Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский

московских цирках получают по 2–3 доллара за выступление. А в команде Вайнера пока только обсуждения и споры, от одного слова «хромаки» меня начинает тошнить, а еще от зубного врача – «аппликация десен». А еще жара и мотание по городу, – хочешь-не хочешь, но надо. На Казанском вокзале в просторном зале ожидания, отреставрированном и красивом, устроили книжную выставку. И она оказалась провальной: отсутствие рекламы, лето, вокзал. «Радуга» продала всего лишь 15 моих книг, из которых я подписал 5 штук… Продолжаю заниматься «Клубом 1932»: добил Элизабет Тейлор (22 стр.) и приступил к Василию Аксенову. В ВК вышла моя последняя колонка, – и прощай, «Вечерний клуб», мы славно посотрудничали, а теперь «чао!».

Погода. Жара донимает и ночью: очень душно, а еще воют автомобильные сирены, лают бродячие собаки и прочие прелести большого города.

Андрей Морозов привез из Казани свою газету «Персона», там три интервью: Надежда Кадышева «За границей мне бывает скучно», Оскар Фельцман «За «Ландыши» меня ругали 23 года», и Юрий Безелянский «Я стараюсь поддержать вкус к изящной литературе». Тираж газеты 100 тыс. экз.

4 июля

Нет, это невозможно: 120 лет не было такого пекла. Москва как Сочи или Баку. Все выжжено, воздух раскаленный. Встаешь с постели мокрый, как распаренная репа, а тут еще сплошные крики с верхнего балкона: «Вася, не ходи! Вася, не бери!» и обращение к собачке: «Роки, домой!» Соседка как воспитательница и дрессировщица одновременно.

Закончил заниматься Аксеновым, принялся разбираться с Войновичем. В собранном досье 55 публикаций о нем, все надо прочитать, осмыслить и создать свой новый текст (книги создаются из книг? Из газет и журналов – тоже! Главное, влезть в чужую шкуру и понять другого человека).

18 июля

Изнуряющий марафон жары продолжается. 16-го был перекрыт рекорд 1938 года +32,8. Было зафиксировано в разных районах от 34 до +37 градусов. А тут еще горят леса в Подмосковье и торфяники. И в этих условиях я бегаю по редакциям, рассовывая свои материалы, а дома долблю на машинке. 14 июля писал о Жаке Шираке, президенте Франции, в свой Клуб, по мистическому совпадению, в день взятия Бастилии 210 лет назад (14 июля 1789). Ширак – ровесник, которым можно гордиться. А что касается Бастилии и, вообще, знания истории, то есть прекрасный анекдот.

В школе учительница: «Вовочка, кто взял Бастилию?»; Вовочка: «Я, Мариванна, не брал!».

Учительница жалуется отцу Вовочки, мол, не знает. А отец: «Я тоже не знаю. Домой он никакой Бастилии не приносил».

Расстроенная учительница обращается к директору школы, рассказывает про Вовочку и про его отца. Директор: «А что вы удивляетесь? У них вся семья такая: возьмут что-нибудь и никогда в этом не признаются!..».

25 июля

Жара не спадает, а на 19 июля объявили «конец света», но, естественно, презентация этого светопредставления не состоялась (а кому-то хочется?..). Наташа привезла в Москву Борьку-младшего, внука Бориса, он, гуляя по нашим улицам и спотыкаясь на колдобинах и рытвинах, спросил: «Это что, бабушка, здесь война только что закончилась? Гитлер был?..». Нет, не Гитлер, а наша городская власть бросила город на произвол судьбы. Деньги рассовываются по своим карманам и не идут на ремонт дорог, – старая российская история!..

20 июля прошли съемки, сначала у памятника Пушкина, затем у Есенина в середине Тверского бульвара, а затем у церкви Большого Вознесения, где венчался Александр Сергеевич с Натали, съемки длились более 3 часов. Режиссер Большаков, оператор – меланхоличный пожилой армянин Грачик. Моими партнершами были сначала Лера, а затем Виктория (Вика), студентка ГИТИСа, красивая еврейская каланча, умненькая и бойкая, в голубых штанишках в обтяжку (мода нынче такая). Я изнемогал и устало импровизировал свой же текст. Снимали и крупное лицо, и «молочный кадр» – по пояс, и «пасхальный» – с ногами. На следующий день, после просмотра «исходника», Игорь сказал, что получилось симпатично.

После съемок на «Дарьял-ТВ» звонок с НТВ из программы «Сегоднячко», и 22 июля за мной приехала машина, чтобы везти в Останкино. Прямой эфир, вел Алексей Эйбоженко (сын актера), ему помогали Костя Цивилев («Старая квартира») и Ольга Журавлева. Трое на одного: расскажите нам про Ленина и Крупскую, какие у них были отношения, короче, ведущие кричат «давай подробности». Я жестко ответил: «Я не хочу говорить о Ленине. Хватит. Оставьте его в покое!». А они: тогда давайте о Сталине. Я: нет. Отбивался, как партизан (кусочный разговор не по мне, а аналитика не в их формате). И перевел разговор на Тургенева. Тургенев и Виардо, что может быть благороднее и лучше!.. Те, кто звонил мне потом, говорили, что был убедителен и телегеничен. Но куда мне до «братьев Блюз» – тут показали этот фильм (США, 1980) – Дэн Эйнкройд и Джон Белуши!.. И танцуют, и поют, и выделывают смешные трюки, – я так не умею. Трюки я могу выделывать только за письменным столом с бумагой. Бумажный трюкач!..

В основном закончил «Клуб 1932». 436 страниц. Даже не верится. И сделал книгу за 90 дней, невзирая на жару и пекло. Получил ройялти и распечатку продаж в «Радуге»: на июнь 1999 года реализовано 7.143 книг «Вера, Надежда…» и 3.548 – «Джоконд». А в типографии в Твери печатается Луна. А пока делал «Клуб», умер один из его членов – поэт Валентин Сидоров, этот тот, который «косматый облак». Далеко не выдающийся, средненький, но все равно жалко…

6 августа

На 1-е августа написал:

Не унывай, Щекастик милый,

И не скрывай свои года:

Так жизнь устроена: что было –

Уж не вернется никогда…

Ну, и так далее. На день рождения куча звонков, в том числе из Тбилиси. Видели меня по ТВ и спрашивали, «почему про нашего Сталина не захотел говорить?». Гордятся великим и ужасным земляком?!..

А мы с Ще днем поехали на Волхонку в музей Пушкина и перед входом на ступеньках книжная продажа, и две моих книги «Вера, Надежда…» и «Улыбка Джоконды» по цене 60 ре. Приятно. Тут же подписал две купленные кем-то книги. Зашли и в музей частных коллекций: Кустодиев, Штеренберг, Тышлер… Потом прошлись по Волхонке к университету (Ще и Ломоносов) и по Тверской. Хотели где-то посидеть в кафе, но дорого, и довольствовались купленным на Соколе тортом «Восторг» (63 ре – по цене книги). В ночь смотрели по ТВ Фильм Би Виденберга «Все справедливо» о первом чувственном опыте. Рука ученика робко лезет под юбку, а учительница говорит: «Дальше, дальше…». Разумеется, это не соцреализм, а «происки Запада».

Вышли «Кумиры», там