Дезертир флота - Юрий Валин

– Фу, я же ничего плохого не хотел. Не ругайся.

– Я знаю, что не хотел, – буркнула рыжая. – Только все равно глупости городишь, брехун одноглазый.

– Ну, почему глупости? Договорились же все сообща решать. Я и у Ныра спросить хотел.

– Это если по делу, – язвительно пояснила девушка. – А такую гадость вполне можешь и сам решить. А Лягушку нечего спрашивать. Он, когда рыбу ловит, всегда опасается, уж не маленькая ли попалась, уж не с икрой ли… Добренький. Он этого бородатого все равно резать не будет. И не надейся.

– М-м… – Квазимодо покосился на друга. Ныр стоял в тени у скалы, смотрел на сидящего в трех шагах пленника. В руках у фуа было короткое охотничье копье. Дернется бородатый – получит длинный наконечник между ребер. А скажи ныряльщику ударить первым – засопит только обиженно. – Ладно, тогда у нас два выхода. Можем отпустить охотника. На одной ноге он нам сейчас не страшен, а до Калатера когда еще доберется. Правда, думаю, он погоню сразу сюда поведет. Ну, с другой стороны, возможно, он в одиночку до своего лорда и не доберется. Тоже неплохо. А второй выход – отвести пленного к доку Дуллитлу. Если сам док, конечно, уцелел. Это его земля, пусть и решает, что с нехорошим дяденькой делать.

– Пусть решает, – обрадованно сказала рыжая. – Нам ничего делать не нужно.

Квазимодо глянул на пленника. Вот хреновое дело: сам решишь – нехорошо, другому передоверишь – тоже душа неспокойно. Ишь как напряженно сидит борода – видно, чует, что участь его решают.

Бородатый пленник исподлобья смотрел на охранника. Фуа точно нарочно задрал голову, рассматривая что-то на скале. Квазимодо открыл рот, чтобы прикрикнуть, но не успел.

Одновременно произошло несколько вещей – что-то величиной с ладонь сорвалось со скалы и шлепнулось на макушку фуа, ныряльщик перепуганно вскрикнул и пригнулся, пленник резко взмахнул рукой – что-то маленькое и блестящее со свистом сорвалось с его пальцев, пролетело там, где долю мгновения назад находилось лицо фуа, со звоном отрикошетило от скалы и пронеслось в шаге от Квазимодо в сторону лошадей. Жеребец Теа с ржанием поднялся на дыбы. Колченогий пленник с неожиданной прытью подскочил с земли, прыгнул к вору. Ближе всего под рукой у Квазимодо находился метательный нож, и вор инстинктивно воспользовался им. Грубоватая стальная рыбка мелькнула от бедра навстречу бородачу. Охотник качнулся в сторону, уцепился за скалу и медленно сполз на землю. Обмотанная тонким сыромятным шнурком рукоять ножа торчала у него из груди. Охотник, еще осмысленно глядя на одноглазого парня, хрипло вздохнул. В бороде сверкнули зубы, лопнул кровавый пузырь слюны.

– Я не знала, что ты умеешь так метать ножи, – сказала Теа, опуская лук.

– А я и сейчас не уверен, что умею так метать, – пробормотал вор, нащупывая топор.

Фуа продолжал сидеть на корточках. На голове у него что-то шевелилось.

– Что это? – жалобно пролепетал ныряльщик, закатывая глаза и пытаясь разглядеть неведомого хищника.

– Сдается, это твое спасение, – объяснил вор, выпутывая из светлых волос друга маленькое существо. Геккон раскрыл пасть и смело зашипел на человека.

– Во, смотри, тоже перепончатое, – сказал Квазимодо, сунул ящерицу в руки ныряльщику и пошел помогать Теа успокаивать лошадей.

С лошадьми пришлось повозиться – на крупе жеребца красовался длинный и довольно глубокий порез. Конь от боли нервничал и заражал беспокойством других коней. Пришлось отвести его в сторону. Рыжая обнимала мощную шею, что-то шептала. Квазимодо посмотрел, как нежно она слизывает с конской шкуры капли крови, и понял, что вполне может обойтись без этого зрелища.

После долгих поисков в колючих кустах боярышника вор все-таки нашел таинственный предмет, чуть не испортивший лицо ныряльщика и ранивший ненаглядного жеребца лиски. Плоская восьмиконечная звезда с заточенными лучами. Квазимодо слыхал о таких метательных штучках. Они непонятно назывались хаппами[57] и считались больше баловством, чем настоящим оружием. На поясе мертвеца нашлись еще четыре такие звезды. Век живи, век учись, а дураком помрешь. Несмотря на наметанный взгляд, вор никогда бы не заподозрил, что в поясе могут быть спрятаны такие опасные штуки. А ведь Ныр рисковал остаться одноглазым, и это было бы далеко не худшим результатом. Впрочем, миновавшая опасность фуа совершенно не волновала. Геккон сидел на его руке, крепко вцепившись в перепончатую кисть, и что-то энергично жевал.

– Он умный, – с восторгом сказал Ныр. – Смотри, как ест.

– Ну, еще бы, – согласился вор. – Глупее тебя быть трудновато. Если бы ты так стоял на посту при покойном Глири, сотник бы тебя запорол за разгильдяйство.

– А что я сделать мог? Ты его движение сам уловил? Может быть, я бы и успел копьем ударить, но эта звездочка мне бы пол-лица снесла. Ноги у меня не те, что прежде, – отпрыгнуть бы не успел. Это маленький ящер меня спас.

– Может быть, – со вздохом согласился вор. – Вот мне в свое время на голову никто не шлепнулся, так в меня теперь даже железки брезгуют бросать…

К дому дока Дуллитла вышли перед сумерками. Дом уже не казался ни белым, ни нарядным, хотя пострадало только левое крыло. Теа, глядя на закопченные камни, печально сказала:

– Это мы виноваты.

– Кто ж знал? – пробормотал Квазимодо. – Придется хорошенько извиниться.

– И извинимся, – пообещал Ныр. Геккон устроился на его плече и с интересом смотрел вперед.

Навстречу всадникам вышли четыре человека. Друзья с облегчением разглядели впереди плотную фигуру доктора.

– Лорд Дуллитл, – сказал вор. – Мы крайне виноваты. Видят боги, мы хотели, чтобы эти люди ушли за нами и не трогали ваш чудесный дом.

– Я вам говорил – не торопитесь, – буркнул доктор, опоясанный длинным узким мечом со странным сложным закрытым эфесом. – У них один был нервный – сразу факел швырнул. Я, честно говоря, такого варварства не ожидал. Думал, они сначала хотя бы поговорить захотят. Хенк того идиота подстрелил. Остальные сразу за вами ушли – видимо, у них хороший наблюдатель был. Вы их в скалах не встречали?

– Встречали, – холодно сказала Теа. – Вот они. – Девушка прямо с седла вытряхнула кожаный мешочек на сухую траву.

Один из людей доктора при виде россыпи человеческих ушей шумно сглотнул.

– Извините, док, – сказал Квазимодо. – У народа Теа свои привычки. Иногда шокирующие.

– Бросьте, – проворчал Дуллитл. – Видел я привычки куда эксцентричнее. Что еще делать с субъектами, ни с того ни с сего начинающими жечь чужие дома? Мне ваша подруга сразу показалась весьма серьезной молодой леди. К тому же я вижу здесь только левые уши – явный признак широко известной сдержанности уважаемого народа Хозяев Холмов. Здесь все… хм… преступники?