Змей подколодный - Елена Никольская

В чьей квартире?

"Дрейчик, это тебе…"

Белый Кролик имел в мире гимназии личную норку.

Уж как он себе норку рыл, оставалось только гадать, а вот как её покинул…

"Подайте мои перчатки, — кричал Белый Кролик, — я же опаздываю! Если вас вызывает сама Королева (Бармаглот, Премьер-Министр, Люк Скайуокер, нужное подчеркнуть), тут, право, не до порядка в доме! Кстати, вот ключи, передайте с оказией моему лучшему другу и немедленно, слышите, сей же час найдите мои перчатки!!!"

Или всё было иначе?

Белый Кролик вышел в магазин за приправками — ведь готовить пойманного слона следует по всем правилам! Большой гурман и знаменитый сказочник Лёша Гаранин, Белый Кролик и Великий Змей, властелин троллей и победитель злых колдунов вышел в магазин и не вернулся, потому что за углом его поджидал ещё более лихой и могучий преподаватель местной гимназии, задумавший отомстить за слона, украденного прямо из-под носа.

А ещё могло быть так: однажды тёплым сентябрьским утром Белый Кролик…

Но размышлять об этом смысла никакого нет — по крайней мере, сейчас. Сейчас надобно размышлять о другом, а именно: теперь джедаю есть куда барышень водить. И делать это надо в срочном порядке — сегодня же! Вот только выяснить, как тут с чистым постельным бельём… И непременно купить шампанского. Твою ж дивизию, таки он дожил до этой минуты!..

"Однако, изрядная свинья ты, джедай, — сказал себе Андрей. — Тебе бы, герою хренову, подкинутым планом озаботиться и судьбою лепшего друга! Но раз уж змеюк наш сумел ключи передать — стало быть, не в кандалах сидит. Оно, конечно, первым делом, первым делом — самолёты, ну а девушки, а девушки — потом, но обстоятельства, господа! Куда деваться?"

И, засучивши рукава, он развил бурную хозяйственную деятельность: вымыл гору грязной посуды, убрал в комнате, отдраил ванную и обшарил холодильник. В холодильнике мышь повесилась: останки яичницы-глазуньи на сковородке да кусок заплесневевшего сыра. Он сунул всё это в пакет с мусором и отправился в магазин. Шампанское — шампанским, но после сладостных трудов, судари мои, зверски кушать захочется, vous me comprenez[26]?

К этому времени, как уже известно благосклонному читателю, госпожа Заворская вовсю вышивала на ледяном озере, пара крутых магов претворяла в жизнь попытки ущемить свободу её личности, а в городе начался дождь.

Ни городу, ни Андрею Карцеву дождь не казался противным и нудным. Другое дело — мнение маленького рыжего тигра, следующего по пятам за нашим героем! Шерсть слиплась, лапы — в грязи, на хвост посмотреть страшно! А тут ещё будь любезен оставаться невидимым и бесшумным, из шкуры до времени не вылезать, не летать, магией в личных целях не пользоваться! Офигеть, как умно!

Поминая хозяйские причуды нехорошим словом, Флюк добрался до статуи школьника, влез на постамент и, не тратя время на отряхивание и вылизывание, принялся за работу. Город обиженно запустил в него охапкой жёлтых листьев, но Флюк только ощерился в ответ. Делу время, потехе час — работаем все!

Статуя ожила, поймала взглядом пересекавшего площадь Андрея, и тот, почуяв взгляд, обернулся. Статуя немедленно ему подмигнула, прикрывши один глаз. Из второго глаза полился синий электрический свет. Андрей вскинул к лицу ладонь, а город, быстренько вывернувшись, швырнул ему под ноги огромную лужу перед воротами в железной ограде.

Делу-то время, но какова потеха, господа!

В той же луже, почти рядом с джедаем, стояла девочка лет десяти и горько плакала.

Дождь кончился, и кончился ветер. Но воздух был холодным и влажным, воздух дрожал, размывая мир — самую малость, самую капельку… Капельки, крохотные пузырьки, лопались перед глазами, словно смотришь на стакан с газировкой.

Мир был знакомым: тринадцатый микрорайон. За железною оградой — больничный городок химкомплекса, слева — Ольгина девятиэтажка. За спиной выбивал барабанную дробь по рельсам трамвай: "Там-там-там! Где — там? Ты не там!"

Больничный городок, отродясь имевший только стационар и поликлинику, размножился на несколько корпусов — совсем не новостроек. Старые, двухэтажные, жёлтенькие, дома прятались в море зелени, но осень, что за странная осень! "Там-там, тебя ждут там…"

Его ждали там — совершенно точно, но плачущую в луже девчонку, рыженькую, в красных туфельках, в мокрых по колено колготках, там не ждали. Ей нужно было в аптеку, и она наревела целую лужу… Дождь кончился, но воздух дрожал, и только девчонкин бант был чётким, ярко-зелёным, там-там, в стакане газировки.

— Нам по дороге, рыженькая, я тебя провожу, давай быстрее, меня ждут там!

Два корпуса вдоль ограды, третий, буквой "т", — в отдалении, а перед ним небольшой домик с высокой крышей.

— Там твоя аптека, девочка? Но мне тоже туда — вот, смотри!

И выдернуть на ходу сложенный вчетверо листок из кармана рубашки, и развернуть его, ведь он не ошибся!

— Вот план! Треугольник на отмеченном доме — это крыша! Там, под треугольной крышей, — тот, кого я ищу. Он лежит в больнице, я нашёл его, но он лежит в больнице. И он ждёт меня!

Воздух был — как газировка, был сладким, был холодным, следовало пить его маленькими глотками, а не хватать раскрытым ртом. И лопались в стакане пузырьки, и маячила в стакане рыжая девчонка с зелёным бантом — махала ладошкой, говорила что-то. Свежая ранка на ладошке, словно гвоздём проколотая:

— Мне нужен специальный пластырь, но подождите, мальчик, не ходите туда!

— Отвяжись, маленькая, я куплю тебе пластырь…

Воздух вибрировал всё сильнее, крыша накренилась, превратившись в нарисованный треугольник — на секунду. Он сморгнул и пошёл быстрее, а рыженькая висела на локте:

— Вы ничего не купите, мальчик! Там охрана, и даже я не могу с ней справиться, а вы и вовсе ничего ещё не умеете, подождите же!

Лавочка на торце дома, на лавочке — мальчишки, одетые по-больничному: трико, тапочки. Подростковое отделение. О боги, он дошёл! Он нашёл, да простится ему, дураку, что искал так долго, ибо грешен есмь… Грешен и глуп как пробка…

— Они очень злые, — сказала рыженькая, забегая вперёд и упираясь ему в грудь обеими руками. — Да стойте же вы!

А с лавочки поднялся один из мальчишек и неторопливо пошёл навстречу.

"Опаньки, — сказала медуза в животе и пружиной развернула ледяные щупальца. — Хороша больница, джедай!"

— Сюда нельзя, — сказал мальчишка.

"Бежать!" — завопила медуза.

— Сюда нельзя, — сказал мальчишка, невысокий, тощий, давным-давно умерший. Укушенный ночным упырём, инициированный вампиром, нуждающийся в осиновом коле и серебряной пуле. У нечисти тоже есть свои болезни, джедай, и лечат их там, джедай, под треугольной крышей, отмеченной на твоём плане, там, там…