Дезертир флота - Юрий Валин

Нужно начинать бой, и начинать немедленно.

Квазимодо ткнул рукой, указывая Теа в сторону приближающихся всадников, и жестом приказал ждать. Рыжая протестующе замотала головой. Вор одними губами произнес очень грубое слово. Лиска оскалилась, но сдвинулась левее, к тропе. Там все явственней раздавалось постукивание копыт.

Квазимодо прополз вдоль края скалы. То, что собирался сделать, – большая глупость, но от судьбы, как от стрелы, не уйдешь. Вор рывком кинул свое тело за край, прыгнул вниз. Если арбалет направлен точно в эту сторону – брякнешься на камень уже мертвым.

Болт в бок одноглазый парень не получил – арбалетчик прицелиться все-таки не успел. Квазимодо довольно шумно шлепнулся на скальный уступ. Теперь от вражеского стрелка его заслонял невысокий гребень. Замечательное положение – немедленно задницу тебе не прострелят, но и сунуться ни вперед, ни назад уже невозможно. Можно быть уверенным, что нелепый обезьяний прыжок незамеченным не остался. А ведь мог бы арбалетчик и стрельнуть от неожиданности. Была бы пара мгновений, чтобы убраться из ловушки. Видно, крепкие нервы у охотника. Зато уж точно – сейчас туда, где рыжая сидит, стрелок не смотрит.

Квазимодо без особой надежды приподнял над гребнем топор. На мелькнувшую тень арбалетчик не среагировал и желанного щелчка тетивы вор не услышал. Зато стрелок коротко крикнул, предупреждая своих товарищей. Там ответили криком, в тот же миг Теа привстала на скале и выстрелила. Завопил человек, заржала от боли лошадь – вор понял, что лиска опять попала куда-то не туда. Квазимодо дернул ногой, на миг показав сапог над камнем. Арбалетчик опять не выстрелил – или хотел пустить болт наверняка, или его отвлекла лучница на скале. Пока не высунешься – не узнаешь. Ой-ой-ой – вставать под болт совершенно не хотелось. Квазимодо продолжал лежать, уговаривая себя рискнуть. С пробитой рукой или ногой еще можно выжить, а лежа здесь, дождешься, что тебя надежно клинками причешут.

Наверху щелкнула тетива лука. Теа стреляла почти не поднимаясь, поэтому не попала. Ее еще не заметили – на тесной тропе брыкалась лошадь, рычал и сыпал жуткими проклятиями всадник – его бедро оказалось насквозь приколото к лошадиному боку стрелой с пестрым оперением.

Этого Квазимодо не видел, он просто знал, что время уходит. Вокруг стало очень шумно. Казалось, орет и ругается целая сотня бойцов. Нечего больше разлеживаться. Прикрывая лицо топором, вор вскочил на ноги.

Болт ни в грудь, ни в поджатый от страха живот не вошел. Среди камней катались сцепившиеся фигуры – Квазимодо узнал растопыренные ноги фуа. Ай да молодец Лягушка – догадался зайти к арбалетчику во фланг. Ну, боги фуа ему в помощь – вор знал, что не может отвлекаться на одного-единственного противника.

Квазимодо выпрыгнул за поворот тропы. Впереди в тесноте топтались лошади. Кто-то ругался грозным басом. Щелкнул арбалет – стреляли не по вору. Девушку на скале наконец заметили, и арбалетный болт просвистел над самым гребнем.

На вора неслась визжащая лошадь, раненный в ногу стрелой лиски всадник вопил, кренясь и пытаясь удержаться в седле. Квазимодо отпрыгнул к скальной стене, больно ударился копчиком. Раненая лошадь пронеслась мимо, вор успел ударить топором. Удар вышел коротким клевком, но раненый охотник мгновенно умолк – топор успел достать его затылок. Перепуганная лошадь унесла запрокинувшееся тело.

Теперь возникшую на тропе невысокую тень заметили. К счастью, один из охотников уже разрядил арбалет, другой стрелок в тесноте никак не мог прицелиться. Двое всадников, отрезанные за поворотом тропы, пока еще вообще не могли вмешаться в происходящее.

Квазимодо не собирался торчать посреди тесного прохода и ждать, когда на него наедут нервной лошадью или всадят болт из арбалета. Лучше уж самому быть поближе к компании. Темная фигура вора метнулась вперед, прямо под копыта. На ходу Квазимодо метнул нож – должно быть, в кого-то попал, – фигуры всадников толклись в скальной теснине, как живой забор. Правда, никто падать не подумал. Через мгновение вор оказался в самой гуще лошадиных ног.

Такого веселого занятия у вора еще не было. Его норовили раздавить со всех сторон, мелькали над головой клинки. Приседая и непрерывно ныряя под брюха коней, Квазимодо резал все, что попадалось под руку. Топор в самом начале оказался выбит из рук. Зато кукри и орочий нож безжалостно кололи и полосовали конские бока и ноги всадников. Вор не видел, как выпрямилась на скале Теа, с какой бешеной скоростью посылает она стрелу за стрелой в сгрудившуюся группу всадников.

Квазимодо ни о чем не думал, заранее знал, что его может спасти только быстрота. Вор вертелся, как взбесившаяся гадюка, сбивая о камни колени и яростно работая клинками. Из-за тесноты всадники толком не могли пустить в ход короткие охотничьи копья. И копья, и клинки мечей верткую фигурку, снующую у самой земли, никак не могли достать. Наконец клубок разомкнулся. Одного из всадников брыкающаяся лошадь вынесла вперед. Стрела со скалы мгновенно пробила охотнику бок. В этот же миг Квазимодо истошно взвизгнул – лошадиное копыто наступило ему на ногу. Вор ударил лошадиную ногу ножом, одновременно злобно полоснул клинком – кукри прорезало и так уже окровавленное бедро одного из охотников. Клинок скрипнул по кости. Квазимодо ударил ножом в другую сторону. Тут же что-то со страшной силой врезалось ему самому в живот. Одноглазый парень отлетел в сторону, с маху приложился спиной и головой к скале. Череп спасло только то, что соприкосновение с каменной твердью смягчил узел косынки.

Квазимодо сполз на землю. Он понимал, что его всего лишь лягнула лошадь. Дышать было нечем – казалось, все до одного ребра переломаны. Мимо пронеслись лошади без седоков. Одна из лошадей с жалобным ржанием кружилась на месте, из распоротого брюха вываливались клубки кишок. С земли поднялся человек, припадая на ногу, пошел к сидящему на земле вору. Квазимодо все видел, но поднять кукри не было никаких сил. Хромой человек подхватил с земли короткую глефу. Вор посмотрел в щетинистое лицо, в редкие оскаленные зубы. В горле хромого появился светлый вздрагивающий предмет. Человек выронил глефу, потрогал торчащее в горле оперение стрелы и сел на землю. Потом лег. Квазимодо сообразил, что, кроме этого, человека на земле лежат еще тела.

Ребра захрустели от боли, но все-таки позволили легким вобрать необходимую порцию воздуха.

Откуда-то, кажется, прямо сверху, спрыгнула рыжая. Она держала лук с наложенной на тетиву стрелой. Треугольное лицо лиски было бело как снег.

– Кстати, о снеге… – прохрипел вор.

– Что? – ужаснулась девушка.