде. Скорее, они раньше или позже почувствовали необходимость кивнуть в знак согласия, потому что на самом деле в этой формулировке не было ничего, с чем бы истинный католик не мог согласиться.

V

Трудно сказать, какой практический эффект оказал базельский декрет на положение марранов. Возможно, в Кастилии он был использован короной для оправдания ее политики по отношению к марранам, и самые важные лидеры марранов, занимавшие высокие посты в Церкви, должны были широко распространить его. Может быть, кастильские марраны кое-что выиграли в результате декрета. Но в том, что касается Арагона, никаких достижений замечено не было. Мы делаем такой вывод, читая формальную петицию, направленную арагонскими марранами папе Евгению IV 31 января 1437 г.

Подача этой петиции папе говорит о том, что ни муниципальные власти в Арагоне, ни королевская администрация не принесли марранам никакого облегчения. Альфонсо V, король Арагона, завяз в то время в своих итальянских делах, и пока он жил в Неаполе, Арагоном управляла его жена, донья Мария, и его брат, Хуан Наваррский, отец будущего короля Фердинанда Католика и сам будущий король Арагона. Все это усилило позиции кортесов, представителей общественного мнения, которое в любом случае было более влиятельным в Арагоне, нежели в Кастилии.

Касаясь истоков крещения в Арагоне, а именно погромов в 1391 г., петиция марранов начинается с того, что отмечает тот факт, что новообращенные вступили в христианство лишенными всего своего материального состояния. Это был прямой ответ на обвинения в награбленном богатстве, которые откликнулись эхом в базельском декрете 1434 г. «Христос, тем не менее, в Его милости, — продолжают авторы петиции, — следил за тем, чтобы те, кто крестились, процветали», и таким образом «своим законным трудом и талантами они приобрели значительное достояние» и имеют свои ремёсла. Почти все те, кто крестились в результате погромов, уже умерли, а почти все живущие сегодня родились в католической вере, воспитаны в ней и живут в соответствии с ее ритуалами»[766]. Тем не менее есть и другие, которые «под влиянием Педро де Луны, известного в этих странах под именем Бенедикта XIII, и проповедей нескольких благородных людей познали истину и, озаренные светом правды… добровольно и преисполненные страстного желания, вместе со своими женами и детьми приобрели духовное возрождение через святую воду [крещение], сбрасывая [с себя] старого человека и приобретая нового. И так они, с помощью Иисуса, крестились, более трех тысяч человек, которые с тех пор живут как добрые католики[767]. Они не хранят памяти о своем неверии, и да будет слава в пастве Истинного и вечного пастыря»[768].

Здесь подчеркнуты две вещи. Первое — первоначальное поколение марранов, пришедших в христианство во время погромов 1301 г., почти полностью исчезло, а новое поколение, представляющее собой подавляющее большинство марранов, родилось и выросло в католической вере и живет согласно католическому закону. Второе — лагерь «новых христиан» заключает в себе многих обращенных, которые пришли к христианству не в результате насилия, а как те, что вступили в Церковь после диспутов Тортосы. Это описание предпосылок, и истоков, и образа жизни арагонских марранов означало, разумеется, что нет никаких причин считать, что большое количество обращенных втайне живет по-еврейски или недостаточно предано католической религии.

«Некоторые сыны зла», тем не менее, «которые только именуются христианами, — продолжает документ, — стараются отделить этих недавних обращенных в христианство, и не только их, но и их потомков, взращенных на груди Святой Матери Церкви, от остальных христиан, отказывая им в доступе к общественным должностям или советам и правительствам городов»[769]. Для этой цели они издали ряд декретов и муниципальных постановлений, в которых они относятся к этим прозелитам и к их следующему поколению как к иноверцам. Они «отказываются вступать в браки с прозелитами» и, сверх того, «подвергают их такой брани, что они [т. е. прозелиты] теперь оказались в худшем положении, чем если бы оставались евреями. И действительно, евреи и другие иноверцы смеются над ними и говорят, что они ничего не выиграли от своего крещения и их положение было бы лучше, если бы они оставались в своей иудейской слепоте». Поэтому многие евреи меняют свое решение по поводу крещения, «оставляя своё первоначальное намерение обратиться к христианству»[770].

Эти цитаты ясно указывают на религиозное и социальное положение марранов в Арагоне в середине тридцатых годов. Они видели себя христианами, они «покинули» иудаизм, они были «воспитаны» в христианстве и вели себя как настоящие христиане. И, несмотря на это, они оказались социально дискриминированными, и к ним относятся фактически как к париям. Недопущение марранов к общественным должностям и отказ от заключения браков с ними воздвигли стену между ними и «старыми христианами», и она укрепилась неустанной общенациональной кампанией поношения и брани в их адрес. Базельский собор, как мы видим, запретил все подобные явления, но его декрет явно не возымел действия. В своей петиции марраны, не колеблясь, назвали свое положение худшим, чем положение евреев, которым с социальной точки зрения было лучше в своей еврейской среде, и это унижение марранов отвратило многих евреев от радикального шага крещения, хотя они и были склонны к этому.

Предположительно или на самом деле, этот аргумент был рассчитан на то, чтобы повлиять на папу, который понимал, какую огромную роль преследование евреев сыграло в деле их крещения. Но он, несомненно, отражал и взгляды многих марранов, которые рассматривали свои собственные проблемы и еврейский вопрос в целом, потому что они пришли к убеждению, что и в их интересах, и в интересах их прежних собратьев было бы последовать их примеру и присоединиться к католической церкви. Но если они, как и евреи, подвергаются оскорблениям, дискриминации и всевозможным обвинениям, то движение обращения должно неминуемо прийти к концу.

О степени невыносимости положения марранов свидетельствует следующее утверждение: «Когда сии обращенные, их дети и потомство видят себя униженными и отделенными от Церкви и паствы Иисуса Христа, который получил Свое бесценное тело от их собственного народа, людей, которым первым Он хотел принести избавление… из числа которых вышли обращенные, руками которых Он создал… основу Церкви — они обращаются в слезах, и с