Реликтовая популяция. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов

ощутил, как жаркая волна охватила его уже в который раз, и он обрёл свободу движениям. Меч ему удалось научиться удерживать в руках во время похожего на обморок состояния. Голова работала чётко: набежать на арнаха, спина которого маячит всего в трёх шагах, и полоснуть по ней. Однако в это мгновение арнах стал падать от него на развилку небольших деревьев. Свим приостановился, и, даже не видя Камрата, каким-то шестым чувством определил – арнах валится на малыша.

– Камрат! – закричал он в ужасе, понимая свою тщетность что-либо сделать и остановить неминуемое падение монстра, туша которого в состоянии раздавить насмерть и взрослого человека, а мальчика и подавно.

Голос Свима сорвался. Он бросился к деревьям, надеясь как-то перехватить, смягчить удар, и не успел. Мертвый арнах рухнул и застрял головой в развилке двуствольного дерева. Под его обмякшим телом был погребён Камрат.

Вокруг оживали и начинали беспричинно кричать люди, подчиняясь общей неразберихе: все кричат, и я кричу.

Организовать немедленную помощь мальчику Свиму и его команде стоило большого труда. Множество людей были рядом, но никто не понимал их забот. Большинство из них не видели конца сражения с последним арнахом и не знали, чем всё закончилось для его победителя. Им важнее было осознавать, что они теперь все свободны, они победили и все арнахи повержены. Оттого призывы Свима долго не имели никакого успеха.

Ни Свим, ни выродки не рискнули сами скатить или перевалить тело монстра с тем, чтобы вызволить мальчика. Они боялись еще больше ему навредить. Тушу надо было приподнять, а уж потом извлекать из-под неё Камрата.

Наконец, удалось уговорить нескольких мужчин, среди которых находился Карант. Подчиняясь подсказкам Свима, они ухватились со всех сторон за мертвого арнаха и со всеми предосторожностями приподняли его и отбросили в сторону.

Камрат лежал без сознания, сжавшись в клубок, но внешне без видимых повреждений. Ему повезло, что, падая, арнах практически повис на своей голове в развилке, и только первый удар ошеломил мальчика, но не придавил.

Свим поднял Камрата на руки и понёс к площадке. От неё, увлекая за собой вечного, Камрат отступил берметов на сорок. По дороге Свим несколько раз окликал Камрата, но тот безжизненно повис на его руках, не двигался и не откликался на все потуги привести его в чувства. Около разобранной платформы Свим положил свою ношу на шкуры, оставшиеся от построек, шесты которых были пущены на устройство кольев. Теперь колья валялись по всему пространству, и путалась в ногах бесцельно перемещающихся людей. Они бродили по одному, кучками, знакомились, искали сограждан и даже встречали знакомых.

Все старания Свима и Клоуды привести Камрата в чувства окончились неудачей. Мальчик оставался таким же безвольным. Пульс его был учащённым – единственное, что им удалось установить. А почему он не приходил в себя, Свим не мог знать точно. Он, как большинство дурбов, умел остановить кровь при открытой ране, вправить вывих, наложить шину при переломе кости, но сейчас его знания не позволяли сделать какое-либо заключение о состоянии мальчика, оттого непонятным оставалось, как и от чего его лечить.

Испробовав всё, что он считал нужным сделать, Свим поднялся с коленей на ноги, так как все его действия необходимо было проводить с Каратом, положенным на землю, и решил поискать знающего человека среди недавних узников арнахов.

– Среди вас есть врачи? – прокричал он несколько раз, поворачиваясь во все стороны, прежде чем к нему подошёл молодой ещё человек, может быть, ровесник Свиму, с легкими белокурыми волосами и аккуратным прямым носом. Его слегка утолщённые губы сжимались в суровой утонченности, и на лице не отражалась радость освобождения, охватившая всех его товарищей по несчастью.

– Я врач, – сказал он сухим бесцветный голосом. И печально добавил: – Был когда-то врачом. Задолго до того, как попал сюда.

– Посмотри мальчика. Его зовут Камратом. Это он практически один убил всех арнахов и освободил нас. Последний, убитый тоже им, упал на него… А я никак не пойму, что с ним… Это он убил…

– Я знаю, – отозвался молодой человек, когда Свим подумал, что он не понимает его просьбы, и начал повторяться. – Меня зовут Хараном… – Его красивые зеленоватые глаза в опушке длинных ресниц слегка затуманились воспоминанием. – Да, Хараном… Хемоносом Хиррой. Так.

Свим тоже представился, но одним именем. Врач не обратил на его имя никакого внимания, из чего Свим сделал вывод: Харан лечил людей разноимённых, и одноимённые ему не в новинку. Впрочем, подумалось Свиму, с его нэмом ухропа кичиться перед кем-то особо не следовало.

Харан медленно опустился на колени перед распростёртым Камратом и стал его неторопливо ощупывать, начиная с головы к ногам, следя за выражением его лица.

– У него, похоже, переломов или других каких-то серьезных повреждений нет, – вслух спокойно решил он, не глядя на Свима и подошедших поближе Клоуду и выродков, а также на толпу собравшихся вокруг заинтересованных происходящим людей, падких на зрелища после столького времени, когда их мозг не мог соображать, анализировать и понимать происходящее вокруг.

Поведение Харана – неторопливое и уверенное – понравилось Свиму, оно вселяло надежу. Этот человек был тем, кем назвался – врачом. И его появление здесь являлось, вообще-то, необыкновенной удачей, поскольку врач – редкая профессия, ибо она, по сути своей и по содержанию, выступает альтернативой закалочных, а им верят больше, чем людям. Настоящий врач привыкает вести себя подобно машине – он делает своё дело. И сейчас Харан занимался этим делом, а окружающие его в этот момент не занимали.

Врач тем временем, подняв веки, посмотрел на глаза Камрата, проверил пульс, постучал костяшками пальцев по его груди. Позвал негромко, но требовательно и отрывисто:

– Камрат!.. Камрат, ты слышишь меня?.. Камрат, очнись! – и потрепал мальчику щёки длинными сухими пальцами.

Мальчик шевельнулся, но глаз не открыл, хотя под веками они стали двигаться.

– Он в шоке, – сделал заключение Харан. – Думаю, – он сделал длительную паузу, ещё раз подержал руку на пульсе Камрата. – Думаю, сегодня ночью… В крайнем случае, к завтрашнему дню он полностью придёт в себя. Ему вообще надо будет полежать денька два. И… – Харан поднял глаза на Свима, – всё встанет на место. Он здоров, как может быть здоров юноша его лет. Ему лет тридцать или двумя годами больше?

Свим замешкался, не зная как поступить с вопросом врача: сказать правду о возрасте Камрата или промолчать? Он сделал второе, Харан, наверное, ответа не ожидал. Он встал и с интересом огляделся, только теперь по-настоящему заметив толпу, собравшуюся вокруг него и мальчика.

– Спасибо, Харан! – поблагодарила Клоуда.

Свим поддержал её жестом руки и признательной улыбкой, предназначенной врачу.

– Это… так. Это мы должны вас благодарить, – с мягким нажимом не согласился Харан.

– Не нас,